Алексей Бергман - Сын безумия

— Может быть, неизвестная технология?

— Нет. Я проверял, — и горько усмехнулся, — у меня было для этого слишком много свободного времени. Это самый обычный браслет.

— Тогда ешьте спокойно, мой мальчик. Мне надо подумать…

Зафс вернулся к пирогу — его организм, затративший столько усилий, всасывал еду с ненасытностью вакуума, — юноша глотал, почти не чувствуя вкуса.

— Дорога до Фартфа займет примерно… двадцать восемь дней, — проговорил наконец профессор.

— Если вы сообщите мне характеристики вашего корабля, — с набитым ртом сказал гость, — я скажу вам точно, сколько времени займет дорога. Но сейчас меня волнует другое. — Юноша отодвинул опустевшие тарелки и потянулся. — Меня не выпустят с Кухтрана. Каждый корабль будут обыскивать, профессор.

— А если я предъявлю пропуск, подписанный кардиналом?

— Не имеет значения. Попросите, пожалуйста, бортовой компьютер связаться с таможенно-пограничной службой, и вы увидите — со вчерашнего вечера всем транспортам предписано проходить строжайший пограничный досмотр. С этой планеты, профессор, не улететь.

Эйринам прошел в кабинет, Зафс на пару секунд заглянул в санкабину, а когда присоединился к ученому, увидел, что тот внимательно изучает какие-то списки и электронные копии последних распоряжений пограничной службы.

— Позвольте, профессор. — Зафс положил руки на панель управления информационным полем, приказал компьютеру перейти на ручное управление и быстро, в каком-то нереальном темпе заработал на клавиатуре.

Пораженный Эйринам следил, как легко юноша добился доступа к служебной информации пограничников и перевел видовой фон на круговой обзор планеты. Такое фантастическое умение почти напугало ученого, а юноша тем временем с нескрываемым удовлетворением пояснял:

— Так будет проще и нагляднее, профессор. Распоряжения и списки — формальность. Вот, смотрите…

Планету окружал плотный кордон армейских кораблей. Крошечные цифры высвечивали номерные обозначения крейсеров, линкоров и десантных кораблей. Не более десятка пропускных пунктов процеживали пассажирский и грузовой транспорт, медленно, по капле просачивающийся через оцепление. Недосмотренные корабли роились возле космических силовых шлагбаумов в таком множестве, что у Эйринама невольно отвисла челюсть.

— Что происходит?!

— С уверенностью могу сказать одно — в данный момент все контрабандисты Кухтрана забились в норы и ждут конца армейской операции.

— А если серьезно?

— А если серьезно, то каждый корабль подвергают такому доскональному досмотру, что без декларации вам не вывезти с планеты даже любимую собаку. А у меня ни единого документа, профессор. Так вот.

— Мне кажется, вы не понимаете всей серьезности положения, Зафс, — буркнул ученый.

— Отчего же. Прекрасно понимаю. И заранее говорю нам спасибо. Только на вашем летающем доме-музее я смогу покинуть Кухтран.

— Поясните.

— Во-первых, профессор, я видел, как прекрасно оснащен ваш медицинский отсек. Во-вторых… еще при первом посещении я заметил в соседнем с оружейной комнатой зале ледяной саркофаг под климатическим куполом. Вы заморозите меня, профессор, и вывезете как зарегистрированный музейный экспонат с миров Ш-ш-шрннн.

— Вы шутите?! — отпрянул Эйринам.

— Нисколько, — совершенно серьезно глядя на испуганного историка, сказал Зафс. — У нас, точнее, у меня нет иного выхода. Каждый корабль, покидающий Кухтран, исследуют тепловыми датчиками. Если мое тело будет иметь одинаковую с основанием саркофага температуру, меня пропустят как кусок льда.

— Но я никогда не занимался проблемами глубокой заморозки! Я не смогу оживить вас, Зафс!

— А вам и не придется этим заниматься, — почти гипнотизируя Эйринама силой своего взгляда, произнес гость. — Я настрою аппаратуру вашего медицинского отсека таким образом, что вы приведете ее в рабочее состояние одним приказом. Робот-транспортировщик перенесет меня из саркофага в медицинскую капсулу, остальным займутся приборы и автоматы.

— Но ведь это очень опасно!

— Нисколько.

— Вы незнакомы с этой технологией!

— С чего вы взяли? Очень хорошо знаком.

— И вы уверены в своих знаниях?

— Абсолютно. Я рассчитаю все параметры, все допустимые пределы. Вам останется только дать две команды — одну на заморозку, другую на возвращение к жизни.

— Ушам своим не верю, — пробормотал профессор, а на лице его застыло выражение — боже, во что я позволил себя впутать?! — Профессор не хотел отвечать за чью-то жизнь. Одно дело — дать убежище и помочь юноше убраться с планеты, но надзирать за исполнением самоубийственного приказа?! — увольте.

Зафс внимательно взглянул на приборную панель управления кораблем, закрыл глаза и, почти не делая пауз, заговорил. Не прибегая к помощи навигационных приборов, он поминутно вычислил скорость, долготу полета и курс корабля от Кухтрана до Фартфа. Назвал необходимый запас топлива и энергетические затраты, включая системы жизнеобеспечения и работу медицинской аппаратуры, включенной на режим глубокой заморозки…

— Компьютер, ошибки в расчетах были? — спросил и открыл глаза.

Электронный мозг корабля выдал ошеломляющий ответ:

«Ошибок не обнаружено».

Зафс перевел взгляд на профессора:

— Хотите проверить меня еще на чем-нибудь?

Эйринам, не в силах вымолвить ни слова, помотал головой. Наглядная демонстрация феноменальных математических способностей лишь укрепила его в мысли:

— Зафс, вам стоило принять предложение кардинала Даурт Тема. Вы — невероятный человек. Такие должны служить на благо общества.

Юноша помолчал какое-то время и ответил:

— Если бы кардинал не повел себя как безусловный агрессор, возможно, все повернулось бы иначе. Но теперь… Теперь я могу только составить вам список недостающих реагентов, постарайтесь сделать заказ через третьих лиц. Кардинал будет следить за вами и вашим кораблем, профессор. Я не могу позволить себе ошибки…

Пять раз весна сменяла зиму, осень медленно наползала на лето; жители деревни привыкли к лесной ведьме и называли ее так больше по привычке, чем по существу. Даяна не вмешивалась в их жизнь, не просила помощи и не оказывала ее сама. Она была старательно незаметна. Очень редко появлялась в деревне и, если кто-то из селян проходил мимо ее лесного дома, никогда не приглашала отдохнуть. Она бы предпочла, чтобы о ней совсем забыли, но тот, кого она ждала на берегу тихой речушки, должен был ее найти. И эти два понятия несовместимы.

Даяне приходилось оставлять следы, напоминать о себе редкими визитами в деревенскую лавку и развлекать сельских сплетников своим непривычным видом.