Андрей Чернецов - Слепящая пустота

И только потом пришло желанное забытье…

Сколько он находился в отключке, Данька не знал. В чувство его привело легкое похлопывание по щекам и струйка холодной воды, пролившаяся на пересохшие губы.

Мальчик открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света фонаря, бившего в лицо.

— Живой! — раздался чей-то хриплый голос.

Незнакомый.

И вслед за ним послышался другой, уже не раз слышанный Даней.

— А что ему сделается, Семен Степанович? Он крысенок живучий!

Никогда до этого он так не радовался голосу Гарика Вонючки. Даже заплакал.

— Ну, не реви, ты же уже вон какой большой. — На плечо легла тяжелая большая рука. — Опасность миновала. Ты среди друзей. У меня с собой запасные респираторы. Поднимайся, заглянешь к нам в гости. Ты ведь еще не был в форте рядом с Советской?..

В каждом из нас живет персональный маленький монстр. Дремлющий хищник, способный однажды вырваться на пьянящую свободу. Кто-то способен держать этого зверя на короткой цепи, а кто-то не в силах противиться его животному зову. В каждом человеке обитает зло. Эхо дикого мира, наследие кучи смердящего дерьма, из которой однажды все мы вышли. Забавный парадокс: человеку дана уникальная нервная система, которой абсолютно не соответствует примитивная белковая оболочка. Миллионы лет эволюции не смогли выскоблить всю ту дрянь, которую мы получили в наследство от передвигающихся на четырех ногах предков. Примитивная дикость пошла на конфликт с совершенным интеллектом. Механизм начал давать регулярный сбой. Так рождались настоящие монстры в человеческом обличье. Полуживотные-полулюди. Они умели хорошо маскироваться среди собратьев. Их защищал обостренный инстинкт самосохранения. Овечья шкура прятала чудовищную истинную натуру. Монстры насиловали, убивали, творили зло. Рано или поздно их находили и уничтожали, как бешеных псов. Война длилась бесконечно. Она длится и по сей день. Вслед за старыми выродками приходили новые. Что происходило в их страшных мозгах, никто не знал, они не поддавались ни лечению, ни изучению. Высоколобые теории о трудном детстве и пережитом в раннем возрасте сексуальном насилии не стоили выеденного яйца. Потому что монстром невозможно стать, им можно только родиться. Эволюция заранее предусмотрела их появление, в ее уникальной программе записаны даже ошибки, которые должны время от времени нарушать работу всего механизма. И самое страшное, что творимое монстрами зло бессмысленно, оно не имеет цели. Зло ради зла. То, что невозможно объяснить нормальному цивилизованному человеку.

— Как они могут требовать от меня такое? — вслух спросил себя Харон, сжигая послание Круга в маленькой керамической пепельнице.

Сон (или все-таки видение?) который он пережил недавно, видели все апологеты. Они посчитали его архиважным, ведь неспроста у каждого этот сон одинаков. Понять глубинный смысл смог только глава Круга. Трактовка выглядела совершенно безумной: сидевший у костра на Южном Вокзале ребенок должен умереть. Причина не объяснялась. Именно Харону отводилась роль палача… ну, почти палача , ибо убивать все-таки будут другие. Он же обязан найти мальчика, и чем скорее он это сделает, тем лучше. В лицо ребенка знают только апологеты, значит, один из них обязан отправиться на поиски. Для этой миссии глава Круга выбрал Харона. Почему именно его? Ответ — Тринадцатый форт одно из самых боеспособных и благополучных поселений Харькова. Если он на время лишится присутствия апологета, то ничего страшного не произойдет. У военных достаточно сил, чтобы сдержать натиск мутантов, если те, почуяв возникшую брешь, вздумают напасть со стороны ближайшей «аномальной зоны», парка «Зеленый Гай». А ведь они и впрямь могут почуять. В прочих поселениях, где обитают члены Круга, ситуация не настолько обнадеживающая. Даже кратковременное отсутствие апологета может привести к весьма плачевным последствиям. Харону элементарно не повезло с местом благополучной прописки, и поэтому выбор пал на него.

В послании указано, что мальчишек нужного возраста где-то около тысячи. Информация, конечно, неточная. Провести подробную перепись не по силам даже вездесущим агентам Круга. Огромная армия разведчиков будет помогать Харону. Им известен только возраст и пол цели. Связь с агентами — через наемника по кличке Фишер, главу разветвленной шпионской сети. Фишер уже ждал Харона на железнодорожной станции Лосево, он же, если верить посланию, и должен уничтожить опознанного мальчишку.

Сидя на старой перекошенной табуретке в углу нелепой фанерной комнаты, Харон опустошенно разглядывал затертый линолеум на полу.

— Почти Достоевский, — апологет уныло усмехнулся, вспомнив набившую оскомину фразу о слезе ребенка.

Бессмысленная красивость. В реальной жизни все куда грязнее. А в том мире, который медленно агонизировал вокруг, эта слеза вообще ничего не стоит, потому что человек перестал быть человеком, превратившись в загнанного, обезумевшего, издыхающего зверя.

— Значит, уходишь, — полковник Глеб Шмелев задумчиво крутил в руках блестящий жетон наивысшего допуска. — Что и говорить, сюрприз из сюрпризов.

Харон молчал, апатично изучая интерьер жилища главы Тринадцатого форта. А посмотреть тут было на что. Шмелев слыл заядлым коллекционером всего, что связано с уничтожением живой силы противника. Чего только стоила уникальная коллекция огнестрельного оружия, выставленная в старом, чудом сохранившем стеклянные дверцы шкафу. Австрийский девятимиллиметровый «Глок» Р-80, немецкий полицейский «Вальтер» Р-99 под патрон 45 АСР, израильский «Дезерт Игл», зловещего вида итальянская «Беретта» 93R, русская тупоносая «Багира» МР-444, спецназовский американский «Ругер» и еще пара стволов, названия которых апологет не знал.

— Что за дела у тебя появились за пределами форта, понятное дело, не скажешь, — вслух размышлял полковник, медленно прохаживаясь по комнате. — Эх, не знала баба клопоту, купила порося…

Жил лидер группировки «Лимб» в двухэтажном служебном помещении бывшего супермаркета, создававшем иллюзию полноценной квартиры. Жена Шмелева, молодая симпатичная женщина, выкупленная десять лет назад у рейдеров, отвлекала в соседней комнате возбужденно повизгивающих детей, чтобы те не мешали разговору взрослых.

Шмелев — почти ровесник Харона, грузный, полноватый мужчина с суровым упрямым лицом. К нему давно приклеилась странная на первый взгляд кличка «Человек нет». Но тот, кто знал полковника ближе, хорошо понимал, о чем идет речь. Шмелев — человек слова, если один раз что-то решил, то это навсегда. Но другим он и не мог быть. Командовать «Лимбом» способен только человек незаурядный. Группировка всегда активно сотрудничала с Кругом, однако напрямую ему не подчинялась. Цель военных — безопасность жилых районов города, а поскольку апологеты напрямую связаны с этой безопасностью, значит, «Лимб» должен действовать в интересах Круга. Военные следили за балансом всех прочих сил, беспокоясь о том, чтобы харьковские поселения не погрузились в хаос анархии и постоянных междоусобных войн. Время от времени «Лимб» наносил по отдельным фортам болезненные точечные удары, смещая местное, казавшееся опасным для всего города руководство. К счастью, такое случалось нечасто, и тем не менее, именно за это «Лимб» не любили. Однако выступить открыто против хорошо организованной и отлично экипированной группировки не решались даже не уступающие им по военной мощи фашисты и коммунисты.