Александр Лидин - Непрощенный

— Ты с чего взял? Откуда ты знаешь?

— Так ведь по-русски написано!

Паучиха опасливо подковыляла к двери и некоторое время изучала непонятную надпись.

— Как ты сказал? По… руски?

Что было в ее голосе, Артем понять не мог. Удивление… недоумение… испуг… Но почему?

— Ты же сама говоришь по-русски! — попытался объяснить он. — А здесь по-русски написано. Вы что, поголовно неграмотные?

И умолк, чувствуя, что слова тут бессильны.

— Это письмена Древних, — серьезно произнесла паучиха. — Их языка никто не знает. А мы говорим по-другому. И пишем тоже.

— То есть?

— То и есть.

— А ну, напиши что-нибудь, — проговорил Артем.

— Например?

— «Открыть».

Паучиха выбрала неистоптанный участок пола и вывела несколько загогулин, напоминающих помесь латиницы с японскими иероглифами.

— Вот это — если «открыть» в сложноподчиненном предложении. А вот так… — она пририсовала еще одну кривульку, — в неопределенно-директивном наклонении. Вот так — в повелительном…

— Хватит, — взмолился Артем. — Сколько у вас этих наклонений?

— Шесть. А разве у вас иначе?

Господи… И это называется «найти общий язык»!

Однако Артем отметил два весьма любопытных момента. Во-первых, закорючек в написанном паучихой слове было меньше, чем букв, но больше, чем слогов. И во-вторых, ей даже в голову не пришло уточнить, в каком значении используется это слово. Можно ведь дверь открыть, а можно новый континент.

— Хорошо, — «вдовушка» отступила на шаг и наклонила набок головку. — А как, по-твоему, это пишется?

— По-русски?

— Да… Поруски.

Артем подвинулся, написал «открыть» — для простоты печатными буквами. Паучиха подошла поближе и медленно провела коготком по одной букве, потом по другой…

— Это в каком наклонении? — буркнула она.

— То есть «в каком»?

— Ну… в повелительном, в неопределенно-директивном?

— Нет.

— Что «нет»?

Окончательно замороченный, Артем схватился за голову.

— У нас все по-другому, — жалобно пробормотал он. — Никаких этих… наклонений…

— А как вы тогда понимаете, что дверь открывать надо, а не вообще можно?

Вопрос, конечно, интересный. Проблема заключалась лишь в том, что ответить на него мог разве что профессиональный филолог, к коим Артем не относился. Склонности к изучению языков он не испытывал никогда. Стойкой «четверкой» по русскому и литературе он был обязан лишь любви к чтению и загадочной «врожденной грамотности», позволяющей не задумываясь ставить в нужные места запятые и не ломать голову над правописанием. Что касается названий склонений и спряжений, все это забылось сразу же после окончания школы — за ненадобностью.

И вот надо же — понадобилось.

— Слушай, — Артем скорчил умоляющую гримасу, — давай потом с наклонениями разберемся. На досуге. А то еще эти придут… кромешники… или кто-нибудь похуже.

Паучиха выдержала паузу — достаточно долгую, чтобы у Артема появилось подозрение, переходящее в уверенность: его хитрость раскрыта.

— Ладно, — снисходительно проговорила Матильда. — Потом так потом. Пошли.

Идти пришлось недолго, и вскоре они уперлись в стену. Но это был не тупик. В прошлой жизни Артема — в той, что была давно и неправда, в которой не только разговаривали, но и писали по-русски, — такое место называлось… тоже на букву «т». «Т-образный перекресток». Правда, по тем перекресткам люди не ходили пешком, а ездили, и отнюдь не на ездовых квочках. Но это уже не важно.

На стене красовалась табличка, и надпись на ней явно представляла интерес не только для Артема: пыль на ней не так давно стерли, и новый слой еще не успел нарасти. Причина была очевидна. Указателем направления пользоваться можно, даже не понимая, что означают значки над стрелочками. Впрочем, Артем тоже этого не понимал.

«Вдовушка» остановилась под указателем и посмотрела на своего спутника — как показалось Артему, весьма ехидно. Хотя… кто их, пауков, разберет. Мимика у фрау Матильды отсутствовала как таковая.

— Ну?.. — поинтересовалась она.

Артем хмыкнул и пожал плечами.

— Что тут написано? — не унималась паучиха.

— «Х.Д.» — стрелка направо, «Р.Ф.» — стрелка влево…

— Что такое Х.Д.?

— Откуда я знаю! — рассердился Артем. — Это сокращения. Обозначать могут все, что угодно. Например… «хрен догадаешься».

Матильда издала громкий скрип, исполненный глубочайшего презрения.

— Очень остроумно. Тоже мне, знаток…

— А что, я все на свете, по-твоему, знать должен?

Скрип.

— Хорошо. Вот как бы ты без меня ориентировалась?

— Ори… что?

Вот так. Не ждал, не гадал, в «десятку» попал. «Вдовушка» услышала незнакомое слово и мгновенно забыла высокомерие — как подозревал Артем, напускное.

— О-ри-ен-тироваться, — повторил он. — Определять, где ты находишься и куда надо идти.

Снова скрип — на этот раз более зловещий.

— Как я тебе объясню? Так и о-ри-ен-тировалась. Вот сейчас, например, я чувствую, что надо идти налево.

Артем неуверенно посмотрел в глубину коридора.

— Точно налево?

— Сомневаешься — не спрашивай, — отрезала паучиха. — Или можешь что-то лучшее предложить?

Ничего лучшего Артем предложить не мог, тем более что и выбор был невелик: направо, налево. Или обратно. Нет, можно еще посидеть, передохнуть, перекусить… тем более что ноги уже начинали ныть. Но что-то подсказывало Артему, что надолго задерживаться на одном месте не следует. По движущейся цели попасть труднее, даже если она движется черепашьим шагом… вернее, паучьим.

И они свернули налево. Потом направо. И еще раз направо, после чего попали в короткий и очень тесный тамбур. За дверью — она открывалась без малейшего усилия — обнаружился широкий коридор. Здесь царила удивительная чистота: нигде не пылинки, даже ворсистое покрытие на полу казалось стерильным. В воздухе витал слабый запах озона. Справа и слева, на равном расстоянии друг от друга, располагались двери без ручек, совершенно одинаковые, если не считать табличек с номерами.

— Гостиница, что ли? — пробормотал Артем и толкнул одну. Но дверь, похоже, была заперта и не поддалась.

Коридор закончился еще одной безликой дверью. Артем, приготовившись встретить серьезное сопротивление, сделал паучихе знак пропустить его. Потом разогнался, чтобы вышибить дверь плечом — или хотя бы попытаться… и едва не полетел кувырком. Дверь открывалась от малейшего прикосновения. Ошарашенный, он пару секунд оглядывался по сторонам и лишь потом сообразил, что должен открыть дверь даме.

Фрау Матильда неторопливо прошествовала вперед и остановилась рядом. Похоже, паучиха в очередной раз прислушивалась к своему «чувству направления», но оно либо говорило очень тихо, либо вовсе молчало. И вправду, выбор предстоял непростой: добрый десяток дверей и семь проемов, из которых три вели на лестничные площадки.