Николай Берг - Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов

– Что удивительно – цесарки не оборачиваются. Куры – оборачиваются, а цесарки нет.

– А страусы?

– Страусы – оборачиваются.

– Тогда цесарки действительно нужны. А то будет как с курами…

– М-да, нынче кур так во дворе не оставишь, – грусно говорит Серега. – Помните курозавров?

Еще б не помнить. Вымахали сволочи почти с эму, вот и попади им в башку на бегу-то. Пришлось тогда натурально ловушками брать, и даже было дело, что сначала пришлось ноги спутать, а уж потом доморочить… Силки добрые были. Из толстой проволоки, как на медведя.

– Ладно. Тогда сегодня все. Хотя нет. Что там у этого американского гостя? – осведомляется майор у своего зама.

Ильяс вкратце докладывает. Европейский этот материал определенно вызвал повышенный интерес, потому на завтра меня отряжают гостя пасти и сразу же по возвращении обеспечить встречу договаривающихся сторон. Понятно, что все взять не удастся. Разумеется, и мореманы свое упустить не хотят. Да и штабники от тварона этого не откажутся.

Выкатываемся вместе с Вовкой и Енотом.

– А я думал, что ты компенсацию потребуешь за потраченные патроны, – говорю хромому.

– Не, тоды обратно слишком жлобски, – отвечает он. – Скорее лучше наоборот и под видом благого дела урвать долю малую… или не оч малую. И возмещение пээмовских – эт уж точно нет. Мне каццо.

– Девятьсот патронов для пистоля. На две винтовки, прицелы и магазины – патроны? Нормальный счет. Он же получает халявный глушак и отожмет, естественно, обеспечение патроном 5,6 мм, – показывает свою осведомленность Вовка.

– Так как-то и мне видится, – подтверждает Енот.

– Может, все же не самопальные глушаки и патроны делать, а просто постараться, чтоб «нашлось на складе»? – спрашиваю их.

– Не, так интереснее, – отвечает Вовка.

– Почему?

– Потому что обычные пистолетные глушаки по одному принципу делаются, с перегородками и теплоотнимающими элементами, с расширительными камерами. В такого типа глушителях частая или автоматическая стрельба резко увеличивает шум – остыть теплоотвод и газы выйти не успевают. Современные на другом принципе – на завихрениях, которые сами себя тормозят-глушат. Но тут расчеты тонкие, тут только скопировать и только под такой же патрон-ствол можно. А когда делаешь и то, и другое, да еще сделанное и работает – понимаешь, что пенсия будет обильной и старость сытой и теплой, – заявляет Вовка. И тут же громко выдает:

Ясно, Филька мимо проходил, а наш водила его заметил.

Здороваемся. Филька, посмеиваясь, тыкает Вовку кулачищем в бок, достаточно игриво, впрочем. Вовка привычно увертывается.

– Ну куда-откуда?

– Припахали детям лекцию читать. В лягушатнике. Так что собирайтесь, приглашаю.

– Больно надо, – смеется Вовка.

– А я не тебя приглашаю. Раз я вынужден взамен на пятнадцать суток ареста на гауптической вахте отрабатывать, обучая детей плаванию, то вполне могу и медсестру вашу натаскать.

– Я тоже плавать не умею, – неожиданно встревает Енот.

– И правильно, – как отрезает Филька и смягчает впечатление подмигиванием.

– Вот как тут со мной, – жалостливо продолжает юродствовать хромой.

– Там детенята по двенадцать-тринадцать лет, да с родителями. Оно тебе надо?

– А ну раз так, то ладно, плескайтесь. Пойду, забудусь сном, – вянет Енот и шкандыбает прочь.

– Голод не тетка – в лес не убежит! – заявляет в свою очередь Вовка и тоже прощается, явно отправляясь набить утробу едой.

Надя наконец появляется в дверях, удивленно здоровается с водолазом. Еще раз удивляется приглашению, немного нерешительно пытается отбояриться, но в итоге соглашается. Только надо взять купальные принадлежности.

– Через полчаса начинаю, так что не задерживайтесь, – заявляет Филька и двигает к бассейну.

Через полчаса уже с Пенькового мостика видим пеструю группу человек в тридцать, которая ярким табором расположилась на газоне у бассейна. Некоторые ухитряются еще и загорать попутно. От чугунной мостовой, а она тут на мосту сохранилась с давних времен, веет жаром. Купаться и впрямь хочется. Запыхавшись, присоединяемся к сидящим на траве. Филька делает нам страшные глаза, мы все же чуток опоздали, и продолжает поучения:

– А способ не утонуть очень простой. Все обычно боятся погружать лицо в воду. Получается грустно. Толстая тетка тушей из воды торчит, а лицо в воде – и утопла. Тут надо встать в воде вертикально, как поплавок, и успеть вдохнуть. Голова наклонена к груди, лицо в воде, макушка торчит. Потом периодически быстро поднимаешь лицо. И быстро выдох, быстро вдох. Тушка, потеряв при выдохе плавучесть, притопляется. Но если вдох сделан, то она усиленно выпихивается из воды. Следующий выдох-вдох делать проще. И так и болтаешься поплавком. Если как следует раскачаться, будешь выскакивать из воды по грудь… И всех шевелений – голова к груди и распрямление шеи. Способ старый, проверенный, так люди даже связанными спасались. Запомнили?

Судя по растерянному бурчанию, не поняли. Хотя метода и впрямь несложная, научиться легко, и, по-моему, Филя при всей своей методической безграмотности хочет начать не с технически правильных стилей плавания, а желает вдолбить своим подопечным самое простое – как не утонуть.

– Ничего не поняла, – тихо говорит мне на ухо Надя.

– Ты не переживай, я тебе потом покажу, как это делать. Вещь и впрямь полезная.

– Теперь дальше, – продолжает водолаз. – Как определить, что человек тонет?

– Он опускается на дно!

– Кричит «помогите» и машет руками!

– Он пускает пузыри!

Филя снисходительно смотрит на вразнобой отвечающих детей и взрослых и, подождав, когда высказывания заканчиваются, веско говорит:

– Если человек кричит и машет в воздухе руками, это он еще не тонет. Это он только собирается тонуть. Сил и воздуха у такого тонущего еще полно. В такой истерике тонущий может быть несколько минут. И запомните четко и навсегда – в панике такой утопающий, а особенно утопающая, опасны смертельно. Они уже ни черта не соображают, и если к ним приблизишься – утопят за милую душу. Будут стараться залезть на спасателя, причем целиком. Так что не стесняйтесь в таком случае и кулаком по лбу спроворить – иначе вместе утонете. Так вот запомните: тонущий не орет и руками не машет. Сил у тонущего уже нет. И кислорода уже нет. Потому тонущий тихий и незаметный. Вот родителям запомнить – дети в воде всегда шумят. Это нормально. И как только затихли, тут же надо проверить – вдруг что плохое случилось. Взрослые тоже так же себя ведут. Причем с виду вроде все у человека хорошо, а он на самом деле последние секунды на поверхности воды держится. Потому запомните: если что-то уж больно тихо, спрашивайте – все ли в порядке. Если не ответили, очень может быть, что все совсем не о’кей. И у таких молчунов на спасение минута-две самое большее, потом нырять за ними придется.