Александр Гордиан - У черты

Его опять разбудили неласково, пинком:

- Спишь что ли?

Говорил один, молодой и неопытный, судя по голосу.

- Что здесь? – спросили по-немецки.

Глеб, скосив глазами, увидел рядом с добротными армейскими говнодавами офицерские ботинки, вычищенные, несмотря на раннее утро.

- Думаю, это сталкер, герр майор, - молодой тоже перешел на немецкий. – Люди, которые его привезли, утверждают, что из полиции, но одеты не по форме.

Глеб открыл рот – сказать, объяснить, представиться – и спохватился. К чему миротворцам знать, что он неплохо понимает немецкий? Еще со времен третьей балканской кампании, в которой судьба распорядила Глебу незавидную роль дешевого пушечного мяса.

- Меньше думайте, рядовой, - сухо посоветовал майор.

Глебу привиделось киношное – монокль, усы стрелками, морщинистая шея из стоячего воротника, как стек прямая и длинная. Посмотреть захотелось до жути, и Рамзес не утерпел, поднял голову. Узколицый офицер, чем-то напоминающий Джонни Дьеппа (не того, из бесконечного сериала про пиратов, а еще относительно молодого), листал бумаги. Наконец, скомандовал:

- Ко мне в кабинет его. Полицейских пропустите.

- Слушаюсь, герр майор!

Глеб принял слова майора за разрешение. Он сел и кое-как отряхнулся, выбросив целое облако пыли. Солдаты, хорошо кормленные тевтонские хари, стояли вокруг, пялились белесыми зенками и оружия не опускали. Глеб наметанным взглядом выделил самого тощего:

- Веди, рядовой!

«Yasenevo», гласил огромный указатель. Ближайшая к Вешкам база миротворцев.

Занесла нелегкая, удивился Рамзес, но, поразмыслив, решил, что участковый поступил логично. Грамотно рассчитал, что уж из немецкого-то плена Глебу раньше, чем через месяц никак не выкупиться. При самом лучшем раскладе.

Милицейский «Хаммер» двинулся к воротам через «змейку» из бетонных блоков. В поворотах скорость приходилось сбрасывать, подставляясь под кинжальный огонь в упор. Над бункером перебирали полотнищами на ветру флаги: ООНовский миротворческих сил, ЕСовская «конфорка», черно-красно-желтый немецкий и свидомый жовто-блакитный. Добро пожаловать, всяк желающий, на форпост международных миротворческих сил в Зоне бог знает какого конфликта. Это про другие зоны говорят, какого конфликта – грузино-абхазского, сербско-косовского или фламандско-валлонского, к примеру, а про эту говорят просто: Зона. С большой буквы. И все понимают. Хотя никто ничего не понимает.

За воротами открылся стандартный натовский блокпост, налаженный со знанием и умением дела. За что Глеб уважал евроатлантов, так это за основательность. Огневые точки на высоте, укреплены и оборудованы – вон трубы проложены, там тебе и вода и туалет. Пулеметы, конечно, пристреляны, а по секторам еще и дублируют друг друга. В ДОТах наверняка огнеметы; милая вещь эта новая смесь фосфора и мудреных углеводородов, потушить, говорят, невозможно. В окопе спряталась по башню артустановка, снаряды штабелями выгружены на грунт и накрыты брезентом. А возле аккуратных домиков - казарм, штаба и хозчасти – пестреют ухоженные цветники.

Нет, ребята, может, на других участках монстры и вырезают армейские посты, но здесь эта дурная фантастика невозможна. Любую волну из Зоны выбьют кассетными снарядами еще на подходе, километрах в десяти, оставшихся выкосят из пулеметов. Самые удачливые будут сожжены из огнеметов во славу божию и западной цивилизации.

- Тебя, служивый, как к немцам занесло? – спросил Глеб солдата, и тот напрягся:

- Я гражданин Евросоюза, между прочим!

Рамзес видел, что конвоира распирает от желания приложить его прикладом, да вот незадача, майор приказал к себе, лично. А он, рядовой бундесвера, уже два раза свозил этого непонятного типа сапогом по ребрам.

В штаб Глеба допустили не сразу. Дотошный фельдфебель просветил Рамзеса взглядом и приказал встать к стене. Руки за голову, ноги расставь, документы потом покажешь! И через пару секунд на широкую стойку полетел Глебов нож штучной работы.

«Вот черт глазастый!»

- Идиот! Клинический! – сказал фельдфебель, и солдат густо покраснел. – После дежурства ко мне.

- Есть!

- Эй, рядовой, - воззвал Глеб, - скажи этому, что нож мне дорог как воспоминание. Пусть не замылит!

Нож и впрямь выглядел знатно: серебристая вязь на рукоятке, острый как бритва клинок обратного изгиба. Немец цокнул восхищенно, покрутил бритой головой, но кинул нож под стойку. И вправду – тяжел! Армейский стандартный мясорез приемистее будет.

- Пошел!

Глеб пошел длинными коридорами, мимо дверей с табличками на трех языках, за которыми днем наверняка происходила обычная офисная жизнь: мерцали экраны компьютеров, звенели чашки, гудели чайники и кофеварки. Сейчас, ночью, лишь тишина и призрачный свет дежурных светильников.

- Стой! Ну-ка, лицом к стене.

На двери значилось «Майор Р. Шваниц, командир оперативно-тактической группы «Ясенево».

- Герр майор, задержанный...

- Заводи! – скомандовал Шваниц. – И подожди снаружи.

Майор сидел в кресле хорошей кожи и небрежно курил сигару. Глеб моментально сфотографировал взглядом кабинет – без особой цели, по укоренившейся привычке всегда знать местность – и заговорил уверенно, отрубая каждое слово:

- Господин майор, я протестую! Мое задержание абсолютно незаконно.

Глеб не смотрел – сверлил взглядом майорову переносицу, но и немец оказался не дурак поиграть в гляделки.

- Видели бы вы себя со стороны, – иронично заметил майор на приличном русском, – не заявляли бы глупых протестов. Что за вид – это бродяга с Зоны или кто? К тому же вас, кажется, недавно били?

Это он еще перегара не учуял!

- Кстати, почему вы в бундесверовской форме?

Глеб ответил, тщательно взвешивая каждое слово.

- Это не бундесверовская форма. Реконструкция. Купил в Киеве, в магазине «Формалин».

Дай бог, чтоб он был, такой магазин! Или хотя бы похожий.

- Н-да? – удивился майор. – Впрочем, ладно. Рассказывайте!

Глеб вспыхнул, как ни сдерживал себя. Какого рожна?! Почему этот немец распоряжается?

- Я здесь начальство, - майор понял его. – От перегона «39й километр» через Ясенево до деревни Вешки. Пока начальством были ваши, здесь творился беспредел! Дырка на Зону здесь творилась. Ваши начальники не хотят работать, а хотят воровать.

Эка он, о союзниках-то!

- Я все рассказал, - твердо ответил Глеб. – Документы перед вами.

Майор отвел взгляд. Глеб осторожно выдохнул.

Потянулось молчание. Майор прочитал написанный Скидоренко протокол, в очередной раз вытряхнул бумажник, разбросал по столешнице нехитрое Глебово богатство. Насмешливо дернул губами и отбросил карточку Фонда экстремальной природы. Потом долго, несколько минут, вертел в руках смартфон и думал, бросая на сталкера непонятные взгляды. Глеба снова начала одолевать дремота. Организм, интенсивно восстанавливаясь, требовал отдыха.