Владислав Выставной - Злой

Кацуми Танака считалась легендой генной инженерии. Надо признать — легендой скандальной. Ее эксперименты с геномом человека в конечном итоге были запрещены специальной конвенцией ООН. Она была вынуждена уйти из своего института в окрестностях Кембриджа. И хоть уходила она под аплодисменты ведущих профессоров и академиков, с тех пор о ней ничего не слышали. Считалось, что она ушла на покой — уехала куда-то в Тибет, разочаровавшись в науке.

Оказывается — черта с два! Ни капли она не разочаровалась в деле всей своей жизни.

Хотя трудно сказать, что именно было делом ее жизни. Сам Ник, как биохимик, знал о ее работах лишь в общих чертах. Но ему были прекрасно известны два основных направления ее научной деятельности — те самые, что приводили в ужас священнослужителей всех религий. Первое — генная коррекция, то есть выведение идеальной в физическом плане человеческой особи. А ужасающим ответвлением этого направления было создание андроидов — биороботов, практически неотличимых от людей, но лишенных разума и, стало быть, каких-либо человеческих прав. Теоретически развитие второго направления вело к узакониванию рабства — сколько ни протестовала против такого определения передовая часть научной общественности.

Вторым направлением был скандально известный «ген бессмертия». Кроме того, термин «активный мутаген» вроде бы также был введен в употребление этой великой женщиной.

Что же до «гена бессмертия», то, как становилось ясно из рассказа Вики, он так и не был сконструирован — по крайней мере, в том виде, в котором его представляла себе сама Кацуми. Со слов Вики выходило, что бессмертие в его нынешнем виде, в проекте «Кронос», достигалось при мощной поддержке высокотехнологичной нанотехники — о чем и предупреждали оппоненты Кацуми Танака.

Изначально же «ген бессмертия» предполагал практическое бессмертие для всех: одна таблетка — и ты подобен греческому богу.

Но, видимо, владельцы Корпорации не желали ждать разрешения бесконечно сложной генной головоломки. Это вполне понятно: бессмертие не нужно мертвому. Оно нужно здесь и сейчас. А ученые пусть себе мудрят — сто, двести лет, сколько угодно. Бессмертный может себе позволить такое ожидание…

Коридоры офисного типа закончились шлюзом высшей биологической защиты: разумеется, работы в лабораториях велись по принципу «чистой комнаты» — ни единой пылинки, ни единой посторонней бактерии.

Надевая прозрачный комбинезон биологической защиты, Ник ощутил дежавю: ему показалось, что сейчас снова придется нырять в какие-нибудь жуткие мусорные баки и канализационные тоннели.

Вместо этого вокруг была стерильная белизна. Тонко гудели столь же белоснежные, теряющиеся на фоне стен приборы, бесшумно ступали сотрудники в одинаковых стерильных комбезах. Ник отметил про себя, что такое облачение очень даже кстати: в стерильной маске никто не заподозрит в нем самозванца. Системы «Андромеды» упорно величали его доктором Палмером, и Ник мысленно возносил благодарности предусмотрительному и далекому уже Берни: «Как ты там, дружище? Если бы ты только себе представлял — какие темные чудеса творятся в этой огромной паучьей банке…»

Прежде чем запустить в лабораторный сектор, их прогнали через многополосное стерилизующее облучение. И лишь после этого они ступили в святая святых генных исследований Корпорации.

— Здесь идут генные исследования клеточного уровня, — тихо говорила Вики. Теперь узнать ее можно было только по голосу. — В основном работает автоматика — мы только проверяем и фиксируем результаты.

— «Идеальная клетка?» — догадался Ник.

— Да, — кивнула Вики. — Пятьдесят процентов успеха в формировании каждого отдельного беса — это наши технологии.

— А остальные пятьдесят процентов?

— Всей картиной владеет только руководитель проекта. Есть еще сектор нанотехнологий. Там для каждого нового кандидата готовится собственный комплекс активных наноструктур, которые вводятся в организм и занимаются его постоянной поддержкой и очисткой. Возможно, есть и еще какие-то специальные сектора, но это уже вне нашей компетенции… А вот то, о чем я тебе говорила…

Вики таинственно скосила глаза на мощную дверь в конце коридора.

Таких дверей он еще не видел: огромная, круглого сечения, на мощных поперечных кронштейнах. Такие, наверное, защищают банковские хранилища.

У двери стояли двое — в том же биозащитном облачении. Но даже сквозь эту мешковатую, обливающую пластиком одежду было видно, что никакие это не ученые и даже не лаборанты. Это охрана.

Ник легонько сжал плечо Вики — словно прощаясь — и направился прямо к двери. Охранники двинулись было вперед, перекрывая ему путь, но мягкий голос автомата отчетливо произнес:

— Приветствую вас, доктор Палмер! Проходите, пожалуйста!

Глухо загрохотало — и дверь стала медленно выдвигаться из глубины стены. Охранники почтительно расступились.

«Все-таки важной персоной был этот Палмер! — снова подумал Ник. — И как он только очутился в том занюханном секторе? Надо сказать — очень удачно очутился. Вот вам и еще одна загадка…»

Пройдя через границу «закрытого контура», он снова оказался перед дверью — на этот раз стандартной. Снова приветствие — и снова шаг в неведомое.

За дверью дежурили еще двое. Ничего не скажешь: этот «закрытый контур» охранялся неплохо. Просто удивительно, что ему удалось столь легко проникнуть сюда. Невольно ощущался какой-то подвох. Но Ник гнал прочь трусливые мысли — и шел вперед.

Посреди пустого туннеля его встретил сотрудник во все той же биологической защите:

— Здравствуйте, доктор Палмер! Давно вы у нас не были! Я Билл Маккинли, вы принимали у меня объект в прошлый раз.

— Здравствуйте, Билл, — механически отозвался Ник. Интересно, о чем принято говорить при такой встрече?

Сотрудник сам помог ему:

— Вы к нам с инспекцией? Что желаете осмотреть?

Ай да сотрудник, ай да молодец! Он словно читает мысли.

— Желаю осмотреть все, — глухим бесцветным голосом отозвался Ник. Еще одно преимущество маски: все голоса кажутся одинаковыми. — Давайте по порядку.

Сотрудник на миг замер, очевидно прикидывая в голове маршрут посещений, и предложил:

— Тогда начнем с лабораторий биоконструкций, хорошо?

Ник молча кивнул.

Тоннель уходил дальше в темноту, а они свернули в широкий боковой проем. Потянулись бесконечные светлые галереи, заставленные аппаратурой, которую обслуживал все тот же безликий персонал.

Прошли мимо ряда высоких прозрачных емкостей, в которых за густым слоем воздушных пузырьков плавало что-то крупное, живое. Ник замедлил шаг, приблизившись к одной из емкостей, — и чуть не отпрянул в страхе.