Владимир Владимирович - Социо-пат

А вверху, в полудюжине метров над крышей, парил в воздухе слабо искрящийся Учики Отоко. Беспомощно раскидав руки-ноги и походя на окоченевшую каракатицу, молодой человек беззвучно завис на высоте, чуть покачиваясь вверх-вниз. Обращенное в сторону ушедшего солнца лицо сейчас выглядело почти пугающим, с широченными зрачками и перекошенным ртом, как будто застывшим в немом крике.

- Так, секундочку! - узрев сие непотребство, возмутился Фрэнки. - Если пацан там, а девка тут... - он указал Анне на лежавшую рядом Китами, остолбенело разглядывавшую Учики, - То какого хрена они еще не взрывают нам атомную бомбочку?!

- А вот это действительно вопрос, - процедила Анна. - Если это был не спонтанный выброс, и парень каким-то чудом получил входящий вызов, то почему девчонка не висит рядом с ним? И ответ тут один...

Отпустив платформу, женщина-трикстер шагнула к Дзюнко, доставая из-под плаща пистолет.

- Меня накололи.

Китами не успела даже испугаться, когда пуля ударила в крышу рядом с ней. Вскрик так и замер на губах, а черное дуло уставилось прямо в лицо.

- Ноль реакции со стороны летающего мальчика, - констатировала Анна. - А это значит что?

- А это значит, что ты, тупая тварь, прихватила не Наследницу, а кого-то левого! - почти радостно заорал Фрэнки. - И его настоящая пара сейчас...

- Будет здесь в активном состоянии. И от этого нам с тобой вряд ли будет комфортно. Черт, в этот раз мне и сказать тебе нечего. Ублюдский Ватанабэ нас обставил.

- Получается, эта мелкая - отвлекающий маневр? Но для чего?

- А вот здесь самое интересное. Похоже, нас ждет неслабое лазерное шоу.

- Какого дьявола тут происходит?! - вопрошал у Сэма Мастер, закрываясь рукой от слепящего света. Помогала подобная мера плохо - кроме полусмазанных очертаний фигуры напарника во всем этом проклятом свечении разглядеть что-либо было совершеннейшим образом невозможно.

- Остаточная энергия, брат, - отвечал Ватанабэ, наглейшим образом нацепив темные очки, сохранившиеся при нем каким-то чудом, и прикрываясь ладонью. - Активация пары взбудоражила район. Ты же знаешь, что тут было.

- Какая, твою мать, активация?! С какой стати?!

- Я велел группе два ввести девочке ключ-код.

- Ты что сделал?! - окончательно расставшийся с англосаксонской маской невозмутимости Мастер, позабыв о слепящем зареве, кинулся на коллегу. Сграбастав Сэма за грудки, он заорал ему прямо в лицо. - Какое ты имел на это право?! Ты понимаешь, что за это с нас не то что головы снимут, все мясо с задниц посдирают!

- Какие, однако, пошлые сравнения, - нисколько не испугавшись, усмехнулся Сэм.

- Ох, разбить бы тебе хлебало, скотина ты этакая! Ты понимаешь, что в этот раз тебя даже шеф не спасет?!

- И когда меня волновали такие мелочи?

Мастер титаническим усилием воли загнал подальше дикое желание расчленить Ватанабэ на пару сотен кусочков. Все равно бы не помогло. Англичанин отпустил толстяка, снова закрываясь рукой от сияния, сейчас уже утратившего прежнюю резкость и светившего почти мягко.

- Ну, ясно. Но когда ты успел ввести ключ парню?

- Тогда же, когда вырубил его в машине.

- А можешь мне объяснить одну простую вещь? На кой черт ты это все сделал?!

- А когда у меня была внятная мотивация? - Ватанабэ усмехнулся совсем нехорошо. - Просто захотелось посмотреть, что будет, если запустить парочку Наследников в место вроде Старого Токио. Догадаться, что трикстеры потащат кого-нибудь из них сюда, было нетрудно.

- Откуда ты мог знать, что у них будет кто-то, кого можно потащить?! Парнишка был у нас, девчонка тоже!

- А я не знал. Я просто понимал, что без добычи они отсюда не уйдут.

Вовсю разгоравшийся спор был прерван самым что ни на есть радикальным образом. Огромные грубые ладони "Доспеха", практически целиком закованные в металл поверх искусственных мускулов и защитной ткани, аккуратно проникли меж разговаривавших мужчин и ненавязчиво отстранили их друг от друга.

- Так, господа! - загудела на них сверху Канзаки. - Разбираться, кто кого подставил - это очень интересно, но все же скажите: что мы будем делать сейчас?!

- А сейчас, Канзаки-сан, мы будем делать то, что и должны делать, но гораздо веселее, - повернулся к стальной фигуре Сэм.

- Летим со мной.

- Не могу.

- Почему?

- Ты знаешь. Он велел мне остаться. Моих крыльев больше нет.

- Но почему тебе? Почему именно тебе?

- Именно потому, что я больше всех хотел вернуться.

-... Вер-нуть...ся... - с заметным трудом шевеля губами, прошептал Учики, по-прежнему подвешенный в воздухе. Невидящие глаза с расширенными зрачками бессмысленно таращились на восток, оттуда приближался сгусток белоснежной энергии, переливаясь ослепительным светом. И с каждой секундой, с каждым метром, что преодолевал неведомый светоч, тело юноши содрогалось все сильнее. Что-то перетряхивало его существо, почти разрывая на куски, разрушая едва ли не межклеточные связи. Но боли не было. Просто что-то ощутимо изменялось внутри. - Pater noster, qui es in caelis; sanctificetur nomen tuum...

Он сам не понял, как начал говорить. Бедняга вообще мало что мог осознать в эту секунду, плавая где-то между бесцветным обмороком и ярко-синим расплывчатым пятном, что звало из глубин подсознания. Наверное, именно оттуда и пришли слова.

- Adveniat regnum tuum; fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra, - донеслось до Учики. Голос был не тот, что говорил из синего видения, но все же странно знакомый.

Снизу, от далекой-далекой земли, струилось тепло. Как будто потихоньку готовишься на решетке. Но это тепло было не палящим, сжигающим жир и превращающим сырое мясо в шашлык. Напротив, безвольно распластавшееся тело ощущало себя накачиваемым футбольным мячом, соприкасаясь с идущим от земли теплом.

Сверкающий сгусток энергии уже был совсем близко. Он замер в метре от беспомощного Учики, не по собственной воле произносящего слова непонятной ему молитвы. И исчез. На месте светящегося бесформенного образования вдруг возникла тоненькая девичья фигурка в школьной форме. Кимико Инори висела в воздухе рядом с ним и выглядела совершенно потерянной. Как и глаза самого Учики, не способного сейчас разглядеть ее, глаза девушки были слепы. А губы точно так же дергались, произнося незнакомые слова.

- Panem nostrum quotidianum da nobis hodie, - заговорили молодые люди в унисон. - Еt dimitte nobis debita nostra, sicut et nos dimittimus debitoribus nostris.

Их тела, удерживаемые в небе неведомой силой, выпрямились. Теперь это уже не были тушки испуганных детей, загнанных в полубессознательное состояние. Как неотъемлемый атрибут вписывались они сейчас в сюрреалистическую картину: внизу - пустынные разрушенные улицы и брошенные дома, вверху - чернеющее сумеречное небо, а посередине - беззаботная пара ангелов, встретившихся среди облаков. Раскинутые в стороны руки Учики теперь спокойно опустились вдоль туловища, осанка поразила бы своей прямотой примерного строевого солдата. Точно также и почти сидевшая на несуществующей кушетке Инори выпрямилась и обратилась в сторону юноши.