Николай Берг - Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов

Экзамен проходит, однако, напряженно, но без веселья. Видно, что готовились, и видно, что уровень знаний слабый. Это понятно – ускоренные курсы, да еще с весьма усеченными циклами, практически полное отсутствие теории, зато целая куча практики. Побегайло не повеселил, то ли почуял что, то ли и впрямь знает, что делать, но отработал грамотно – стянул манекен на пол, проверил пульс и дыхание, причем, как положено сейчас – зеркальцем, а не тыльной стороной ладони. Дальше начал СЛР [36], опять же не забыв надеть на себя шлем с защитными очками и кожаные перчатки, дышал через воздуховод. Вот распорки межчелюстные (изобретение главврача) вставить забыл, а без них сейчас СЛР делать нельзя, надо от возможного укуса предохраняться. За распорки получил замечание, в ответ стал бурчать, что в манекен распорки не лезут, он на такое не рассчитан был, манекен-то. Но на балл оценку все же снизили.

Впрочем, дипломы об окончании курсов уровня «медицинская сестра» уже были все равно выписаны, и потому после экзамена буквально через полчаса их и вручили в довольно торжественной обстановке. Меня очень сильно поразило, что весьма циничные молодые люди отнеслись к в общем-то достаточно скучному, на мой взгляд, мероприятию как-то трепетно. Вот и поди ж ты. Всего-навсего несколько коротких речей, закончившихся выдачей дипломов, и «Добро пожаловать в медицину, коллеги!» – а у нескольких девчонок глазенки явно увлажнились.

После этого еще устраивается легкое чаепитие с шампанским. Надо полагать, что молодежь потом продолжит веселье отдельно, а взрослые лекаря – отдельно, что и происходит, разумеется. Наконец мне удается задать вопрос: как идут дела в лаборатории?

Сидящие рядом навостряют уши. Кабанова не очень охотно распространяется на эту тему. Но, тщательно выбирая слова, говорит, что в целом получено много полезной информации. Что, бесспорно, радует. Но ответить, как именно функционируют зомби, пока невозможно. Не хватает многого – оборудования, персонала. Да и материал изучаемый очень опасный, приходится много сил тратить на соблюдение мер предосторожности. Пока есть предположение, что, скорее всего, причиной оборачиваемости и посмертного существования является какой-то хитровывернутый вирус. Это, так сказать, рабочая гипотеза, хотя московские коллеги, работающие сейчас в сходном направлении под Тулой, полагают, что мы столкнулись с чем-то еще более непривычным – например, есть гипотеза наноботов [37].

– Гипотез насоздавать несложно, – отзывается главврач.

– Это бесспорно. Фантазировать все умеют. Была речь даже о возможном космическом происхождении этого «вызывателя». Дескать, были такие гоаулды [38], вполне возможно, что от них привет обнаружился. Пока предположительно можно полагать, что как минимум возбудитель – будь это вирус, нанобот или еще что – очень древний, потому умеет перестраивать организмы еще в бескислородном варианте действия.

Тут поневоле приходится призадуматься, безкислородные обменные процессы налицо. Но разобраться на внутриклеточном уровне пока не получается. Нужны электронные микроскопы, серьезная лабораторная биохимическая техника.

– А как вы относитесь к митохондриевой [39]теории? – осведомляется наконец освободившийся из операционной анестезиолог, вместо перерыва забежавший на праздничек.

– Как и остальные, вполне достойна до момента, пока не доказано что-либо конкретное, – отвечает Валентина, задумчиво вертя в руке стаканчик с соком.

– Что за теория? – тихо спрашиваю я усача, севшего рядом со мной.

– Теория, объясняющая то, что пугает сильнее всего – зачем вообще зомби жрут людей? Возможно, что мясо поставляет им митохондрии живых, это ускоряет их собственный энергетический цикл. После поедания живой плоти митохондрии «встраиваются» в клетки зомби. Чем больше плоти – тем больше митохондрий и тем больше энергии и шустрей мертвяк в итоге.

– Интересный подход. Но тут же без кислорода ничего не работает. Невозможен синтез АТФ [40], – припоминаю я подзабытую уже биохимию человеческого организма.

– Как-то оно все же работает, – меланхолично отмечает очевидный факт прислушивающийся к нашему разговору сидящий с другой стороны терапевт.

– Валентина Ивановна, что вы можете сказать насчет такой теории, как увеличение числа митохондрий как самоцели? – спрашивает анестезиолог завлаба.

Кабанова отвечает тотчас же. По ее словам, ин витро [41]наблюдения показывают, что клеточное структурирование сохраняется, количество митохондрий в клетках и впрямь увеличено. Но все это никак не подтверждает саму теорию просто по недостатку данных. Единственно, что можно считать более-менее достоверным, так это то, что зловредное «нечто» отчаянно не хочет помирать и таким образом способно на то, чтоб переделать тело умершего существа.

– В общих чертах оно, это нечто, само садится за руль.

– Да, это мы видели. Садится за руль плотно, ничего не скажешь…

– Возможно, объяснение этому получено от тверских коллег, – продолжает Кабанова.

– Это те, что к нам прибыли? – спрашивает терапевт.

– Да, первая колонна от Москвы наконец к нам добралась, – подтверждает Валентина Ивановна.

Ого! А я и не знал. Слыхал, что до Великого Новгорода наши пробились, и там обнаружилось несколько анклавов. А тут уже и до Твери дорогу прочистили. Надо же.

– Судя по доставленной нам информации, эта катастрофа – рукотворная. Сначала вроде бы имелись данные о том, что очередные сумасшедшие ученые совершили очередное сумасшедшее открытие. Вот все и схлопнулось. Сейчас оказалось, что все вовсе не так просто.

– Неужели сумасшедшие ученые оказались ни при чем? – как-то даже обиженно осведомляется Бурш.

– Нет, как же без ученых, – невесело улыбается быстро угасшей улыбкой Валентина. – Затея была любопытная. Очередная попытка найти панацею, чтоб от всех скорбей помогала. Вирус выделен из какой-то редкой глубоководной рыбы. Воздействие на организм феноменальное: резко ускоренная регенерация тканей, подавление практически всех вирусных агентов. Судя по ряду данных, у лабораторных животных продление детородного возраста и продолжительность жизни увеличена. К этим бесспорным плюсам добавилась и бочка дегтя. Оказалось, что вирус, или что там работает, воспринимает функционирование организма хозяина как обязательное условие, потому после биологической смерти этот вирус, или наноботы, или наследство гоаулдов продолжает управление организмом, переходя в ипостась «нежизнь». Вот эта самая «нежизнь», попав в живой организм, переводит его под себя – в «нежизнь», опять же не теряя управления организмом. То есть четко видно, что одна и та же сущность выражает себя в двух диаметрально противоположных формах.