Александр Воробьев - Огненный след

— Пятьдесят два миллиона километров, с нашей скоростью лету чуть больше восьми суток, если бы не пришлось гасить скорость. А вот с этим проблемы. Рабочего тела у нас на двадцать четыре минуты полной тяги. Но это полной, а теперь мы сколько выдать сможем?

— Два с копейками грава. И расход учти, постоянно придется задействовать оба маневровых для компенсации.

Быстро забегав пальцами по экрану, Стюарт внес поправки, и ответ ему не понравился.

— Дерьмо бегемотово, мы влипли, Дэн! Рабочего тела у нас на погашение скорости и маневрирование не хватит.

Денис облизнул пересохшие губы:

— Дай-ка посмотреть на расчеты.

— Думаешь, ошибся? Ну посмотри, если это поможет, только я в математике получше тебя разбираюсь.

Жестом попросив друга замолкнуть, Денис склонился над экраном, так и эдак проверяя несложные математические формулы. И каждый раз выходило, что в лучшем случае они смогут затормозить до орбитальной скорости, используя атмосферу планеты, и никак иначе. Стюарт висел за правым плечом, терпеливо ожидая, пока Денис закончит, потом стукнул шлемом о шлем:

— Ничего страшного, Дэн, затормозим об атмосферу, выйдем на стабильную орбиту, ребята нам туда водорода подкинут, до танкера и доковыляем.

Хлопком отключив экран, Денис откинулся на спинку и печально улыбнулся:

— Стюарт, мы не сможем затормозить об атмосферу, у нас дыра в теплозащите.

— Проклятье, этого я не учел!

Бэйн на секунду замер, потом хлопнул себя по шлему:

— Спроси Зарембу, может, заплата выдержит?

— Торможение в атмосфере? Стю, нас просто разорвет набегающим потоком. Заплаты не рассчитаны на такое.

— Ну, так-то да… Блин, что же делать-то?

Денис задумчиво протер стекло шлема:

— Ну, в первую очередь нужно доложить. Может, вместе чего придумаем.

— И чего придумать? Рабочее тело в полете перекачать? Или на буксир взять?

— Посмотрим.

Денис переключился на внешний канал связи:

— «Два первый», это «один четыре».

Ему ответили почти сразу:

— «Один четыре», слушаю.

— У нас проблемы, «два первый», рабочего тела не хватит даже на торможение.

— У вас же осталось двадцать семь процентов!

— Левый двигатель выведен из строя. На правом я могу дать максимум два грава, а расход рабочего тела из-за постоянной работы маневровых будет семьдесят с гаком процентом от нормы.

Марченко, командир второго дивизиона, после краткого раздумья выдал лежащий на поверхности, но, увы, неверный способ:

— Тормозите в атмосфере.

— У нас пробита теплозащита, «два первый».

На этот раз пауза вышла подольше, комдив молчал около минуты:

— Скиньте телеметрию, «один четыре», и оставайтесь на связи, я что-нибудь придумаю.

Денис в отчаянии прикусил губу. Ну должен же быть выход! Его не может не быть! Погибнуть вот так, не в бою, а просто от нехватки рабочего тела?! Усилием воли он прервал поток панических мыслей. Еще не хватало расклеиться — он теперь командир и должен, обязан держать себя в руках!

— Стюарт, наблюдай за флотом аспайров.

— Дэн, я же говорю, они уходят! Ускорение около пяти гравов, вектор за границы системы.

— Все равно наблюдай.

Стюарт недоуменно протянул:

— Понял.

Ткнув в сенсор на рукаве скафандра, Денис вызвал Зарембу:

— Бортинженер, статус!

Голос Зарембы особым дружелюбием не блистал:

— Работаю я! Дыра в обшивке затянулась, ремботы сейчас снаружи варят заплату, я изнутри работаю. Минут через пять попробую дать атмосферу.

— Что еще?

— Тебе мало?

— Посмотри левый двигатель.

— Уже посмотрел, каюк ему.

— Починить сможешь?

Заремба натурально зарычал:

— Там снесено и расплавлено две трети обмотки, ты вручную сможешь откалибровать магнитный ускоритель?

— Вопрос снят. Помощь нужна?

— Восстановим атмосферу, полезешь со мной наружу смотреть оружейный модуль. Ты его на кой черт отключил?

— Отказ контроля.

— Понятно. Конец связи.

Бортинженер отключился. Денис, чертовски злой на себя, несколько раз с силой сжал и разжал кулаки. Не так он представлял себе вступление в должность командира тактического корабля, совсем не так. Гибель Сигизмунда ускорила карьерный рост, вот только готов ли он к своей новой должности? Денис сомневался.

— Даю атмосферу.

Скафандр стал сжиматься, и вокруг начали проявляться звуки, воздух быстро наполнял отсеки. Денис тут же откинул стекло и вдохнул пока еще свежего, только что из баллонов воздуха. Божественный запах после спертой атмосферы скафандра!

Меньше чем через минуту в пилотажную просунулся и Заремба, по-прежнему с задраенным гермошлемом:

— Дэн, пойдем выйдем.

Денис по привычке проверил систему жизнеобеспечения скафандра: кислорода и энергии еще на три часа. Вполне достаточно. Возле крошечного шлюза он нацепил реактивный ранец и, дождавшись, пока шедший первым Заремба завершит шлюзование, шагнул следом. Ему не часто случалось выходить в открытый космос. После училища, где Денис отработал два положенных месяца на орбитальных верфях, это случилось раза три или четыре. Два раза на плановых проверках, и единожды он помогал менять антенный комплекс на «Авере», свернутый криворуким гражданским челноком. Но тогда наружу выгнали вообще всех имеющих мало-мальский опыт работы в пространстве.

Космос, как всегда, встретил его оглушающей тишиной. Первое мгновение не было слышно даже вездесущего жужжания воздушного насоса скафандра. Лишь он и великое безмолвие пространства. Это подавляло. Звезды, не искаженные мерцанием атмосферных потоков, горели ярко и неизменно. Но долго наслаждаться видами ему не дали, почти сразу в наушниках раздался недовольный голос Зарембы:

— Дэн, поторопись.

Бортинженер уже копался с замком доступа к отсеку. И пока Денис возился с реактивным ранцем, направляя себя к цели, успел его открыть и наполовину откинуть массивную броневую створку.

— Чего стоишь, помогай!

Денис пристроился рядом, уперся ногами в корпус и стал давить, чувствуя, как потихоньку отходит створка.

— Хватит. Посвети-ка.

Сейчас от Трои их прикрывал корпус такшипа, и без фонаря глаз не воспринимал ничего лежащего в тени. Без рассеивания света атмосферой у черного цвета в тени почти не бывает полутонов. Пришлось включать встроенный в ранец наплечный фонарь и изгибаться, направляя свет внутрь отсека. В ярком пятне замерцали вытянутые туши ракет. На первый взгляд все было идеально, но Заремба, вглядевшись, чертыхнулся:

— Все понятно.

— Что?

Бортинженер ткнул пальцем в направляющие:

— Видишь, как перекосило?

— Если честно, нет.

— Неважно, главное, что автоматика вовремя отрубила управление. Иначе как минимум одну ракету бы на старте заклинило. А дальше сам знаешь.