Григорий Рожков - Американец

— Есть, сэр! Let’s go, rangers… [29] Пошли, рейнджеры… ( англ .)

— Спирс, отряди солдат на сбор оружия и боеприпасов. Кваху, Саммерс, проверьте трофейный транспорт — на ходу ли он? На все у нас десять минут!

Армия, несомненно, один из лучших безотказных механизмов. Сказано — сделано. Солдаты быстро обобрали мертвых фрицев и стаскали все к целому полугусеничному автомобилю Sd. Kfz. 270 «Ferkel».

— Поросенок, сэр. «Феркель» с немецкого переводится как поросенок, — сообщил мне один из солдат Спирса.

А ведь и правда — поросенок. Маленький округлый капот, скрывающий двигатель, и две утопленные в корпус над радиатором фары очень походили на пятачок хрюшки.

Собрали трофеи и отступили мы в отведенное время. Лично для себя я затрофеил налокотники с наколенниками, большие защитные очки, очень похожие на современные горнолыжные, и отличные укрепленные кожаные перчатки. Две банки с сосисками и консервированным хлебом за трофей не считаются — слишком мелко для трофея. Мне же перекусывать нечем. Каждому, как говорится, свое…

На перекрестке к тому моменту инженеры закончили свои работы, и мы, не останавливаясь, двинули обратно к батальону капитана Дэвидсона. Он был сильно обеспокоен звуками боя на севере и западе города, а также фактом артиллерийского обстрела дислокации его батальона. Но при всем этом его совершенно не волновал тот факт, что я отстранил Оклэйда от командования ротой прикрытия. Видно, трус и ему не по нраву.

Трофеи, снятые с десантников, капитана не интересовали, и по сей причине я прикарманил их для нужд нашего взвода без зазрения совести. Пул со своим новым экипажем и танком решил присоединиться к моей группе, так как у меня намечается организация механизированного отряда.

Распрощались мы с кэпом, договорились о взаимопомощи, в общем, настроили рабочие отношения, и, подобно пушкинским цыганам, шумною толпою кочевали — нет, не по Бессарабии, по Бобруйску…

Кинг встретил меня плохими новостями:

— Немцы и поляки прорвались к центру города по улице Маркса и вышли на улицу Урицкого…

— Куда? Покажи на карте… Son of a bitch! [30] Сукин сын! ( англ .) Они почти вышли к железнодорожному мосту!..

— Слышите? — Сэм указал в сторону центра. Перестрелка с густым вкраплением взрывов слышна отчетливо. — Это батальоны тридцать второго полка сдерживают силы противника. Штаб дивизии покинул свою дислокацию в парке и сместился на север, на Минскую улицу. Батареи гаубиц перебросили за Березину, в городе часто появляются немецкие десантники, риск потерять артиллерию велик…

— Подкрепления еще не пришли конечно же? — с грустной ухмылкой бросил я.

Кинг цыкнул и кивнул, потом вновь заговорил:

— Автомобильный мост сильно поврежден, во время последнего налета в одну из опор попала двухсоткилограммовая бомба, теперь подвоз припасов из окружных складов корпуса затруднен. Инженеры устанавливают настилы для проводки автомобилей по железнодорожному мосту, но это лишь полумеры, и они ко всему прочему мешают движению поездов. И это проблемы без учета давления со стороны противника…

— Shit… Скажи, Сэм, это тебе из штаба сообщили? — Мне стало интересно: а с чего вдруг у первого сержанта такая широкая информация?

— Нет, это я узнал от снабженцев. К нам доставили еще припасов, патронов, снарядов, топлива, ЗИП и еще кучу всего… В штабе на нас сильно рассчитывают. Да и немудрено: мы — единственная в городе целая ремонтная база бронетехники. Ради нашей безопасности на юго-запад и запад, на улицы Пушкина и Жуковского, перебросили танковую роту и батальон мотопехоты. С севера нас пока прикрывает тридцать второй полк.

— Ясно. Какие-нибудь приказы поступали?

— Держаться, сэр… Этот приказ полон русского фатализма. — Горький юмор.

В небе над нашими головами вновь разразилась схватка между русскими и немецкими летчиками. Хочется спросить: где подкрепления? Мы, Экспедиционный корпус, погибаем за чужое государство, да, союзное, все более родное и дружественное, но все же — чужое, а нам не помогают… Но в душе я вижу ответ. Это война, Вторая мировая война. Даже если она идет здесь по-другому, даже если расстановки сил другие — это все равно ТА война.

— У нас нарисовался нешуточный риск окружения, Сэм…

К ночи ситуация в городе стала критической — мы попали в ловушку. Немцы все же вышли к железнодорожному мосту, и солдаты 32-го полка взорвали его, не желая пропустить врага на другой берег Березины — к госпиталю и тылам. Если до того момента у всех, кто находился на южных окраинах Бобруйска, были шансы в случае чего прорваться к мосту и перейти реку, тем самым спастись от опасности окружения, то сейчас эти шансы рассыпались в прах. Те, кто находится сейчас на севере города, могут выйти по поврежденному, но все-таки существующему автомобильному мосту. А мы — не можем. Господи! Это ведь первый день моей настоящей службы в зоне боевых действий — неужели так бывает?..

Примерно в половине двенадцатого ночи к нам пробился взмыленный посыльный из штаба с устным приказом об отступлении. Сначала мы приняли солдата за диверсанта, но он подтвердил свои полномочия коротким запросом по радио в штаб. Тогда мы все сели. Приказ значил, что для нас и для всех город потерян. На вопрос, почему приказ поступил так, а не по радио, посыльный сообщил неприятную весть: все наши переговоры по радио слушаются немцами и поляками, а рисковать, доставляя письменный приказ, никто не готов — вдруг гонца убьют и бумага попадет в руки врага.

— Как же нам отступать? — Главный вопрос на повестке дня, а точнее, ночи, Кинг задал командирам, собравшимся на скромное совещание. Это, конечно, круто, когда ты — самый старший по званию, и вопрос, обращенный к тебе, носит больше риторический характер. Но совсем не круто, когда ты всего лишь первый лейтенант, а «командиры» — сержанты. — Куда отступать, мы знаем, — на юг, на соединение с частями 6-й СД. Но как? Между нами и солдатами полковника Попсуй-Шапко вклинился минимум полк мотопехоты, усиленный танками в неизвестном количестве.

— А еще все время появляются немецкие десантники, — напомнил Кейв.

Его напоминание заставило меня передернуть плечами. Когда мы вечером стали изучать трофейное оружие, снятое с фальскримегерей, то все ахнули, — и больше всех ахнул я. У фашистов появились кое-какие новинки…

Во-первых, StG, оно же штурмгевер, — первый полноценный автомат под промежуточный патрон.

Во-вторых — самозарядная винтовка с вместительным 20-патронным магазином, внешне похожая на G-43, а начинкой — на СВТ-40.

В-третьих, ручной пулемет с ленточным питанием, представляющий собой пугающую смесь MG-34/42 и FG-42, и все это под промежуточный патрон.