Алексей ГЛУШАНОВСКИЙ - В начале пути. Сборник рассказов

Закончить не дали. Выполз из будки хмырь и завопил гнусным фальцетом:

– Утренняя перекличка!

Вчера вечером такая процедура уже проводилась, только темно уже было. Нас объявили просто – пятеро новичков. А других я и не увидел. Сейчас погляжу.

Одиннадцать бандитов в подобие шеренги встали. Сам Йога – двенадцатый. Позади него еще двое болтались. С палками. Псы цепные, знаю таких. Пайку жирную отрабатывают. Работники толпились безо всякого подобия строя. Четверо по одному в стороне стояли – бригадиры. Венец карьеры, погонщики этого сброда.

Пошептались о чем-то, в бронетранспортер рядом с автобусом в центре этого кладбища техники два автоматчика залезли, и через минуту через люк механика свежий труп вытащили. Еще один отъехал, тормознулся во сне, ему приснился ништяк, его встретил зацеп. Скучно здесь не будет – однозначно.

К нашей группе подошел старый знакомый с обрезом.

– Одежды только на троих есть в наличии, двое в лагере остаются – покойника в аномалию сбросите, топлива натаскать на кухню, уборка территории. Ты и ты, – ткнул стволом в крайнюю парочку, – в распоряжение Хлебореза.

Толстяк с палкой им отмашку дал. Обрадованные простой работой бомжи радостно кинулись к новому начальству.

– А вы переодевайтесь. Здесь дожди бывают обычные, кислотные и радиоактивные. С голым торсом через три дня также не проснешься. А вы Йоге недешево достались. Два блокпоста задобрить, машина, милиционерам по сотне евро за голову. Надо отрабатывать денежки. Вы сейчас в самой глубокой Зоне, на автомобильном полигоне Свалки. На западе – Агропром, на востоке – поле радиоактивное с собачками слепыми, Темная Долина, там своя банда, не дай вам Черный Сталкер к ним в лапы угодить – лучше сразу в аномалию прыгнуть. И река ещё там – Полынь. Бывшая Припять, мать ее. На юге Киев и солдатиков немеряно и несчитано. И у всех приказ: стрелять на поражение. Все ясно?

– А на севере что? – спросил доходяга, которого мы вчера тащили.

– Сердце Зоны. Четвертый реактор ЧАЭС, слышишь – рокочет?

Вот что за гул мне ночью поначалу слегка мешал. В Чернобыль меня занесло. Украина. Что-то здесь случилось давным-давно. Редкое говно. Люди погибли, город бросили. Мутанты, значит. Да, ведь утечка радиации, как же без мутантов?

– А мы тут что забыли? Мы что, в МЧС записались последствия ликвидировать? – продолжал любопытный брат по каторге.

«Буду его, такого мастера вопросы задавать, звать Паганель» – решил про себя.

– Кроме радиации, аномалий, зверей злобных, военных патрулей, наемников и людоедов из «Монолита» здесь есть артефакты. И это перевешивает все остальное. Добыть их больше – ваша задача. Завтра учиться будете, а сегодня я вам у Йоги выходной выпросил. Вот вам две банки тушенки и водочки бутылочка. Сухарей мало, по одному на нос. Сейчас из лагеря уйдем, засядем на остановке автобусной, чтоб внимание не привлекать, вы расслабитесь, а мы с пацанами в кустах спать будем. Ночью из-за храпа глаз не сомкнули. Сегодня в БТР переберемся, раз освободился, – наш главный конвоир задачи на день наметил.

Оживились мои товарищи по несчастью. Так можно в рабстве жить ,можно. Тебя кормят, поят и охраняют. И делать ничего не надо. Красота!

– Гитару пусть возьмут, – сказал неожиданно подошедший со спины Йога. – Что за посиделки сталкерские у огня без гитары?

Переодели нас в одежду с чужого плеча, и я уже почти решил простить ребят и не убивать их до смерти, так, настучать им по личику, чтобы знали, что рабовладение и работорговля считаются преступлением против человечества и не одобряются мной лично, когда на своей новой куртке дыру под лопаткой увидел. Под левой. Пристрелили ее бывшего владельца в спину. Все-таки нехорошие ребята мои новые знакомые. Придется их в удачный момент кончать.

– При атаке собак или кабанов сразу на крышу остановки запрыгивайте, – Йога последнее напутствие дал.

И рукой махнул. И что? Да ,я со всеми вместе радостно заорал:

– Ты справедлив, Йога!

Убиться мне о стену. Завтра я ему носки кинусь стирать, что ли? Взяли мы гитару и пошли на пикничок. По дороге обломки досок и сучья собирали, прошли меньше километра и когда к автобусу на дороге подошли, стало вдруг понятно, что две горы до самого неба насыпаны из мусора. Тут металла на миллион евро лежит мертво.

– Сразу после выброса артефакты можно прямо на дороге дня два собирать. А потом их уже искать надо. В тоннеле за ангаром их полно, только туда даже опытные одиночки не рискуют лазить, – наш охранник обстановку пояснял.

– Кто такие «одиночки»? – это я уже успел первым спросить.

– Что такое «выброс»? – с секундной задержкой поинтересовался Паганель.

– Выброс надо пережидать в укрытии – на открытом месте сдохнешь не за понюх табаку. Раз в три недели бывает. До следующего дней десять. Наше место надежное, увидите сами. Одиночка – просто опытный промысловик, один ходит. Все, что добудет, все его. И ногу если где подвернет или бинты у него кончатся, тоже один свой конец встретит. У дороги сидим, увидите кого – бутылкой машите. Подойдет – новости расскажет. Все, пейте, ешьте, песни только вполголоса пойте.

Мы у костра уселись, а бандиты за заднюю стенку залегли. Досыпать.

Народ сразу за бутылочку схватился, а мне гитара досталась. Сначала я армейским репертуаром пробавлялся, а потом на классику перешел.

– Мне не нужно награды, не нужно венца; мне не нужно спать с ведьмой, чтоб дойти до конца. Мне б весеннюю сладость да жизнь без вранья; ох, Самара, сестра моя… Бьется солнце о тучи над моей головой. Я, наверно, везучий, раз до сих пор живой; над рекой кричит птица, ждет милого дружка – а здесь белые стены и глухая тоска.

– Хорошо поешь, – одобрительно сказал человек в зеленом защитном костюме.

Уж пластинки кевларовые морской пехотинец сразу увидит.

Хлопнуло что-то сверху, одиночка за глаза схватился, сверху с крыши на него автоматчик спрыгнул, а с боков остальные «спящие» кинулись.

– Глаза не три, мать, брать, ерш твою медь! – наш добрый погонщик кричит.

Взяли они его под микитки, все содрали, даже поясом не побрезговали. Твари. Потом стали его в порядок приводить. Воду лить на руки и глаза промывать. Минут через пять новый пленник был свеж, как только что срезанный с грядки огурец, и так же весел. Меня только что поимели, словно пьяную шлюху. За банку консервов и выходной день. Обидно, однако. Пока я тут концерт устраивал, группа захвата рассредоточилась и в засаде удобно устроилась. Потом, когда человек подошел, на него сверху из полотенца или мешка небольшого сыпанули смесь мелко толченого табака с перцем – средство старое, но действенное. Глаза моментально выводит из строя. И не крикнешь. Вдохнешь лишний раз – и будешь чихать полдня. И все – приехали. Так языков казачки еще при Наполеоне брали. Не подвел древний способ и сейчас.