Евгений Лысов - Смерть «попаданцам»! Противостояние

- Ярослав Владимирович, я правильно понимаю, что вы советуете нам НЕ ФОРСИРОВАТЬ атомный проект? - Сказать, что Берия был удивлен, значило не сказать ничего. - Вы сами указали в своих показаниях, что в 41-м году, при неизменности хронопотока (я подозреваю, что понял, что вы имели в виду) - начнется война СССР и Германии. Вы же указали, что по ряду причин (и я надеюсь, что вы не забудете также подробнее рассказать нам об этих причинах) война оказалась для нас неприятным сюрпризом, который привел к существенным потерям в первом ее периоде. К слову, мне хотелось бы услышать что-то менее расплывчатое, чем эти ваши «существенные потери». И вот вы предлагаете нам отказаться от форсирования проекта, который мог бы дать нам оружие, способное нейтрализовать немцев полностью! Почему? - Лаврентий Павлович, речь же не идет об отказе от проекта. Я лишь настаиваю на том, чтобы ему не уделялось сверхприоритетное внимание. Честное слово, лучше доработать трансмиссию нового изделия ЛКЗ. А заодно обновить авиапарк: «ишаки» никуда не годятся. Ну да это вы и без меня знаете. Поймите, война не выигрывается только атомной бомбой. Нет, мы можем перепугать немцев до полусмерти. Но одновременно мы перепугаем и весь остальной мир. И дружить они будут против нас. Всей развеселой компанией. И ни черта мы в ответ не сделаем. Потому что много бомб не понаделаешь. Нам, дай бог, хоть одну к 1941-му сваять, и это при максимально форсированном режиме. Скажем, в генеральной хронопоследовательности у нас на бомбу ушло порядка 5 лет. Даже больше на самом деле, но я делаю скидку на то, что во время войны мы все же не могли бросать на бомбу столько ресурсов, сколько стало возможно после. Сейчас у нас по бомбе есть три оптимальных направления. Мы должны планомерно двигать свою бомбу (я уже говорил, что в генеральной последовательности это было реализовано командой Юлия Харитона и Игоря Курчатова). Дайте «бомбистам» карт-бланш - и пусть ваяют. Конструкцию центрифуг для обогащения фторида урана, кажется, уже можно поручать Шпинелю с Масловым. Вторым направлением должна стать деза немцев. Самым красивым вариантом лично я считаю поддержание их убежденности в продуктивности тяжелой воды как замедлителя. Подумать только. Одна ошибочная запятая - и какие последствия! Ну и пусть мучаются. Нет, вода нам потом и самим понадобится. Но совсем для других целей. И третье, самое главное, Лаврентий Павлович. Людей, которые будут в США задействованы в проекте «Манхэттен», мы просто обязаны нейтрализовать. В первую очередь Теллера, Кистяковского. В общем, всех, кто так или иначе ответственен за появление у янки атомной дубинки. Что характерно, этим мы спасем еще и несколько десятков тысяч японцев. Лаврентий Павлович блеснул пенсне и налил себе немного хванчкары. Посмотрел на меня и наполнил мой бокал. Я благодарно кивнул и, подождав хозяина, пригубил сей грузинский нектар… На прием к Лаврентию Павловичу я попал через день после того разговора с Меркуловым. Собственно, сразу после данного разговора мне было предложено изложить на бумаге все, что я знаю об атомном оружии. Я набросал общие сведения по имплозивной сборке ядра, трудности этой самой сборки (включающие в себя создание взрывчатки, детонирующие достаточно быстро, чтобы не успела пройти пассивная реакция, и достаточно медленно, чтобы не возник бризантный эффект, который бы просто помножил бомбу на ноль, вызвав вместо взрыва тупое заражение местности), также я указал, что наиболее эффективным методом добычи урана являются центрифуги, а плутония - в свою очередь синтез его из добытого на центрифугах урана. К этому всему я приложил все тот же «даймонд», на котором загнал в плей-лист небольшую коллекцию видеозаписей атомных испытаний. Даром что в силу «любви к искусству» в свое время озаботился тем, чтобы в память коммуникатора их загнать. Этого хватило. Да еще как хватило! Через день после того, как я передал Меркулову все это добро, мне было сообщено, что меня приглашают к Берии. По моему настоянию (оказалось, что мой рейтинг «VIP-заключенного» позволяет и права слегка качать) мне были предоставлены услуги по стирке-глажке-помывке, так что к «кровавому палачу» и «любителю юных дев» я явился, как на смотр. В выстиранных и выглаженных (sic!) джинсах и в не менее тщательно выстиранном и накрахмаленном (sic!!!) поло. На фоне этакого парада разношенные кроссовки смотрелись как-то не особенно уместно. Берия встретил меня на удивление радушно и на даче. Оно и немудрено: где же еще находиться в воскресенье (если, конечно, я правильно посчитал даты). Рядом с домом был накрыт стол. Присутствовали шашлык, вино, фрукты. Всемогущий нарком лично провел меня к столу. Правда, прежде чем приступить к угощению, мне устроили еще один сеанс допроса, пусть и в не совсем служебной атмосфере. Видимо, Берия здорово зацепили кадры взрывов (особенно проекта «Кастл Браво», как-никак 15-20 мегатонн!). И вот, когда Берия начал рассуждать о том, что необходимо срочно бросить все возможные силы на разработку и производство бомбы, я его и ошарашил своим замечанием о том, что вообще-то ВСЕ ВОЗМОЖНЫЕ силы тратить на бомбу как-то не стоит… Берия тянул вино и задумчиво поглядывал на меня. Я старался сохранять спокойствие. Скажу честно, какого-то страха я не испытывал. Нечего было бояться. Свое «будущее» происхождение я уже доказал, знания есть. Пригожусь. К тому же потрясающее вино навеивало самое что ни на есть эпикурейское настроение. Я и не представлял, какой дрянью нас поили в нашем времени под видом элитных вин, пока не попробовал обычную грузинскую хванчкару. Только вот обычная здесь означала не разбавленная, не порошковая - в общем, такая, какая она и должна, вообще говоря, быть. - Так, товарищ Данилов, насчет бомбы мы еще поговорим отдельно. А что там с изделием ЛКЗ?

Кабинет этот я видел десятки раз. На фотографиях, на портретах. Все та же дубовая обшивка, небольшой стол с книгами, бумагами, парой телефонов. Какой-то пюпитр для чтения… Ну, или шкатулка под углом. Хозяин кабинета, когда мы вошли, что-то писал. Когда Поскребышев закрыл за нами дверь, Сталин поднял на нас взгляд. Секунд пять он внимательно нас рассматривал, затем его глаза остановились на лице Берии, и мы услышали тихий, внятный и холодный голос: - А-а-а… Лаврентий… Давно ты работаешь на британскую разведку? Лаврентий Павлович позеленел. Я, признаться, тоже сбледнул с лица. Оно и немудрено, было от чего. На моих глазах вся известная мне генеральная историческая последовательность шла под откос. Попутно имея все шансы увлечь за собой Берию, а заодно и меня, как бериевский проект…

…На даче у Берии я задержался. Видимо, нарком счел, что нечего мне делать и дальше на Лубянке, а мою охрану на даче обеспечить вполне возможно. Мне была поставлена задача приходить в себя и вспоминать все, что только может, на мой взгляд, пригодиться. Если что придет в голову - моментально писать на бумаге. Собственно, первый наш разговор мы с наркомом завершили глубоко за полночь. Причем я, к своему стыду, слегка налакался и даже вроде бы порывался петь песни и рассказывать о героизме наших бойцов в годы Великой Отечественной. Берия то ли оказался крепче, то ли просто пил меньше (я бы не сказал), но явно продолжал внимательно меня слушать и мотать все сказанное на ус. Видимо, сталинский за отсутствием столь нужного приспособления у себя. Вообще в первый же день мы успели перелопатить очень многое. Для начала, уж не знаю почему, я вспомнил про концепт «КВ-3». О нем и поговорили. Увы, инженерные знания мои были, мягко говоря, далеки от необходимого минимума, но вот указать на то, что даже у обычного KB трансмиссия ломалась настолько часто, что почти половину машин мы потеряли без боя, я смог. А заодно и указать, что вторая половина, погибнув, унесла с собой чуть не по несколько десятков вражеских танков. А будь на машине НОРМАЛЬНАЯ пушка… В общем, как мне показалось, саму идею тяжелого танка «завоевания превосходства на поле боя», заточенного под тотальную аннигиляцию всего, что с гусеницами и ползает, я заронил. Указал на то, что литая, толстостенная башня может оказаться продуктивной, на то, что в будущем Грабин сделает на основе, кажется, танковой пушки «Ф-392» калибра 85 мм очень мощную и эффективную танковую «Ф-42», каковую и будет неплохо воткнуть в новый «KB» (разумеется, мотивировав Грабина на разработку этого орудия сейчас, а не в сороковых). Также отметил, что, возможно, стоит попробовать раздобыть надежную трансмиссию для тяжелых танков за рубежом. Правда, тут меня обломали, отметив, что там с надежностью все не сильно лучше. «Т-34» критиковать я побоялся, опасаясь, что в результате этот танк, и без того в начальной конфигурации почти целиком состоящий из недостатков, просто не будет принят и так и не разовьется никогда в знаменитый «Т-34-85». Впрочем, на невысокую эффективность наших основных танковых орудий против поздних немцев я все же указал… На следующий день, вечером, Лаврентий Павлович приволок мне мой «даймонд», интегрированный в аккумулятор. Нет, я не шучу. Выглядело это именно так. Эбонитовый ящичек размером с пачку чая «Ахмад», только более плоский. В нем была сделана фигурная ниша. В эту нишу и был вставлен «даймонд». Вся конструкция закреплена двумя резиновыми кольцами, сверху и снизу от экрана. Я обалдел от такой ядреной смеси дизель и киберпанка, но тем не менее система, как ни странно, вполне себе работала. Берия попросил меня проинструктировать его о методах и приемах работы с аппаратом. Я показал. Как ни странно, «кровавый нарком» понял идею со второго раза, а первый снимок лицевой фотокамерой самостоятельно он смог сделать с третьей попытки. После этого «даймонд» был опять конфискован, и сам Берия ускакал. Потянулись дни моего «полузаточения». К слову, на следующий день после визита Лаврентия Павловича с «даймондом» ко мне привели какого-то престарелого еврея с длинной меркой. Я подумал, будет делать мне гроб, и внутренне напрягся. Оказалось - костюм. Бельем и домашней одеждой меня обеспечили еще на Лубянке, справедливо решив, что «попаданец» скорее всего не захватил с собой чемодан «сменки». Спустя примерно полторы недели (и несколько килограммов исписанной моим отвратительным почерком бумаги) от момента моего прибытия на дачу за мной заехал лично Лаврентий Павлович. Хозяин вызывал нас обоих в Кремль…