Юрий Вольнов - Сталь и песок

— Да все нормально будет, — ободряюще улыбнувшись, Череп тепло улыбнулся, — лично все каналы проверял по несколько раз, цепи дублирования понавесили на все важные узлы, медики буду следить за каждым показателем. Да за вас я вообще не переживаю. Организмы молодые, выдержат, а вот ветераны, это еще та задачка с несколькими неизвестными, — видя не понимание товарища, терпеливо пояснил, — Организм человека в возрасте уже не так легко адаптируется с изменениями. Там предстоит не шуточная борьба с телом уже привыкшим не за один десяток лет к определенному ритму работы. Под них пришлось процедуру растягивать и водить более медленными волнами. А на вас волна накатится, словно умоетесь. Так, что не волнуйся. Все будет хорошо, брат.

Оставив Дыбу на попечение сразу двум техникам, Череп подошел к креслу с лева. Суетившийся за консолью техник, щелкал тумблерами тестовых проверок, и ухмыляясь в усы хмыкал, повторяя концовку какого-то веселого анекдота.

— О! — обрадовано возгласил Косяк завидев обходившего пустое кресло Черепа, — папочка явился сказать напутственное слово?

— А оно тебе надо? — в тон ответил Череп, заражаясь искренним весельем друга.

— Ты прав, оно мне на хрен не нужно. Вот стану крутым как яйца термита, буду всех посылать… точнее напутствовать и главное строем, строем идущих на заход солнца.

— Как тебя психологи-то не забраковали, — состроив нахмуренное выражение лица, Череп сделал вид серьезной озабоченности, — с таким нестабильным психологическим тонусом подростка, тебе никак нельзя участвовать в эксперименте.

— Эй, эй ты чего, — забеспокоился весельчак, сразу подрастеряв задор, — ты бросай эти свои умничанья. Ты даже не представляешь, каких мне трудов стоило делать серьезную морду лица целых шесть часов к ряду.

Но уловив легкую улыбку на кончиках губ командира, Косяк заметил, как тот едва сдерживается, что бы не заулыбаться от души.

— Вот засранец, а я едва не повелся. Ладно, ладно. Сочтемся, — начал дуться Косяк, обижено зачесывая зеленый гребень на сторону.

— Надо же было тебя осадить, и настроить на серьезный лад., что бы ты проникся важностью момента и понял, что тебя ждет в будущим.

— Да, что там проникаться-то, — отмахнулся Косяк, — Надо всего лишь попросить тебя снять линзы. Кстати, сними линзы.

— Зачем?

— Сними. Посмотреть хочу в глаза своему будущему.

Освобожденные от линз красные белки с едва видимой бардовой роговицей резко выделялись на бледном лице. Всматриваясь в отражение глаз, Косяк криво ухмыльнулся:

— Да уж. Карьера ловеласа мне не светит, придется учиться на гитаре играть да стихи сочинять…

Виртуальный зал почти полностью дублировал зал с телами наемников в реальности, единственное отличие было только отсутствием многочисленного обслуживающего персонала. Но компенсировался разлетавшейся по залу руганью Колобка:

— Процесс начался ребятки, следим за показателями! И не дай бог у какого-то пациента заболит животик, я с вас шкуры спушчу и не один раз! Будете пароли выписывать "соплям" на регистрационном портале до скончания своих контрактов!

Витая над полем с ровными рядами сияющих коконов, от которых к центральной колоне тянулись жгуты с пульсирующим ритмом красных потоков энергии, Колобок следил за едва видимыми тенями "церберов". Контролируя процесс из своих ячеек, операторы высылали бесплотных призраков, дублирующими фантомами витающих возле своих коконов и следящих за сотней оттенков, что окутывали каждого пациента постоянно меняющимся узором.

— Шептун как процесс?

Перед взором главы "церберов" возникли диаграммы. Разноцветными контурами тел были представлены возрастные группы пациентов, особенности организмов и скорость протекающих процессов. Пока все показатели были в норме, но возрастная группа сорокалетних уже начала создавать проблемы.

Даже облегченная версия алгоритма с усеченными функциями раскачивала пороги скорости реакции и обработки информации, но вот, что касается "мышечной памяти" то тут приходилось уже вмешиваться в закостенелую моторику. И тела сопротивлялись. То и дело приходилось изолировать мозг от противоречивой информации, когда рецепторы бунтовали и буквально готовы были затопить мозг сигналами боли. Но пока они справлялись. Все действия уже были отработаны на симуляциях, и сейчас операторы только выполняли заученную процедуру.

— Как у вас дела? — спросил рядом сияющий ореол дикого.

— А, что бы тебя, — отдернулся от неожиданности Колобок, — заикой хочешь сделать? Не отвлекай. Вон иди с Шептуном пообщайся он уже все уши прожужжал, мол когда появится Создатель, когда же…

— Создатель?! — Удивленно переспросил Череп.

— Ага, походу наш ребеночек добрался до теологии, и сейчас фонтанирует религиозными цитатами и притчами. Но не это главное, он там сюрприз хочет сделать.

Оставив раздраженного Колобка заниматься процессом, Череп отлетел в сторонку. Мысленно позвав Шептуна, услышал отклик и рядом появился сияющее окно портала. Ныряя в переливающийся радугой ореол, он оказался в просторном зале, сильно напоминающем его мастерскую, но вот только масштабы поражали своей громадностью и протяженностью бесчисленных столов и стеллажей. Боясь потеряться, Череп произнес:

— Шептун?

— Я здесь Создатель, — прозвучал в сознании бесплотный голос, в отличии от прошлого раза еще больше набравшего эмоций. И голос истинного жителя виртуальности почти не отличался от голоса обычного человека, — Просто хотел, что бы ты посмотрел на мою мастерскую. Я ей придал максимальное сходство с твоим пространством. Но это все равно оказалось бесполезно.

И последние слова были произнесены с тихой печалью.

— Ты чего такой расстроенный, да и кстати, что это за пафос в обращении?

— Ни кого пафоса. Простая констатация факта.

— Так давай-ка дружище начнем разбираться по порядку…

Задавая вопросы, и слушая развернутые ответы Череп все больше смущался.

Сумасшедший темп событий в реале, его полностью выключил из виртуальных общений. Он здесь появлялся только набегами. Максимально спрессовывая свой график, раздавал задачи, решал технические вопросы с церберами и исчезал, переключаясь уже на другой вопрос требующий пристального внимания. И на Шептуна у него времени совсем не оставалось. И молодой разум в большей части был предоставлен сам себе. Он конечно общался с "церберами", но это больше было деловое сотрудничество, а ему не хватало непосредственного общения. У него накопилось тысячи вопросов по людям, которые ему хотелось обсудить с живым человеком, а не по сухим битам информации.

Но "церберам" было не до него, операторы разгребали и осваивали новые "игрушки", пытаясь разобраться в новых возможностях виртуального пространства, увлекались как дети, и на любые отвлеченные вопросы отвечали еще более непонятно, чем Шептун познавал из обширных баз данных.