Александр Гордиан - У черты

Рамзес сунул оружие обратно, больно ударив Стрижа в ладони.

- Вещей с тела не брать, - глухо приказал он. – Замечу – убью. И не расслабляться!

Развернулся и размеренно зашагал.

- Оборотень! – прошипел Варан ему в спину. – Не человек! Мочканул как окурок притушил, сволочь… «Калаша» взять что ли? С одним ведь стволом идем.

Инга едва подавила желание выцарапать ему глаза.

5

В темноте вышли на провешенную трассу. Идти ночью болотом было чересчур даже для Рамзеса, но сделать привал ходоки не могли. Посреди болота черная вода стояла не лужами – озерами, и Рамзес уже смирился с мыслью, что придется возвращаться.

Но прошли! Без потерь, незавидная участь Скипидара подстегнула вымотанных путешественников, заставила удвоить осторожность.

Человецы, философствовал Ворон, жить зачем-то любят. Когда безнадега - особенно.

Глеб, впрочем, не обольщался. Скоро усталость возьмет свое, и встречать этот момент лучше на твердой земле.

- Шабаш! - были первые слова Рамзеса после милосердного выстрела. – Вон за теми деревьями путь на Стройбат.

На карту он не смотрел, ориентировался по одну ему ведомым приметам. Стриж так и не поняла, что изменилось. Чем этот лес, который уже трасса, отличается от того леса, что еще болото?

- Недалеко, - ответил сталкер на незаданный вопрос. - Километра полтора до пятна.

Инга повалилась на спину и задрала гудящие ноги к невидимым за тучами звездам.

- Костра не нужно, - прохрипел уставший до кругов в глазах Варан. – Холодного пожрем, а то здесь ходят.

- Ладно, - согласился Рамзес. – И спать. Я дежурю первым, ты сменишь, потом до утра Стриж. Слышишь, птица?

Птица с грохотом уронила ноги на землю.

«Заснула, - понял Глеб. – Загнали девчонку!»

Он перебрался к Инге. Сковырнул с ее ног ботинки, размотал скатку армейского спальника и упаковал напарницу.

- Что, Рамзес, нравится? – голос Варана истекал сальным любопытством, Глеба аж передернуло. – Ничего девка, кругложопенькая. Только стервоза. Прыгай к ней в мешок, я покараулю…

- Слюни-то не пускай! - оборвал Рамзес. - Не твоего она полета птица… Варан!

- Ну-ну, - обиделся Варан и, отвернувшись, зачавкал кашей.

Умял банку за минуту и тоже повалился.

- Надо хавчик добыть, - бормотнул он, засыпая. – Мало хавчика.

Глеб остался возле Инги, поближе к оружию. Вскрыл консервы, разрезал на кубики слежавшуюся массу перлового полуфабриката с редкими прожилками мяса и осторожно поел. Желудок наконец-то принял еду с благодарным урчанием.

Глеб немного расслабился, лениво впитывая окружающую тишину. Мертвую. Людей, с младенчества привыкших к живому шуму, Зона пугала тишиной склепа, из которого сбежали даже тараканы. Неживые звуки не могли разорвать этого безмолвия, тонули в нем.

Тишина…

Рамзес усилием воли прогнал сонливость и попытался думать. Плохо у него получалось думать, увы. К тому же мысли все время соскальзывали с вещей архиважных - с маршрута, с продуктов и воды, которых катастрофически мало, на Ингу. Это было приятно, но неправильно.

А правильным было бы тихо уйти к Оку. Чем, действительно, не вариант? Не тащить же девчонку на смерть, в самом деле. Знать бы наверняка, что она свернет на Стройбат.

Сталкер вздохнул. Не свернет…

Он склонился к Инге. Девушка тревожно дышала, не могла успокоиться даже во сне. Луна осветила ее лицо, сведенные брови, линию напряженных губ… Глеб вскочил и задрал голову.

Плотные тучи закрывали луну, но сталкер ее видел! И окрестности видел, окрашенные призрачным светом в серое.

Рамзес зажмурился, но все равно продолжал различать окружающее. Картинка не менялась, даже когда Глеб прятал лицо в сгибе локтя. Он почувствовал то, что раньше привычно игнорировал – всплески колкой боли пульсировали по всему телу; пучок неразличимых глазом волокон пуха уже прорвался в мозг и неотвратимо расползался.

- Хана тебе, сталкер, - услышал Рамзес, и не сразу понял, что сказал это сам.

Он сжал кулаками виски, и пульс суматошно забился под пальцами. Сталкер замычал, пытаясь справиться с накатившей паникой, за которой только безумие и пуля в рот или ножом от локтя до запястья. Сложилось все: Куприяновка, волна, пух, Капрал с удавкой. А мутация добила. Зона шаг за шагом добралась до его, Глеба, предела и проверяла его прочность. Рамзес упал на колени, ткнулся в землю лбом, готовый жрать ее, только бы сдержаться, не сорваться в крик.

Земля умерла. Глеб видел это сквозь опущенные веки, сквозь десятки сантиметров лишенного жизни грунта. Ни насекомых, ни червей, и даже корни засыхают, распадаются в прах.

Но земля и жила - чужой, незнакомой жизнью. Глеб различил в глубине крохотный росток чего-то белесого, и росток тоже почувствовал его, забеспокоился и рывком втянулся ниже.

Глеб всхлипнул и повалился набок. Он лежал в позе эмбриона, едва дыша, ожидая, пока истерика сменится предсказуемой апатией. А вместе с апатией, может быть, вернется темнота, привычная, хоть глаз выколи, темнота, которой Глеб уже и не чаял...

Сталкер пришел в себя, когда под ним завибрировал смарт. Рамзес отдышался, нашел угловатую коробку, на которую, оказывается, упал, и долго не принимал вызов.

Потому что - зачем?

«Потому что нужно! Есть такое слово…»

Глеб нажал кнопку приема.

- Рамзес, ты не передумал идти? – встревожился на той стороне Цент.

- Нет, - прохрипел Глеб. – Теперь железно…

Цент что-то возбужденно говорил, но Рамзес его не слушал. Он закрывал и открывал глаза.

- Как спать-то теперь? – задал Глеб риторический вопрос.

- Что? – удивился Цент. – Ты о чем? Ты меня слушаешь?

- Нет, - сталкер откашлялся. – Что ты хотел, Цент?

Митька помолчал и неожиданно выдал:

- Извини, Рамзес. Про «Долг» я гнал.

Он заговорил виновато, торопливость куда-то пропала.

- Зачем?

- Затем, что ты тянул! Совершал непонятные телодвижения вместо того, чтобы идти к Оку. Зачем в Бор сорвался? Я тебя не узнаю, сталкер!

- Мить, я сегодня первый раз своего застрелил, - неожиданно признался Рамзес.

- Ну… ты это… не переживай! Кого застрелил-то? Девчонку?

- Участкового.

Цент присвистнул.

- А говорил, новостей нет! Каким боком он нарисовался? Тоже за Оком?

- Нет, он случайно. Глупо попал и глупо умер.

- Бывает…

Цент вздохнул и на том посчитал вопрос исчерпанным.

- Я все про Князя, Рамзес, - вернулся он к делу. – Князь исчез. Последние отметки возле схрона, потом он шел с выключенным навигатором. Крота видели в Стройбате, а Бенина отметка засветилась возле Норы примерно тогда… ну, сам понимаешь.

Глеб смотрел на просвет собственную ладонь. И сквозь нее он различал тусклое пятно в небе, только кости, белые как на рентгеновском снимке, немного мешали.

- Нору разорил Князь, это я тебе без всякой детективщины скажу. Давай ближе к делу, Цент.