Виктор Глумов - Легенды Пустоши

— Да нам зачем, у нас же ракет… — начал Белорус и запнулся.

— Ага, слышал про ваше чудо-оружие. И все равно мои люди не помешают. Да и заказ я вам передаю — должен же хоть что-то с этого поиметь? Значит, две монеты моим людям отдадите, четыре себе оставите. Плюс фермерские харчи всю дорогу, плюс они горючее оплачивают… Сколько туда двигаться? За пару суток докатите. Ну что, согласны?

Белорус молчал, раздумывая, и первым заговорил Туран:

— Мы пока не знаем, войдет ли груз в «Панч» и потянет ли его машина, поэтому согласиться не можем.

— Да мне вообще не очень-то хочется… — начал Тим. — Нет, хотя… четыре монеты — это, конечно, деньги некислые, к тому же до мариупольских полей не очень далеко. Но ведь сезон большого солнца, жарища какая!

— Ехать ночью будем. — Туран встал. — Передневать можно в «Маркете», потом через Асланову балку, вдоль сухого русла, за ней возьмем южней — и попадем прямо к полям. Но это если, конечно, примем заказ. До того как с фермерами поговорим, мы ничего решать не будем.

Белорус тоже встал. Стерх внимательно наблюдал за ними.

— Где твои фермеры-то? — спросил Тим.

— В гостинице у Микиты обосновались. Я когда узнал, что вы сюда прибыли, сказал фермерам, что будет им транспорт, и пообещал людей на переговоры прислать. Вас то есть.

— Ну тогда мы пошли, — заключил Белорус. — Бывай, дядя.

Туран молча вышел в коридор, Тим — за ним, и как только дверь закрылась, Стерх негромко сказал:

— Заходи, Голован.

Слева за шкафом была еще одна дверь — узкая, неприметная. Она тихо скрипнула, и в комнату шагнул мужчина среднего роста в пропыленной дорожной одежде, в кожаном плаще с капюшоном. Плечи у него были узкие, а голова на тонкой шее казалась непропорционально большой. К тому же она была лысая, бугристая и какая-то нездорово желтая. Прихрамывая, двигаясь немного боком и подволакивая левую ногу, человек пересек кабинет и встал перед Стерхом.

— А ты говорил — не получится, — бросил хозяин кабинета.

— Они еще не согласились. — Голован не говорил, а сипел.

— Согласятся, никуда не денутся. Туран Джай сам из фермеров. Думаешь, не пожалеет свою братию? У меня все рассчитано.

— Где патроны? — спросил бандит.

Усевшись в кресло за столом, Стерх ответил:

— Два ящика для тебя приготовил. Значит, всё как договорились: ждете их в Аслановой балке. Подпустите ближе… Не заметят, если нормально заляжете. Мои парни будут с вами выходить на связь, сообщать, что да как. Смотри, чтоб их в суматохе не положили, ясно?

— А если положим, то что? — просипел Голован.

Стерх подался вперед, навалившись на стол. Теперь это был совсем не тот человек, который недавно принимал в кабинете двух доставщиков. Лицо стало жестким и властным, взгляд — безжалостным.

— А то будет, атаман, что, если обмануть меня вздумаешь, тебе в этих землях больше не промышлять. И нигде не промышлять. Из-под Крыма тебя изгнали — а отсюда не выгонят, нет. Есть у нас тут такая забава — связывать человека да зарывать в песок, чтоб одна голова торчала. В сезон большого солнца оно бывает особливо мучительно, когда с лица шкура от зноя слазит… У меня все эти места — вот где! — Стерх сжал кулак. — И ты тоже у меня здесь, раз решил в наших краях промышлять. Но если будешь со мной дружить, стану подкидывать тебе работенку. Кроме этих двоих недоумков, есть и другие вольные доставщики. И «Бегуны Пустоши» тоже есть, их маршруты я могу разведывать… В общем, не пропадешь. А сейчас я хочу увидеть, каков ты в деле, Голован, ты и твои люди. Поэтому фермеров и доставщиков убьешь, а мои курьеры, которые с ними будут, должны выжить. Деньги напополам, пикап забираешь себе, а груз фермеров вместе с грузовиком увозят мои курьеры. Да мы с тобой обсудили это всё уже, патроны дожидаются в тех развалинах, где ты обосновался. Так чт о , Голован, будем дело делать или станем еще языками мести и выяснять, кто из нас круче да кто сейчас главнее?

Несколько мгновений длилась тишина, потом бандит встал, накинул на голову капюшон и молча вышел из кабинета, не удостоив Стерха взглядом.

Откинувшись в кресле, тот скупо улыбнулся. Посидел, неподвижно глядя в закрывшуюся за бандитом дверь, затем встал и высунулся в окно. Во дворе стояли машины, между ними ходили люди.

— Штопс! — крикнул Стерх. — Эй, кто-нибудь, где Штопс? Пусть ко мне идет, живо!

Первым войдя во двор гостиницы, Белорус огляделся.

— Думаешь, у них на самом деле есть деньги? — Он привычным движением сунул в зубы спичку, поправил на переносице солнцезащитные очки с большими стеклами.

Туран не ответил, обошел напарника и направился к ржавому пикапу, стоявшему перед навесом. Такую машину он видел впервые: просторная кабина, четыре круглые фары на передке, вмонтированные по краям решетки, толстые бамперы, большие колеса, новые широкие шины для езды по пескам. Обходя пикап сзади, Туран посмотрел в открытый кузов — у борта лежала запаска, ремнями были закреплены две канистры, а под окошком кабины виднелись прикрытая брезентом лавка и железный короб с инструментами под ней.

В тени под навесом стояли два огромных, сколоченных из плотно подогнанных досок ящика. На одном сидел усатый чернявый мужчина с карабином в руках.

В том, что перед ними фермер, сомнений не было. Свободные домотканые рубахи, льняные штаны и сплетенные из тростника сандалии носили в основном обитатели южных земель, а кроме фермеров, в тех районах Пустоши никто и не жил. К тому же на ящиках имелась харьковская маркировка. Солидное оборудование — видать, на юге жарче, чем когда бы то ни было, раз фермеры раскошелились на мощные заводские насосы.

Туран собрался подойти к незнакомцу, но чуть не наступил на торчащие из-под пикапа ноги в кремовых сапогах. Похоже, там лежал механик. Снизу доносились сопение и лязг.

— И где третий? — спросил Белорус.

Усач молча смотрел на него, явно не собираясь отвечать. Напарники переглянулись.

— Говорить разучился? — Тим выплюнул спичку и шагнул к ящикам.

Фермер буравил его сердитым взглядом из-под кустистых бровей.

— Ну? — Белорус поскреб толстый белый рубец на скуле. — Может, ответишь?

— Он немой, — раздался из-под пикапа звонкий голос.

Туран повернулся к машине. Тим быстро снял очки и, присев возле колеса, заглянул под днище:

— Кто это там дребезжит?

На подрамник под дверцей легли затянутые в кожаные перчатки руки, и на свободное пространство между машиной и ящиками выкатилась на тележке курносая девчонка.

— С тобой, бродяга, не дребезжит, а говорит — заметь, пока еще вежливо, — Кира Берг. — Она бросила под ноги Белорусу разводной ключ, посмотрела снизу вверх на Турана. — А вы кто такие? Собачонки… то есть курьеры Стерха?