Graham McNeill - Отвергнутые Мертвецы

Нагасена не может сказать с уверенностью, лжёт она или нет. Морщинистая рубцовая ткань на её лице странным образом искажает черты, скрадывая характерные признаки, которые выдают обманщика. Он решает, что она врёт:

– Или вы попытаетесь произвести считывание посредством этой аугметики, или последствия будут ужасными.

– Если вы читали моё досье, то должны знать из моей психологической характеристики, что я плохо реагирую на угрозы.

– Я не имел ввиду вас, – уточняет Нагасена. – Я вёл речь об Империуме.

– Вы драматизируете, – говорит она, но Нагасена видит, что её нежелание даёт трещину.

Он приседает на колено рядом с её серебристым креслом и кладёт свою ладонь поверх её руки. Её покров не ощущается как кожа, он имеет неприятную безволосую текстуру искусственно выращенной плоти.

– Вы думаете, что мы охотимся на Кая Зулэйна? – спрашивает он. – Это не так. Мы выслеживаем семерых невообразимо опасных людей. Людей, которые убили сотни верных солдат Империума. Кай у них в плену, и они намерены доставить его к Хорусу Луперкалю. Вы понимаете? Что бы ни знал Кай, это будет знать и Воитель. Что именно Наставница Сарашина вложила в его разум, доподлинно неизвестно никому из нас, но вы действительно хотите рисковать тем, что оно попадёт в руки нашего величайшего врага?

– Это действительно правда?

Нагасена поднимается на ноги и одним плавным движением извлекает свой меч. Полированная серебристая дуга клинка сверкает в полумраке разрушенного дома. Его чёрная с золотом рукоять обвита мягкой кожей и оплетена медной проволокой. Афина и Хирико мертвеют при виде оружия, но Нагасена достал его, не помышляя о насилии.

– Это Сёдзики, – сообщает он. – Её сработал для меня Мастер Нагамицу много лет тому назад, и на мёртвом языке давно исчезнувшей страны её имя означает "честность". До того, как этот меч попал в мои руки, я был глупцом и хвастуном, человеком низких моральных устоев и злобного нрава. Но затем Мастер Нагамицу подарил мне этот клинок, и его искренность стала частью меня. С тех пор я ни разу не солгал и не обесчестил его имени. И, госпожа Дийос, я не сделаю этого сейчас.

Он видит, что его словам верят. Афина медленно кивает и перекладывает глаза из своего аугметического манипулятора во вторую руку.

– Хирико, – говорит она. – Мне будет нужна ваша помощь.

– Конечно, – отвечает нейролокутор. – Что мне нужно делать?

– Поместите свои руки на мои виски и сосредоточьте ваш разум на всём, что вы узнали от Кая, на каждой грёзе, которую вы разделили, на каждом слове, которым вы обменялись. На всех них.

Хирико кивает и делает так, как велит Афина, встав позади неё и поместив руки по обеим сторонам головы астропата. Пальцы Афины смыкаются на вырванных глазах Кая. Она проворно катает стеклянистые сферы в своей ладони, словно фокусник. Её кожу грязнят пятна засохшей крови, и Нагасена спрашивает себя, поможет ли ей это провидеть местоположение Кая Зулэйна.

– Сколько это займёт? – спрашивает Сатурналия.

– Столько, сколько займёт, – отвечает Афина. – Или, может, вы сами желаете попытаться?

Сатурналия ничего не отвечает, и голова Афины клонится к её груди, когда она входит в транс Нунцио. Её дыхание становится глубже, и Нагасена отходит прочь, чувствуя внезапный холодок, когда её разум простирается в незримые сферы, о которых охотник не имеет даже малейшего представления.

Пока люди Головко выносят ногами соседние двери и бомбардируют вопросами всех найденных за ними жильцов, Нагасена блуждает глазами по этому убогому убежищу, не чувствуя ничего, кроме сожаления о судьбе этих людей, которая уготовила им клеймо предателей.

Подходит Сатурналия, и Нагасена убирает в ножны свой меч. Хотя они и преследуют сходные цели, здравомыслящий человек никогда не станет держать клинок обнажённым, если рядом есть кустодий.

– Как Пожиратель Миров смог узнать, что за ними наблюдают?

Нагасена качает головой:

– Я не знаю, да это, в конце концов, и не относится к делу. Эти люди – космодесантники, и я начинаю осознавать, что мы их недооценили.

– Как так?

– Целью их создания было сделать из них воинов самой высшей ступени, и поэтому легко подумать, что они не более чем генетически выведенные мясники, чья единственная цель – убивать и разрушать. Но они гораздо больше, чем это. Усовершенствования, внесённые в их мозг, лежат за пределам понимания смертных, и он работает так, что мне никогда не удастся воспроизвести ход их мысли.

– Ты хочешь сказать, что тебе их не поймать? – спрашивает Сатурналия.

Нагасена позволяет себе сдержанную улыбку:

– Нет, ничего подобного. Несмотря на все генетические усовершенствования и физическое превосходство, в душе они всё ещё люди.

– Что ты имеешь ввиду?

– Что больше всего тормозит их бегство? – спрашивает Нагасена.

– Они несут раненого, – отвечает Сатурналия. – Гвардейцу Смерти не протянуть долго. Они должны были оставить его на месте аварии. Таская его за собой, они рискуют всем, и это нелогично.

– А вы бы бросили раненого кустодия? – спрашивает Нагасена.

– Нет, – признаёт Сатурналия.

– Они всё ещё связаны своими братскими обетами, – печально говорит Нагасена. – Они поступают благородно. И это не то поведение, которого я бы ожидал от предателей.

– Что ты хочешь этим сказать?

– И вы ошибались, – говорит Нагасена, игнорируя вопрос Сатурналии и указывая на след из капель крови на полу. – Они несут двоих раненых.

Атхарва врезал кулаком по окрашенной металлической двери и начал ждать ответной реакции. Строение, бывшее ветхой пристройкой с односкатной крышей, располагалось на одном из концов замусоренной площади, частично закрытой сверху изодранными брезентовыми тентами. К ней сходилось несколько узких улочек, а на многих окрестных зданиях восседали железные вороны, которые бесстрастно таращились на открытое пространство внизу, словно безмолвные наблюдатели. Атхарва знал, что на них смотрит как минимум сотня пар глаз, хотя их обладатели и оставались вне поля зрения.

– Просто вынеси эту проклятую дверь, – рявкнул Тагор, и Атхарва увидел, как пульсируют вены по бокам его головы. Нейро-имплантаты, вживлённые в его череп, шипели на холодном воздухе, и Атхарва спросил себя, что за нарушения они сейчас производят в тонко сбалансированных мозговых механизмах Тагора.

– Нам нужна помощь этого хирургеона, – сказал Атхарва. – Как ты думаешь, насколько сильно он будет к нам расположен, если мы выломаем ему дверь?

– Ты так говоришь, словно меня это волнует, – ответил Тагор, устанавливая ногу в центре створки и вышибая её с первого же пинка. Дверь рухнула внутрь комнаты, тускло освещённой едва горящим светильником, работающим на сырой нефти и сале. Из помещения мощно пахнуло лекарствами, сушёными травами и тухлым мясом.