Владимир Владимирович - Ноябрьский дождь

- Ну... - Учики неопределенно почесал макушку. - Может, ты и права.

- Так ты пойдешь? - она вновь ненавязчиво покрутила у него перед носом билетом.

- Я?.. - он запнулся.

Рок-опера. Целый вечер вместе с Инори-сан. Кошмар и напряжение!

Но ведь вместе с тем и...

А как же эта Эрика?

Вот ведь...

Зато...

Рука молодого человека медленно, нерешительно протянулась к бумажке. Пальцы нетвердо сжали уголок билета.

- Я... Конечно, пойду.

Сегодня ее вел в академию только один конвоир. Тот самый старший группы. Китами не то чтобы обрадовалась отсутствию лишнего народу, но раздражения одинокий охранник вызывал меньше. Особенно, если сделать скидку на тот факт, что больше ее водить под охраной не собирались.

Как выяснилось, вчерашний инцидент с двумя дуболомами и техником удалось замять. Дзюнко сильно подозревала, что благодаря своевременному вмешательству Ватанабэ, убедившего старшего забыть о мелкой неприятности. Тем же днем ее представили директору академии: сухому черноволосому дядьке неопределенного возраста. Тот, не вылезая из-за стола, буркнул пару дежурных фраз, пролистнул ее личное дело, лежащее под рукой и отправил восвояси. После чего началась долгая муторная беготня по коридорам административного этажа: оформлялись последние мелочи. Она не знала, что там пошло не так, но старший пояснил, что ей до сих пор не оформили удостоверение учащейся. Поэтому придется сегодня возвращаться с пустыми руками.

Зато он дал ей карту гражданина. Ту самую, радужно-золотистую, о которой рассказывал техник Джонни. Тисненая надпись "Junko Kitami", казалось, подмигнула, когда удостоверение перешло в руки владелицы. Вместе с новым паспортом старший обещал выдать денег на закупку гардероба и карточку доступа в общежитие.

В жизни появлялась перспектива, и это, несомненно, радовало. Хотя слегка напрягал тот факт, что наблюдение за Дзюнко не прекращалось с момента вступления в роль ученицы. Еще вчера старший без обиняков растолковал их с Сэмом разговор на крыше. В организме Китами присутствовало следящее устройство. Куда бы она ни пошла, они всегда смогут напасть на след. Вот почему бегать смысла не было. Вот почему сам старший изначально взял своих помощников для галочки и не придал их избиению особого внимания. Он даже сказал девушке спасибо за возможность заслуженно погонять нерадивых.

Ей было не привыкать к несправедливости. Не привыкать и к обращению со своим телом как с вещью. Поэтому она молча выслушала мужчину и коротко кивнула. Китами и не собиралась больше бегать.

Дзюнко вернулась в знакомую комнатушку на весь остаток дня. И неожиданно для себя завалилась спать. Привычно раздевшись, она хотела поваляться на кровати, обдумывая случившееся за прошедшие часы, и вдруг открыла глаза и поняла, что уже утро. Включили свет.

Спустя какое-то время, за ней, уже одевшейся, пришла охрана и вновь вручила пленницу конвоиру. Он же, не откладывая дел в долгий ящик, сообщил, что на ее личной карточке уже лежит обещанная сума, и остается только забрать карту учащегося, чтобы можно было заселяться в общежитие.

И вот сейчас, когда томительное ожидание завершилось, Дзюнко держала в руках белый прямоугольник с названием "Академия Эклипс", выведенным гордым красивым шрифтом. Старший, облегченно вздохнув, сказал:

- Ну, на этом моя роль няньки закончилась. Езжай в общежитие. Помнишь маршрут автобуса?

- Помню, - Китами сунула карту учащейся в карман.

- Вот и отлично, - старший развернулся и зашагал по коридору академии прочь. Девушка даже не посмотрела в его сторону.

Она осталась одна, освещаемая разбушевавшимся в кружении облаков солнцем. Девушка буквально почувствовала, как по щеке пробежался солнечный зайчик от окна напротив дверей учебной части.

Странновато все вышло. Сумбурно как-то. Сначала мощный строгий карантин, почти тюремный режим - и вдруг вот так запросто ее предоставили саму себе. Причем к занятиям приступить предстояло только завтра. А сегодня Китами могла делать все, что захочет. Могла пойти потратить деньги, полученные на первое время, до оформленной социальной стипендии. Могла обстроиться в общежитии. А могла и попытаться уехать из города к чертовой матери. Хотя вот последнее вряд ли получилось бы.

Неужели все вот так просто?

- На свете есть два типа людей, - неожиданно завибрировал над ухом знакомый голос. - У одних в руках швабра, а другие стоят и думают.

Джонни, и впрямь вооруженный шваброй, оперся одной рукой о стену, разглядывая Дзюнко. Глаза его вновь были скрыты за стеклами широких черных очков. А вот рот улыбался.

Дзюнко оглядела недавнего знакомца с головы до ног. Взгляд ее слегка холодил. А если честнее - оставлял хрустящую корочку льда на всем, чего касался.

- Вам разве форма какая-нибудь не положена? - спросила она, кивнув на наряд техника, ничем не отличавшийся от вчерашнего.

- Ее сначала надо попробовать на меня надеть, - хмыкнул он, звонко пристукнув шваброй о стоявшее в ногах ведро. - Вот, кстати, интересный факт: в наши дни до сих пор не упразднили классических уборщиков. Зато вместо денег теперь пластиковые карточки, а договоры подписываются на планшетах. Такое ощущение, что связь между деньгами и инновациями какая-то очень особенная.

- И вовсе этот факт не кстати, - недружелюбно отозвалась девушка. - Как там твои убегательные способности? Не пострадали?

- Ни разу, - он отодвинулся от стены. - Мне чего-то подсказывает, что ты на меня сердишься.

- Не знаю, чего, но подсказывает верно, - Дзюнко смотрела все так же холодно.

- А за что?

- Не твое дело.

Девушка безразлично повернулась к уборщику спиной и зашагала прочь. Ничего позади себя она не слышала. Ни звука. Поэтому, когда чья-то рука осторожно, но сильно взяла под локоть, Дзюнко внутренне даже испугалась.

- Погоди.

Он каким-то образом успел ее догнать. Джонни невозмутимо улыбнулся резко обернувшейся Китами. Эта улыбочка ее обозлила еще сильнее, что стало совсем заметно.

- Руки от меня убери, - казалось, синие линзы в глазах девушки подернулись узором инея.

- Извини, - Джонни послушно отпустил ее локоть. - Не подумай, у меня не в традиции хватать.

- У тебя другое в традиции, - презрительно сощурившись, фыркнула Дзюнко. - Хочешь знать, за что я сержусь? А слушай.

Она отступила на шаг.

- Назови меня старомодной, но мужчина, сначала убежавший с женщиной, а потом убежавший от женщины - не очень мужчина.

- Так, погоди... - юноша озадаченно потянулся к дужке очков и потянул их на лоб. Как выяснилось, глаза у него действительно были азиатские, на что намекала физиономия. Раскосые, черные и какие-то странно смущенные. - Это ты из-за Сэма, что ли?