Филип Дик - Вторая модель

- Полагаю, вы хотите задать мне вопросы о бедняге Риде?

- Вы уже знаете, что он умер? - в упор спросил его Грэхем.

Причард сдержанно кивнул:

- Нас известила полиция. Они позвонили вскоре после того, как это случилось.

- Покончил он с собой или нет - вопрос спорный, - сказал Грэхем. - Возможно, он намеренно бросился под машину, возможно и нет. Сам я думаю, что нет. Тем не менее, свидетели показывают, что вел он себя отнюдь не нормально. Не могли бы вы объяснить, что с ним произошло?

- Я ничего не знаю.

- Может быть, в последнее время вы заметили у него какие-то странности?

- Пожалуй, нет. Я ведь был его ассистентом, а потому уверен: будь в его поведении что-то необычкое, я бы наверкяка заметил. - Доктор на секунду задумался. - До позавчерашнего дня он был как-то по-особому озабочен. Но для человека его склада и профессии в этом нет ничего из ряда вон выходящего.

- Почему до позавчерашнего дня?

- С тех пор я его не видел. Он взял краткий отпуск, чтобы закончить какую-то работу.

- А он не уточнил, какую именно?

- Нет, он никогда особо не распространялся о своих делах.

- Вы знали профессора Мейо или доктора Уэбба?

- Слышать - слышал, но знаком не был.

- Не упоминал ли Рид в разговоре с вами когонибудь из них? Может быть, он говорил о каких-нибудь общих интересах?

- Нет, - без колебаний ответил Причард.

Грэхем обреченно посмотрел на Воля: "И здесь тупик", потом снова обратился к Причарду.

- Насколько мне известно, Рид был выдающийся хирург-офтальмолог. Могла ли его профессия обусловить повышенный интерес к наркотикам?

- Возможно - до какой-то степени.

- Нет ли у вас здесь специалиста по наркотикам?

Причард снова задумался.

- Пожалуй, лучше всех в них разбирается Дикон. Вам его позвать?

- Да, пожалуйста.

Причард позвонил:

- Пусть Дикон зайдет на минутку, если он свободен.

Вскоре появился Дикон. Вид у него был недовольный. На руках - резиновые перчатки, на седеющей голове - офтальмологическое зеркало с лампочкой.

- Какого черта вы в такое время... - начал он, но, заметив посторонних, оселся и буркнул: - Прошу прощения.

- Извините, доктор, что оторвали вас от работы, - миролюбиво начал Грэхем. - Постараюсь вас не задержать, а потому буду краток. Не могли бы вы сказать, что случится с человеком, если он разукрасит себя йодом, а внутрь примет мескаль и метиленовую синьку?

- Угодит в психушку! - ни секунды не раздумывая, ответил Дикон.

Воль притворно ойкнул и уставился на свой живот.

- Что, буквально? - так и вскинулся Грэхем. - Это вызовет психическое расстройство?

- Да ничего подобного! Просто надо бить сущим идиотом, чтобы додуматься до такой бессмыслицы. Вот и все, что я хотел сказать.

- Я совсем не об этом, доктор. Меня интересует физический эффект, независимо от мотива.

- Ну, хорошо. - Дикон заговорил уже более дружелюбно. - Не буду скрывать, у других специалистов вы могли бы получить более точный ответ, и все же я бы так сказал от мескаля ваш человек воспарит до небес - если, конечно, примет приличную дозу, метиленовая синька очистит почки и обесцветит мочу. Что же до йода, он окажет бактерицидное воздействие и окрасит кожу. К тому же, являясь галогеном, он очень быстро распространится по всему организму.

- А вы не думаете, что все три препарата, если применить их вместе, могут подействовать как-то по-особому, причем куда сильнее? Скажем, один из них, как катализатор, вызовет реакции другого?

- Тут вы меня поймали, - признался Дикон. - Многокомпонентные реакции все еще являются темой научных исследований и надолго ею останутся.

Грэхем встал, поблагодарил обоих врачей, потом сказал Волю:

- Похоже, Рид вступил в эту смертельную игру совсем недавно. Он просто не успел ни предупредить, ни высказать ничего конкретного. То, что за всем этим скрывается, способно поражать тяжело и молниеносно.

- Движущийся объект поразить всегда тяжелее, - с мрачным юмором отозвался Воль - Теперь к Сангстер? - спросил он. У Сангстера они застали высокого щеголевато одетого мужчину средних лет. В нем угадывался военный. Когда они вошли, Сангстер выразительно посмотрел на часы и представил им незнакомца: "полковник Лиминггон", потом без обиняков объявил:

- Все расследование выходит из-под контроля нашего ведомства. - Перегнувшись через стол, он вручил Грэхему листок бумаги.

Грэхем начал читать: "Ваша просьба о срочном переводе в Разведывательную службу США удовлетворена, и вышеназванный перевод вступает в силу, начиная с сегодняшнего дня. Впредь вам надлежит выполнять поручения и приказы полковника Джона Х. Лимингтона, в чье подчинение вы поступаете вплоть до получения дальнейших указаний".

Едва сдержав волнение при виде знакомой подписи, стоящей под документом, Грэхем вопросительно взглянул на Сангстера:

- Но ведь я ни о чем таком не просил, сэр.

- Если хотите, можете порвать. - ответил Сангстер.

- Послушайте меня, мистер Грэхем, - вступил в разговор полковник. - Дело вот в чем: нам бы хотелось, чтобы вы и дальше вели расследование, но имея большие возможности, нежели те, что доступны вам сейчас.

- Благодарю, - ответил Грэхем, все еще не придя в себя от неожиданности.

- Один из наших людей в информационном агентстве сообщил нам о тех запросах, которые по вашей просьбе сделал Гарриман. Они привлекли наше внимание к фактам, которые в противном случае могли бы на какое-то время остаться вне поля зрения. - Он погладил аккуратно подстриженные усы. Все это время выражение его лица оставалось очень серьезным. - Из погибших ученых одиннадцать - американцы. Их значение для нашей страны просто неоценимо. Но какой бы тяжелой ни была утрата, она ничто по сравнению с угрозой дальнейших потерь. Правительство не может отнестись безразлично к целой серии внезапных и загадочных смертей.

- Понимаю.

- Значит, вы принимаете назначение? - в упор спросил Лиминггон.

- Да, разумеется! - Он еще раз перечел письмо с чувством затаенной гордости, которому немало способствовала неприкрытая зависть Воля. Как же - теперь он один из членов самой испытанной и надежной когорты, созданной правительством, один из самых привилегированных и доверенных людей дядюшки Сэма!

Получив от Лимингтона кольцо, он надел его на средний палец правой руки. Оно подошло, как будто было сделано по мерке. Грэхем знал: кольцо предназначали специально для него, ничуть не сомневаясь, что он примет предложение. И еще он знал, что внутри, на сверхтвердом иридии выгравирована тончайшая надпись, слишком мелкая, чтобы ее можно было разглядеть невооруженным глазом, - данные, содержащие его имя, рост, вес, показатели Бертильона и формулу отпечатков пальцев вместе со служебным номером и точной, несмотря на миниатюрность, копией его личной подписи.