Владимир Царицын - Ген мужества

Филин покосился на товарищей, молча шагающих рядом.

Сокол беспечно глазел по сторонам и чему-то улыбался, наверное, радовался солнцу, хоть и тусклому, скрытому пеленой зеленоватых облаков, но родному, теплому… И тому, что жив. Что идет по земле, а не лежит в ней на глубине двух метров. А может, бывший штаб-ротмистр Сокольский ни о чем таком и не думал, а просто вспоминал одну из довоенных пирушек в компании друзей-гусар, таких же лихих рубак, каким совсем недавно был сам? Море шампанского, бесшабашное веселье, девочки из салона какой-нибудь мадам Жу-Жу. Или Ми-Ми…

Орел головой не вертел, глаза его были наполовину прикрыты веками, и вообще казалось, что поручик спит на ходу. Однако впечатление было явно обманчивым: Стас знал, что этот таинственный человек - самый опытный боец в его небольшом отряде и в данную минуту он видит и слышит гораздо больше всех остальных.

«О чем он сейчас думает? – Филин, прищурившись, смотрел на Орла. – Ни о чем?.. Это вряд ли. Скорей всего, о том же, о чем и я. Но в отличие от меня, своего командира, думает предметно. Может быть, в деталях прорабатывает план военной компании по освобождению Земли от инопланетных захватчиков. Вот уж кто точно знает, когда начинать боевые действия и что делать… Вернемся на Островок Надежды – объявлю военный совет. Поделимся впечатлениями, выслушаем предложения друг друга, еще раз допросим Жилина. Но, боюсь, все-таки придется ждать подкрепления из прошлого, одни мы ничего не сделаем…»

Воробей и Стася, отделившись от отряда, без приключений добрались до лазейки и незамеченными прошли по территории атомной электростанции до здания распредустройства. Так же без приключений и задержек пройдя тоннель, они подошли к приемному шлюзу бывшего военного объекта, а ныне Островка Надежды, и остановились, услышав за неплотно закрытой дверью какой-то шум – отдаленные звуки беготни и неясные возгласы, похожие на стенания.

- Что бы это могло означать? – спросил Воробей, обернувшись к стоящей за его спиной девушке. Та в недоумении пожала плечами:

- Понятия не имею. Обычно у нас тихо.

- Да я заметил… Ну-ка, отойди подальше, девонька, и не высовывайся, покуда я не разберусь что к чему. – Воробей скинул с плеча вакуумный излучатель, взял его наизготовку и осторожно приоткрыл тяжелую дверь.

В подземелье царила темнота, лишь изредка вспыхивала люминисцентная лампа, освещая на короткие мгновения кольцевой коридор. Людей поблизости не было, шум раздавался откуда-то сбоку.

- Никого нет, - тихо сообщил Воробей и принюхался. – А шумят где-то справа.

- В той стороне находится лаборатория временных перемещений. – Стася и не думала прятаться в глубине тоннеля. Воробей сердито посмотрел на девушку, хмыкнул, обреченно махнул рукой и сказал:

- Ладно, пошли. Вместе разбираться станем. А то я еще заблужусь к чертовой матери в ваших катакомбах…

В лаборатории кроме Федора Джоновича Скворцова находилось человек пять-шесть. Все суетились, и было непонятно – кто чем занимается. Стенания издавал Федор, он ничего не делал, только стоял посреди помещения и противно ныл. Вокруг все мигало, вспыхивало и искрило. Пахло жженой резиной и сваркой.

- Что стряслось?! – грозным голосом спросил Воробей у Федора, чье лицо в сполохах света казалось покрытым красными пятнами, говорящими о его чрезвычайном потрясении. Безвольный подбородок мелко дрожал.

- Катастрофа! – всхлипнул Федор.

- Это я и без тебя вижу. Я о другом спросил: что случилось? Нападение тараканов?

- Нет, бог миловал.

- На бога надейся… А что тогда?

- Эти двое… Семенов и Калачев… - Скворцов дрожащей рукой указал в угол, где округлив глаза от страха и сжавшись, сидели на полу те двое мужиков, которые повстречались гостям из прошлого в коридоре подземелья по дороге в «парикмахерскую».

- А, засланные казачки, - вспомнил Семен эпитет Стаса, - диверсанты мать их!.. Сразу они мне не понравились. Особенно этот, с бородкой как у Исусика.

- Калачев, - шмыгнул носом Федор Джонович. – Кто бы мог подумать…

- Уж больно вы все тут… Сказал бы я, да вы и слова-то нормальные забыли… Что они натворили?

- Установка по перемещению во времени материальных объектов… В общем, она выведена из строя. Эти двое…

- Ясно, - Воробей крякнул и, закинув излучатель на плечо, почесал затылок. – Стало быть, на подкрепление надеяться нечего.

- Мы, конечно, все восстановим, во всяком случае, попытаемся, но для этого потребуется определенное время, - пожал рыхлыми плечами Скворцов.

- Которого у нас нет, - подытожил Семен. – Так, что со шпионами делать станем? Надо бы их под арест определить да допросить хорошенько, с пристрастием, так сказать.

- Как это: с пристрастием?

- Не твоя забота, ты, главное дело, камеру организуй. - Семен задрал голову и посмотрел на мигающие светильники. – А освещение как-нибудь наладить можно? А то мигает – глазам больно.

- Стасенька! – Федор, наконец, заметил стоящую в дверях лаборатории девушку. – Как я рад, что ты вернулась! А у нас тут ЧП. Столько сил в программу вложено, все насмарку!.. А с энергией-то от АС как? Все положительно решилось?

- Нормально. Ровно в 12.00. будет произведена пробная подача. Потом, если все в порядке…

- Э, товарищи, - прервал их беседу Семен, - или как вас: господа? Позже побалакаете, давайте дело делать.

- Да-да, - кивнул Скворцов и повернулся к девушке: – Станислава Игоревна, боюсь, в наших электрических сетях большие неполадки.

- Не думаю, - покачала головой Стася. – В лаборатории я устанавливала мощную защиту. Сейчас все сделаю, - пообещала она и удалилась, а Воробей снова вскинул излучатель и, направив его на перепуганных насмерть Семенова и Калачева, скомандовал:

- Подъем! И не рыпаться, пристрелю! – и, повернувшись к Федору: - Веди, Федя, в темницу.

Конвой еще не добрался до места заключения злоумышленников, как освещение Островка Надежды было восстановлено.

- О! – чему-то обрадовался Воробей. – Узнаю знакомые места.

Скворцов остановился перед той самой дверью, за которой недавно воскресли гости из прошлого.

- Пожалуй, - начал он, - это самое надежное помещение в смысле…

- Понятно, в каком смысле: дверь изнутри не открывается. Сам сидел – знаю… Так, граждане шпионы, вести себя тихо как мышки; в дверь не стучаться; пить, писать, какать не проситься. Ничего, потерпите. Я скоро приду, побеседуем… – Семен пристально посмотрел в глаза сначала Семенову, потом, более долгим взглядом - Калачеву, странно усмехнулся. Усмешка явно не предвещала испуганным вредителям ничего хорошего.

- А где остальные? – спросил Федор, когда дверь, в которую загнал заключенных Семен, подталкивая их в спины дулом излучателя, закрылась. – Где Станислав, Юрий, Прохор?