Дмитрий Казаков - Кровь ангелов

Старший, какой-то эдил с Монтиса по имени Янитор, и старейший, безымянный, виденный бывшим жрецом один раз, невысокий и плотный, узревший сущность сверхчеловека и умеющий объяснить ее другим. И скорое явление «своего» правителя, что займет Мерцающий трон и погонит человечество по пути эволюции.

– Откуда же они возьмут такого? Ведь остался один Вальгорн… – бормочет Валерия.

– Есть еще тот парень, что объявился прямо накануне падения Нервейга, – верховный понтифик кривится. – Его выдернули у меня прямо из-под жертвенного ножа… Ваша сестра, – эти два слова он произнес с неприязнью, – заявила, что у него в жилах течет кровь ангелов. Звать его Ларс, родом он с Аллювии, а сейчас где-то у варваров и вроде бы готовится к войне.

Ларс? С Аллювии?

Откуда он вообще взялся, ведь у Домина Круор нет сведений ни о каких боковых ветвях императорского рода, что дали побеги в инсуле АХ-27, а прозевать такое Антрум Ноктурна не может.

– Что же, понятно, – говорит Валерия, кутаясь в накидку.

Она по-прежнему мерзнет, хотя в лишенной окон, спрятанной в недрах святилища комнате тепло.

– Скажи-ка, Децим Обстинатус, – продолжает она, – есть ли ваши люди около нынешней Божественной Плоти, не собираетесь ли вы ликвидировать его в нужный момент?

Война войной, но силой владыку Империума не одолеть, а значит, люцифериты должны иметь в запасе какую-нибудь хитрость, обманный удар, что позволит отдать Мерцающий трон их ставленнику.

Но слышит Валерия совсем не то, что ожидает.

Некие люди, действующие на Монтисе, выдающие себя за тех, кто постиг тайны сверхчеловека, но при этом вовсе не относящиеся к числу посвященных, достаточно скрытные, чтобы почти ничем не проявить себя…

– Но кто они? Кто, во имя небесной справедливости? – восклицает верховный понтифик.

– Не знаю, – хрипит Децим, тяжело дыша. – Мы не выяснили, хотя пытались…

По всем признакам, в здравом уме ему остается находиться недолго.

– Мы разгадали кое-какие загадки, но наткнулись на новые, еще более сложные, – говорит сивилла, думая, что интриги поддельных люциферитов могли стать причиной гибели Альенды. – Теперь мы должны решить, что делать с этими сведениями, оставить их при себе или… доложить Божественной Плоти, как и положено верным подданным.

– Нет сомнений в том, как мы поступим! – Все три глаза Луция Каелума фанатично сверкают.

– А у меня сомнения есть… – говорит Валерия очень тихо.

Надо заставить его прислушаться, сделать так, чтобы у верховного понтифика заработала часть мозга, не отравленная глупыми догмами, те извилины, что отвечают за самосохранение.

– Э, хм, ну, как же так? – бормочет он, дергая себя за бородку.

Человек у стены смеется резким каркающим смехом, а затем глаза его закрываются и голова падает на грудь. «Эликсир правды» больше не действует, он превратил бывшего жреца и люциферита в тупое животное, неспособное на связную речь и разумные действия.

– Я знаю, что наши разговоры записываются и ты всегда сможешь использовать их против меня, – Валерия смотрит прямо в глазки верховному понтифику, маленькие, бегающие, полные страха. – Вот только поможет ли тебе это? И поможет ли, если мы доложим Божественной Плоти о наших находках? Вспомни о судьбе Овиго, Каелум.

Он горько усмехается:

– Но поможет ли мне, если мы все утаим? Необоримый, Сокровенный, Блистательный и прочая, прочая и прочая может захотеть избавиться от меня в любой момент…

– Главное, чтобы не мгновенно, чтобы у тебя нашлось время крикнуть о том, что ты хочешь сообщить нечто исключительно важное, – Валерия улыбается в свою очередь, но одобряюще. – Понимаешь? Ты используешь знание о заговоре люциферитов как спасательную капсулу.

Луций Каелум хмурится, морщины на его лбу становятся глубже.

Да, она подсовывает ему очевидную мотивацию, чтобы держать все в тайне, себе же оставляет другую. Сивилла не хочет, чтобы деятельность тайного общества расследовалась очень уж тщательно – а Вальгорн отдаст такой приказ, без сомнения, и его ищейки перероют все – чтобы не всплыло участие Альенды, причастность Антрум Ноктурна.

– Хорошо, – изрекает наконец верховный понтифик. – Мы пока промолчим… Посмотрим, что будет.

– Это очень разумное решение, – а вот в данный момент союзника надо поддержать, для него очень непросто пойти против собственной верности, вступить в бой с древними, укоренившимися привычками.

Но ничего, Луций Каелум хочет жить, и это ему поможет.

Вода в бассейне подрагивает, словно ее морщит легкий ветерок, крошечные волны разбиваются о мраморные бортики, вспухают и опадают извилистые полоски пены. Глубина всего метр, а кажется, что там, под сверкающей поверхностью, движутся темные тени, идет какая-то жизнь, и ты силишься разглядеть ее, но не можешь, глаза подводят тебя, слипаются…

– Эй, ученик, ты заснул?

Этот возглас заставил Ларса вздрогнуть и моргнуть – обычный бассейн, никаких теней и волн, а вокруг знакомая до последней маски в шкафах обстановка атриума эру Кацста.

Просто он устал, не успел еще отойти от этого безумного полета.

– Задремал, и что? – сказал Ларс, переводя взгляд на Ультиму.

Она выглядела недовольной, и скорее всего тем, что по местному времени сейчас глубокая ночь, до рассвета два стандартных часа, а он не просто заявился, да еще и велел слугам ее разбудить.

– Разбежался! – она фыркнула. – Посмотрим, на что ты стал похож.

– Каким был, таким и остался, – огрызнулся Ларс, хотя понимал, что лучше промолчать.

Дверь открылась, и в атриум вступил зевающий Эний в том же самом золотистом халате, в каком он щеголял в ту ночь в Монтисполисе. Бывший эдил, даже оказавшись за пределами Империума, кое в чем своим привычкам не изменил.

– Явился, не запылился, и в какой спешке, – пробормотал он, не пытаясь скрыть раздражения. – Ладно-ладно, но, ради всех имен Божественной Плоти, зачем только ты велел нас поднять, что такое стряслось?

И этот кажется недружелюбным, что, в общем, неудивительно.

– Выспаться можно и на борту «Кусписа» на пути к Керимбе, – сказал Ларс. – Бессмысленно терять время, нам необходимо действовать, и я хорошо помню, что мы собирались делать дальше.