Григорий Рожков - Американец

— Первый сержант Сэмуэль Кинг. Инженерный батальон Первая бронетанковая дивизия. — Чернокожий тоже не слабак, крепко сколочен. Лицо под стать общей форме, сильное, скуластое, подбородок массивный, мужественный. Сразу видно, старается человек оправдать гордое имя своей профессии — инженегр!

— Первый лейтенант Майкл Пауэлл. Первая пехотная дивизия. — Единиц в этих американских названиях больше, чем самих названий, блин. Пока повторишь эти «first», язык отвалится. На лицах сержантов на мгновение отразилось удивление. — Зачем вы приехали сюда? Здесь слишком опасно. Кроме меня и капитана Брауна, из группы не выжил никто.

— Сэр, простите, просто после того, как началась бомбардировка территории отряда, мы по первой возможности вместе с одним советским офицером вскрыли арсенал и достали наше оружие. — Они что, привезли свое оружие?! Точно! У одного американца БАР, у другого — «М1 Гаранд». Офигеть. — Как и приказывал перед отъездом капитан Браун, мы приготовились к возможному бою. Хотя, честно говоря, не очень-то мы верили в возможность нападения немцев и их союзников на СССР. — Сержант покачал головой. — Мы ошиблись. Все же Кейси был прав…

Опять Кейси? Кто это такой? Браун его упоминал, когда все началось, этот сержант его вспомнил. Он что, знал о грядущей войне? И они знали? Поэтому оружие привезли с собой? Стоп, неужели они говорят об Эдгаре Кейси, американском провидце?! А! Сколько вопросов — и ни одного ответа! Черт!

Сержант Брок тем временем продолжил:

— Потом прибыл солдат с заставы, — слово «застава» он говорил по-русски, пытался выговорить правильно, — куда еще с вечера уехали все офицеры. Он сообщил, что на границе идет бой и что там требуется подкрепление. Посовещавшись с нашими парнями, мы решили, что я и Кинг должны отправиться вместе с отрядом поддержки к вам на помощь. С большим трудом советские офицеры дали нам разрешение. Приставили к нам переводчика — и вот мы здесь, сэр. — Ну и фантастика тут происходит, я с этого чумею потихоньку. — Сэр, можно вопрос?

— Конечно. — В голове зародилось нехорошее подозрение.

— Так это вы прибыли последним рейсом с оружием вчера вечером? Капитан Браун говорил, что с опозданием прибудет последний офицер нашей инструкторской группы. Значит, это вы, сэр?

Пауэлл и я очень похожи. А в лицо они меня не признали. Что это значит? То, что они Пауэлла не видели. Мне это на руку. Хм… но интересно, с чего бы это простой первый лейтенант приехал к отряду последним и при этом его не видели другие инструкторы?.. Что-то тут неладно. Такое чувство, что этот Пауэлл был неким особым элементом во всем происходящем.

— Да, это был я. — Играем ва-банк: терять все равно нечего. — Оружие без сопровождающих с нашей и советской стороны не пропускали…

Неожиданно для меня вперед подался младший лейтенант. Он с самого начала порывался заговорить, но безуспешно.

На плохом английском, медленно, чуть ли не по слогам, он все же заговорил:

— Первый лейтенант Пауэлл, я добавлен к группе инструкторы час и половина назад приказом командир… мм… моя военное подразделение…

Слушать это было жутко, сержанты-американцы скривились, и я, махнув рукой, остановил летеху:

— Говорите на русском языке, так будет проще. Я говорю по-русски. — Как же его торкнуло: глаза навыкате, клювик распахнул, весь из себя шокированный. Брок и Кинг тоже выпали в астрал — ну где они еще увидят «своего», американского первого лейтенанта со знанием русского? — Как понял из вашей речи, вас полтора часа назад прикомандировали к отряду инструкторов по приказу командира вашей части. Как вас зовут?

— Э-э-э… Ага! — кивает он в ответ. — Я — переводчик. Младший лейтенант Иван Добров. — Коротко и при этом всеобъемлюще.

— Ясно, Иван… — Надо действовать решительнее. Как говорится, вопросы задаю здесь я. Перехожу на командный тон: — Младший лейтенант Добров, вы с сержантом Броком отправляйтесь к раненым. — Повторяю приказ, но уже на английском обращаясь к Кенту. Ответив мне обычным «сэр», сержант ухватил за рукав Ивана и направился искать раненых. — Кинг, вы остаетесь со мной… У нас тут… — Договорить не дали.

— Пауэлл! — Аверьянов машет мне рукой, подзывая.

Что случилось? Пойдем, посмотрим. Я и Кинг подходим к старлею и выясняем, что из отряда, кроме подкрепления, еще поступил приказ отступать.

— Посыльный, которого отправил старшина Бобров в отряд, вернулся и принес приказ об отступлении. — Старлей как-то скривился: ну правильно, чистое нарушение заветов советского командования об обороне. Единой стеной, обороной стальной не выходит, значит, или у советского командования иные планы? Еще пометку себе ставлю, что в этом времени уже существуют значительные отличия от того, что известно мне. — Кстати, спасибо за совет посыльному держаться подальше от дорог и не связываться ни с кем по пути к отряду. Он говорит, что видел из леса, как на двоих наших пограничников с соседней заставы напали сотрудники НКВД… Чует мое сердце, диверсанты это были…

Ждали чего-то другого? Бранденбург-800 или какая-нибудь подобная ему польская шушера действует по полной программе.

— Не за что. Раз есть приказ, то хочу спросить о плане отступления. Машин у вас в распоряжении сколько? — взял я с места в карьер.

— Три грузовика ЗиС-5. Трехтонные.

— Боюсь, какими бы грузоподъемными они ни были, мы все не поместимся. Есть идеи, как вывести всех?

Старлей с уважением посмотрел на меня и вкратце объяснил, что будем делать. В первую очередь отправим в отряд на машинах всех раненых и сколько сможем бойцов из тех, кто первыми приняли бой на границе и заставе: они уже сильно вымотались. Остальные бойцы единой группой отправятся пешком в расположение отряда. Машины по приказу старлея не возвращаются к заставе. Аверьянов начал требовать от меня, чтобы я забирал обоих сержантов-инструкторов и отправлялся в отряд вместе с ранеными. Он вроде как не желает рисковать иностранными гражданами. Отправить в отряд Кента и Сэма я был согласен, а вот самому уезжать почему-то расхотелось. Не то чтобы не хотелось поскорее выйти в более безопасный район, а потом и вообще в тыл, подальше от фронта, но бросить Боброва и Аверьянова было бы… подлостью. Приглянулись мне эти предки, серьезные, сильные, только вот нет в их головах того, что есть в моей. И этими знаниями можно поделиться, а для этого надо общаться, учить. Пришлось упереться рогом, убедить Алексея: я инструктор и обладаю немалыми познаниями в военном деле, поэтому имею желание помочь ему и его отряду. Попутно еще обратил внимание на то, что мы уже минут десять — пятнадцать возимся, а минометы пока не ударили и поляки опять в атаку не пошли. Забоялись? Или просто сильно напряглись? Черт их знает, главное, что не нападают, — и то счастье. Так, это лирическое отступление, а суть дела иная. К разговору подключился старшина Бобров и огорошил меня задачкой: