Уильям Дитц - Resistance. Ураганный огонь

Хейл встал в хвосте другой очереди: он должен взять командование на себя, если Ричардса убьют во время высадки. По крайней мере, так было в теории, хотя всегда существовала вероятность, что убьют обоих офицеров. В таком случае их место занял бы один из сержантов, например Кавецки.

Все эти размышления резко оборвались, когда Первис перешел с горизонтального полета на вертикальный, стараясь удержать «Очаровашку» в одной точке. Работа была не из простых: порывы ветра обрушивались на самолет с запада, а сила притяжения изо всех сил тянула его вниз.

Вспыхнула зеленая лампочка, послышался голос командира СВВП: «Пошел, пошел, пошел!», и Хейл проводил взглядом «часовых», один за другим скрывающихся в темноте. Огонь с земли никто не открывал; самолет завис над так называемой свежей точкой, то есть ранее в этих координатах никаких атак и диверсий не проводилось, что снижало риск нарваться на толпу химер. Но отклонись Первис от курса хоть немного, и десантники могли бы оказаться на крыше какого-нибудь опорного пункта вонючек.

Наконец подошла очередь Хейла.

Он шагнул в дверь, не забывая, что нужно держаться подальше от корпуса самолета. Удар об обшивку не только сулил травму, но и замедлял спуск в ситуации, когда скорость решала все, а за малейшую ошибку приходилось расплачиваться жизнью.

Пережив краткий миг свободного падения, Хейл почувствовал рывок, отозвавшийся болью в спине. Тут же его захлестнула волна страха: СВВП метнулся в сторону, пройдя в какой-нибудь половине фута от его болтающегося на тросе тела. Ледяная струя воздуха от винтов, бьющая вниз, угрожала закрутить Хейла. Он быстро провел правой рукой по тросу, обвивающему бедро. Пропуская трос через блок, Хейл начал быстро опускаться на землю.

Стало проще, когда один из «часовых», уже спустившихся на землю, крепко ухватил конец троса, не давая ему раскачиваться. Через несколько секунд Хейл стоял на мостовой городской улицы. Он поспешил отстегнуть упряжь, чтобы «Очаровашка», взметнувшись раньше времени вверх, не вздернула его в воздух.

— Все на земле, — сказал в рацию Ричардс. — Спасибо, что подбросил, «Голливуд». Конец связи.

Первису показалось, он ждал чуть ли не целый час. Наконец экипаж самолета затащил тросы и раздвижные стрелы в отсек, и Первис повел СВВП вперед.

Ночное небо пронзали лучи мощных прожекторов и длинные ожерелья трассирующих пуль, выискивающих добычу, у которой хватило наглости вторгнуться в город химер. «Сейбров» уже и след простыл, они давно улетели на юг, пока вонючки не подняли в воздух свои истребители.

Что было славно для «реактивных ковбоев», но совсем не устраивало Первиса, который все еще находился здесь.

Ничего не оставалось, кроме как перейти на горизонтальный полет и двигаться на юг, держась слегка над уровнем крыш. Задача очень опасная, особенно ночью, но только так можно было спасти «Очаровашку» от химерианских истребителей.

Так что Первис больше всего сейчас боялся зенитных ракет с головками теплового наведения, единственным средством защиты от которых было отстреливать направо и налево белые огни тепловых ловушек.

А тем временем на месте высадки Ричардс быстро распределял людей.

Для него это была уже пятая экспедиция в захваченный химерами Чикаго. Что делало его асом в глазах руководства разведки. Но сколько еще таких операций он выполнит, прежде чем выпадет его номер? Шесть? Семь? Или последней окажется пятая?

Этого не мог сказать никто.

Учитывая, что Хейл и его люди были «часовыми», Ричардс понимал, что из всей группы он самый уязвимый. Но разведчик старался об этом не думать, наблюдая, как подчиненные занимают оборону в ожидании того, кто придет первым — повстанцы из «Только свободы» или отряд вооруженных до зубов химер.

Особое значение этот вопрос приобретал потому, что группу высадили прямо на перекресток двух магистралей. В темноте было трудно разглядеть окружающую обстановку, но благодаря заученным наизусть фотографиям Ричардс узнал железнодорожный вокзал с одной стороны и полуразрушенные здания с трех других. Все эти строения могли бы послужить укрытием, но если проводник «Только свободы» не застанет группу на улице, он решит, что диверсантов обнаружили враги, и уйдет один.

А это будет просто хреново.

Поэтому Ричардс вынужден был расставить «часовых» кольцом и организовать круговое наблюдение. Драгоценные секунды убегали. Проводник опаздывал — уже на пять минут, и Ричардс приготовился отходить к вокзалу. Он просчитывал запасные варианты. Может, оставить на видном месте рацию, чтобы проводник ее обязательно нашел? Неплохая мысль, но, если первым появится химерианский патруль, рация выдаст присутствие группы.

Вдруг над мостовой приподнялась чугунная крышка канализационного люка и с громким стуком упала в сторону. Ричардс крикнул: «Не стрелять!», и вовремя — капрал Ведка и рядовой Оиши уже развернули на звук стволы своих ружей.

— Всем смотреть перед собой! — приказал Хейл, чтобы его люди не прекращали следить за периметром.

Обернувшись, он увидел, что Ричардс присел на корточки рядом со смутно различимым в темноте проводником и о чем-то с ним разговаривает. После приказа Ричардса группа пришла в движение.

В соответствии с заранее установленным порядком первыми под землю спустились «часовые» с «фараями», автоматическими карабинами М-5А2 и ружьями «россмор», оставив держать оборону тех, у кого были «беллоки», реактивные гранатометы и единственный миниган — многоствольный скорострельный пулемет. Под конец ушли и они.

Хейл спустился в люк последним, нащупал ногами железные скобы на стене и передал свой «фолсом» рядовому Таннеру. Самому сильному бойцу в группе и счастливому обладателю минигана.

Хейл перевернул чугунную крышку, со скрежетом протащил ее по мостовой и опустил обратно. Группа могла похвастаться тем, что благополучно покинула место высадки. Достижение, резко повысившее шансы на успех — от абсолютно невозможных до крайне маловероятных.

Когда Хейл спустился в сточную трубу, ему первым делом ударил в нос запах сырого, затхлого воздуха. Единственным источником света был факел, вставленный в трещину в кирпичной кладке. Хейл спрыгнул на дно, разбрызгав вокруг черную грязную жижу. Таннер вернул ему карабин.

Сцена, участниками которой стали разведчики, была сюрреальной, если не сказать больше. «Часовые» выстроились спиной к стене, и их придирчиво осматривала молодая женщина. Вот только слово «осматривала» здесь не совсем подходило. После беглого взгляда женщина обнюхивала каждого солдата так, как это делает дружелюбно настроенная собака.

У женщины были неровно остриженные светлые волосы и курносый нос, ее одежда состояла из кожаной куртки, обтягивающих джинсов и высоких ботинок на шнуровке.