Graham McNeill - Отвергнутые Мертвецы

– Это была не твоя вина, – сказала она. – Да, создания варпа опасны, но ты не виноват в том, что случилось. Я видела отчёт корабельщиков о состоянии той развалины, которая появилась из варпа, и это чудо, что "Арго" вообще удалось вернуться в материальное пространство. И всеми, кого он доставил домой, были ты и Роксанна.

– Роксанна... – сказал Кай. – Да, так её звали... я помню. Мы знали друг друга. Что с ней сталось?

– Она в порядке, – сообщила Элиана, однако Кай уловил заминку перед ответом. – Она быстро поправилась и вернулась к своим обязанностям. Как надлежит и тебе, но ты должен рассказать кустодиям то, что сообщила тебе Сарашина. Не вижу причин для обратного – даю тебе слово хозяйки Дома Кастана, что не пострадаешь, что бы ты мне ни сказал.

Кай запрокинул голову и уставился в заливающий камеру яркий свет. Он не мог увидеть источника освещения, и тем не менее, на стенах сияли его отблески. Грубый статический шум усилился, и теперь Кай понял, чем он был на самом деле – ветром пустыни, дующим через долины и впадины моря барханов, перекраивая ландшафт каждым своим порывом.

– Очень хорошо, – сказал он. – Ты меня едва не одурачила.

Хватка Элианы усилилась, и на кратчайшую долю секунды её идеально вылепленные черты пошли рябью. Но как только он осознал, что это фальшивка, остаток фикции начал осыпаться с нарастающей скоростью, и стены камеры обвалились, как истрёпанный задник в дешёвом театре.

Вместо них от горизонта и до горизонта раскинулась неимоверная пустота просторов Руб-эль-Хали. Вооружённые бойцы истаяли, словно сдутые ветром скульптуры из песка, и Кай обнаружил, что сидит на уступе скалы, возвышающейся над крепостью Арзашкуна.

– Где я ошиблась? – спросила адепт Хирико, сбрасывая личину Элианы.

– Для начала, глаза, – ответил Кай. – Тебе никогда не удаётся изменить глаза, и хотя я каждый раз об этом не помню, ты никогда не можешь их спрятать.

– Это всё?

– Ну, нет, – сказал Кай. – Ты совершила ещё одну ошибку.

– О, и какую же?

– Элиана Кастана – законченная стерва, – сказал Кай. Она никогда не проявила бы такого сочувствия к тому, кто так дорого обошёлся её Дому.

Хирико пожала плечами:

– Я слышала об этом, но сделала ставку на то, что никогда с ней не встречался.

– Так и есть. Но разговоры-то ходят.

Хирико склонилась ближе, всё ещё продолжая держать его за руки. От её кожи веяло дешёвым травяным мылом. Запах был до такой степени обыденным, что Каю захотелось разрыдаться. Если бы только он мог...

– Неважно, верил ты или нет в то, что происходило в том пространстве грёзы, – сказала Хирико. – Слова, которые я произнесла её губами, не теряют ни капли своей правоты. Ты не виноват в том, что произошло с "Арго". Только признав этот факт, ты сможешь расстаться с тем, что тебя здесь удерживает.

– Может, я этого не хочу. Может, я чувствую, что заслужил наказание, – просто за то, что выжил. Ты об этом не думала?

– Зачем продолжать вгонять себя в гроб? – спросила Хирико. – Этот зондаж убивает тебя, день за днём. Ты должен это понимать.

Кай кивнул:

– Я понимаю.

– Тогда зачем так поступать?

– Аник Сарашина попросила меня рассказать то, что я знаю, одному человеку, и только ему одному.

– Кому?

– Я не знаю, – ответил Кай, зачёрпывая горсть песка и позволяя ему просыпаться меж растопыренных пальцев. Ветер подхватил падающие крупинки, увлекая их прочь над барханами, чтобы они затерялись среди бескрайней пустыни. Кай представил себя одной из этих песчинок, уносимой вдаль тёплым сирокко навстречу тому, чтобы сгинуть без всякой надёжды быть отысканной вновь.

– В этом нет никакого смысла, – высказалась Хирико.

– А это и не обязательно, – ответил Кай. – Но что обещано, то обещано.

– Тебе так хочется здесь погибнуть?

Кай обдумал вопрос, спрашивая себя, действительно ли ему хочется умереть. Он был бы рад освободиться от кошмаров и постоянного чувства вины за то, что остался в живых, но был слишком малодушным, чтобы пойти на смерть с такой лёгкостью. Или же дело было в его стойкости, благодаря которой он продолжал бороться за жизнь и за возможность доказать, что он выжил не зря?

– Нет, – в конце концов сказал он, когда понял ответ. – Я не хочу здесь погибнуть.

– Единственный способ остаться в живых – это передать мне сообщение Сарашиной, – заверила его Хирико.

– Ты ошибаешься, – ответил Кай, не зная, почему он так в этом уверен. – Я намерен доставить его по адресу.

Хирико покачала головой:

– Прежде тебя убьёт Сатурналия.

Последки неистовствовали, но чего ещё стоило ожидать после такого мощного псионического выброса, как тот, что сопровождал прибытие Алого Короля? Магнус собственной персоной появился на Терре, покрыв расстояние в половину Галактики, и у Эвандра Григора не хватало воображения, чтобы представить, каких энергозатрат стоил ему подобный трюк.

Как он это сделал?

Да, Магнус был примархом, но даже богоподобное создание, столь искушённое в сферах псионики, безусловно, имело свои пределы. Григора не был осведомлён ни об одной псионической дисциплине, которая позволила бы переместить физическое тело индивидуума на такое огромное расстояние. Так как же Магнус это проделал? Согласно легендам, открытие порталов в пространстве и времени входило в число умений когносцинтов, но даже в самых нелепых байках говорилось лишь о путешествиях с одной стороны планеты на другой. Для перемещений между мирами требовался самый выдающийся разум из всех, что только видела Галактика...

В своё время Григора говорил Зулэйну, что когносцинтов уже не осталось, но не мог ли Император создать ещё одного в лице Магнуса? Может, это он был тем, с кем Зулэйн повстречался в своём сновидении?

Но перенестись с Просперо на Терру!

Такое деяние говорило о могущественном чародействе, и если Магнус распечатал эту запретную дверь, Империуму это не сулило ничего хорошего. Как Григора уже сказал Каю, такое вопиющее пренебрежение декретом Императора могло быть наказано только одним способом.

Последки ревели и неистовствовали, как жесточайший ураган, в них бушевали концентраты кошмаров и собранные воедино виде́ния тысяч травмированных астро-телепатов. Сотни их были убиты псионической ударной волной, эхо которой ещё отдавалось в планетарном эфире, у сотен же других способности уже никогда не восстановятся в полном объёме. В любое другое время произошедшее сочли бы бедствием, но в разгар полномасштабной гражданской войны это было ничем иным, как настоящей катастрофой. Город Прозрения, по сути, ослеп. Григора оценил насмешку судьбы, но лорд Дорн был далёк от того, чтобы счесть случившееся забавным.