Андрей Чернецов - Слепящая пустота

— Но откуда ты?.. — изумленно уставился наемник, напрочь забыв о пиве.

— Это отец искомого мальчика!

— Матерь божья! — Фишер схватился за сердце. — Да ведь он был почти у меня в руках. Хотя постой… постой… он, кажется, что-то рассказывал мне о сыне. Ну, конечно же! Сына захватили работорговцы на станции Южный Вокзал. Ну и совпадение, чтоб мне провалиться…

— Мир тесен, — меланхолично заметил апологет. — А в нынешние времена данное выражение приобретает особый смысл.

— Значит, мальчик у рейдеров, вот же незадача! — наемник разочарованно сплюнул на пол.

— Может, нитроглицеринчика дать? — участливо предложил Харон. — У меня с собой. А то на тебе прямо лица нет.

— Спасибо за заботу, но не нужно, — покачал головой Фишер. — Моторчик у меня еще о-го-го, лет десять протянет, если какая-нибудь тварь раньше времени за пятку не тяпнет.

— За пятку-то еще ничего, — улыбнулся апологет. — Хуже, когда сразу за голову.

— Итак, планы меняются, — наемник мрачно глядел на мохнатого армянина, подливающего в опустевшие кружки фирменное зеленое пойло.

Когда тот удалился, Фишер торжественно изрек:

— Я уведомлю наших людей. Все силы будут брошены на отслеживание любых действий и перемещений работорговцев. Особенно что касается продажи людей. К местным ты, понятное дело, мальчишек смотреть не ходи… Эх, зря только патроны выбросил! Впрочем, что теперь горевать. Легко пришли, легко ушли. Ты это, Харон, двигай в сторону Советской. Там на поверхности главный невольничий рынок. Если мальчишка где-то и объявится, то только там. Да и это… смотри, с фашистами поосторожней, а то что-то уж больно круто они взялись в последнее время за свой любимый паспортный контроль. Напрочь перекрыли Северную улицу, всех тщательно проверяют. Я целые сутки у них в «обезьяннике» просидел, пока мои документы изучали. Похоже, подозревали во мне еврея. Кто-то у них там пропал: не то перебежчик к коммунистам дернул, не то шпионов ловят, хрен поймешь. Надеюсь, у тебя с ксивами все в порядке?

— В полном! — заверил Харон.

— Вот и славненько. Что и говорить, полезная у нас с тобой вышла беседа. Уйму времени сэкономили, не говоря про нервы и ресурсы.

— Ты и впрямь это сделаешь? — прищурившись, спросил апологет, внимательно следя за выражением лица собеседника.

— Сделаю, что? — прикинулся шлангом Фишер.

— Убьешь ребенка?

— А что делать? — скорбно вздохнул наемник. — Приказы вышестоящего начальства не обсуждаются.

— Вот так просто возьмешь и прикончишь? — все допытывался апологет. — Как давешнего мутанта?

— Нет, ну что ты… — улыбнулся Фишер. — Мутанта я из арбалета завалил. Мальчишка — совсем другое дело, он у меня долго мучиться не будет.

— Ну ты зверь!

— А что делать? — повторил наемник, грустно кивая. — Работа у нас такая. Мы ведь санитары нового мира. Кто-то ведь должен дерьмо за другими убирать?

Харон не ответил.

У Даньки просто глаза разбегались. Еще ни разу за недолгую жизнь ему не приходилось видеть стольких людей под открытым небом, собранных в одном месте и торгующих самыми разнообразными товарами.

— Настоящий Вавилон, смешение языков, — непонятно пошутил Семен Степанович, показывая спасенным детям Площадь Конституции.

Что он имел в виду, Даня не понял. Равно как и Гарик. О шестилетнем Ромке и говорить нечего. Совсем малой, ему только осенью предстояло пойти в школу. Расспрашивать солдата не стали. Не все ли равно, что это за Вавилон такой и почему там смешивались языки. Хотя представить картину, когда куча человеческих языков перепутывается между собой, как-то не получалось.

Площадь Конституции, располагавшаяся рядом с выходом Советской, была крупнейшим торговым центром нового Харькова. Сюда стекались челноки с товарами со всех концов бывшего города-двухмиллионника. Подконтрольная конфедератам территория включала Бурсацкий Спуск, Спуск Соборный и улицу Квитки-Основьяненко. Здесь производилась львиная доля всех пищевых продуктов и фильтров для респираторов. В кое-как восстановленных зданиях располагались свинофермы и птицефабрики. Разводили даже коз, главный поставщик свежего молока и сыра.

Семен Степанович ушел, как он сказал, утрясать кое-какие важные вопросы, пообещав вскоре вернуться. Ему следовало доложиться о результатах превентивной боевой операции против расплодившихся в подземке мутантов (так называемой «весенней зачистке» туннелей), сдать оружие и добытые у рейдеров трофеи, выправить мальчишкам разрешение на посещение территории конфедератов и тому подобное. Все эти процедуры займут некоторое время, а пока дети могут осмотреться и перекусить. На «перекус» солдат выдал три патрона от АКМ, сказав, что этого вполне достаточно.

Универсальной валюты и впрямь хватило на целых шесть пирожков. Горячих и больших, с Данькину ладонь. Что в них за начинка, мальчишки так и не разобрали, живо проглотив лакомство. Но что-то соленое и очень пряное, потому как после еды тут же захотелось пить.

Вонючка, поглядев на унылые физиономии парней, довольно прищурился и, заговорщицки оглянувшись по сторонам, извлек из кармана защитного комбинезона еще один патрон.

— Откуда?.. — удивился Даня.

— А зевать меньше надо, — наставительно молвил Гарик.

Подойдя к находившемуся поблизости с лотком пирожника прилавку, где торговали всевозможными напитками, «богатей» начал прицениваться то к одному, то к другому.

— Это у вас что? — поинтересовался, ткнув пальцем в дымящуюся на морозе кастрюльку.

— Кофэ, маладой человек, — приветливо улыбнулся смуглый брюнет в облезлом респираторе. — Самый натурални индийский кофэ. Из паследних даваених запасав. Бери, нэ пажалеишь.

— А чего оно так смердит? — подозрительно принюхался мальчик.

— Сам ты смэрдыш… — огрызнулся торговец. — Нэ хочишь кофэ, тагда вот бэри лиманад. Хароши лиманад.

Оскорбленный в лучших чувствах брюнет ткнул грязным пальцем в трехлитровую банку, наполненную жидкостью мутно-желтого цвета, тоже не вызвавшую у потенциального клиента желания расстаться с патроном.

— А обычной обеззараженной воды у вас нет? — справился Данька, подойдя поближе.

Очень уж хотелось пить.

— Нэт! — лоточник наградил его презрительным взглядом. — Я таргую толка благародни напитки. Чай вот ест.

Чай выглядел более-менее нормально. Такой себе обычный отвар из традиционного мха. Что в нем благородного, оставалось лишь догадываться. Переглянувшись, ребята сошлись на нем. Гариков патрон обменяли на три пластиковых стаканчика чаю.

Утолив жажду, дети принялись праздно шататься вдоль тесных рядов лавок, лавчонок и лотков, разглядывая выставленный товар. Удивительно, как на таком относительно небольшом пространстве смогло уместиться такое количество людей и вещей. Сразу за прилавками со съестным расположились посудные лавки. Ну, естественно, где еда, там и тарелки, чашки, ложки с вилками. Данька никогда особенно не заморачивался из-за того, чем и с чего есть. Главное, чтобы удобно и практично. Кружки и миски не должны биться, дабы дольше служить людям. Поэтому лучше, когда посуда металлическая. Ну, в крайнем случае, деревянная. Такой и здесь торговали. Правда, более праздничной на вид. Не простыми алюминиевыми изделиями, а стальными, с эмалью, разукрашенными диковинными цветами.