Дмитрий Старицкий - Путанабус

Она все-таки откровенно тупила, не врубаясь в ситуацию.

- Я не прошу тебя за всех платить, - продолжил я, - Я сказал - организуй. Или я непонятно выразился?

- Как организовать-то?

- Как пикник на обочине. Назначь дежурных по столовой, на сегодня. Потом других назначишь, по очереди. Собери заказы. Потом проследи, чтобы все сдали посуду и за себя расплатились. И вообще. На тебе, как на нашей старшей жене, висит всё хозяйство гарема. Соответственно, и взносы на него тебе рассчитывать и со всех собирать. И держать общую кассу. Тогда и не надо будет каждый раз в каждом кафе скидываться. Я также внесу свою долю. К тому же, если не забыли, скоро нам в дальнюю дорогу, - я всех оглядел и повторил для особо одарённых, - Очень дальнюю. Примерно, как от Кишинёва до Урала. А это, как минимум, еда, вода и топливо. Всё надо будет рассчитать так, чтобы не оказаться, не дай Бог, одним посреди широкого поля с милыми зверушками вокруг, - тут я хмыкнул слёзно, - С наганом.

Последняя сентенция их, чую, проняла.

- Ладно, приступай к обязанностям или будем выбирать новую старшую жену.

Выборы назначать не пришлось.

Итак, личный состав построил вроде знатно. Вон, как зашестерили, как электровеники.

Всё правильно: султан я или не султан? Да, скорее, и не султан - тому три жены всего полагалось. Я сейчас этот... Халиф. Халиф Жора ибн с Похмела. Реально улыбнуло. Надо же, мне мои шутки юмора нравятся, а вот окружающим не всегда угодишь.

Альфия, назначенная дежурной по алфавиту имени, нарисовалась рядом и поставила передо мной большую фаянсовую кружку с кофе.

Кофе было с молоком. Лате, наверное, до кофе по-варшавски вряд ли это негр додумается.

Альфия постояла ещё рядом немного, переминаясь с ноги на ногу, и, не утерпев, спросила.

- Жора, ты ещё чего-нибудь конкретного хочешь? Или дать меню?

- Тебююю? - я повернулся и делано-удивлённо посмотрел ей снизу вверх в глаза, - А знаешь, это идея! - тут я взял и ущипнул её за тугую попку, - Вот только кофе попью.

- Да ну тебя, с твоими приколами. Давай кофе пей быстрее и чашку отдавай на мойку.

Она почесала ягодицу.

- Дурак, синяк ведь будет.

- Ты как к мужу обращаешься?

- Знаешь, Жора, мужа я бы в такой ситуации убила. Сковородкой.

- Ой, какие мы нежные, прям, недотроги, - я уже смеялся в голос, да и остальные поддержали.

- Ну, прям, целочка-невридимочка, - развел я руками.

Девки за столом уже катались от смеха.

- Щас, как дам больно, - возмущенно махнула она у меня над головой подносом.

- Ингеборге, обеспечь порядок среди личного состава младших жён. А то они вот уже безобразия нарушают в общественном месте, - пожаловался я притворно.

Прускайте показала Альфие кулак.

Альфия фыркнула и пошла на своё место, демонстративно вертя попой, как недовольная кошка хвостом.

Надо сознаться, аппетитная у неё попка. Знает, чем вертеть под носом у мужика в полном расцвете сил. Так бы погладил, да уже далеко ушла. Не дотянусь.

- Так, - оглядел я снова "свой гарем", - Джамиля, Саида... Тфу, ты пропасть!

Вздохнул глубоко и продолжил.

- То есть: Роза, Таня, Ингеборге, Альфия, Анфиса, Ярина, Оксана, Дюлекан, Галина, Катя, Сюембюль, Сажи и Наташа. Никого не забыл?

Ответом было вроде бы молчание, но постоянный гул от тихих перешептываний ощущался явно.

- Тогда собрание нашей пионерской дружины имени пионерки-героини Дуни Кулаковой объявляю открытым. Ведущий собрания - пионервожатый Жора.

Шутка юмора про Дуню Кулакову опять не прошла. Мдя, не мужской коллектив.

"Пионерки" отслушали всё в пол уха, лениво дергаясь только на свои имена, и дальше всё по новой: бу-бу-бу-бу-бу. Перешептываются, как школьницы на уроке.

Ладно, думаю, аудиторию берут не нудными лекциями, а берущими за душу аргументами. Вот такой я каламбурщик. Явил аспект и поднял атрибут.

- На повестке дня нашего пионерского сбора половой вопрос.

Тут все встрепенулись и даже бубнить перестали.

Ага... Уже интересно? Ну, так внимайте.

- Выносится на обсуждение отряда персональное дело пионерок Кончиц Оксаны и Урыльник Ярины.

Сделал паузу.

Слушают уже внимательно. Что ж хотели? Классика жанра!

- Итак, дорогие мои, - это уже персонально к Кончиц с Урыльник, - Что вы можете доложить родному коллективу о своем проступке? И, заодно, объяснить, как вы дошли до жизни такой?

Наступила тишина. Тихая такая тишина.

Виновницы торжества глазки в стол попрятали и сидят как мыши под веником. Буд-то и не к ним обращаются.

Ну, пошло-поехало, как у Галича: "а как вызвали меня, то сник до робости, и из зала мне кричат: давай подробности!". Не меняется народ от смены политических режимов. Тем более - от изменения экономического уклада.

- Ну, что молчите? Расскажите всем, про вчерашнее. Интересно же народу, зачем его полиция весь вечер трясла и на уши ставила.

- А чё рассказывать-то? - ушла в несознанку Урыльник, пряча глаза уже под стол.

Ну, прям гимназистка, которая случайно в школьном туалете разбила унитаз, на приёме в кабинете завуча.

Я посмотрел в глаза Ингеборге.

Та ответила понимающим мне взглядом. Вздохнула и спросила.

- А ты с самого начала давай. С того момента, как вы вчера отсюда ушли.

- Да ничего такого и не было. Шли и шли. По сторонам глазели. Потом к нам эти, из крутой тачки пристали. Кататься звали. В ресторан, на берегу моря.

Я в это время в упор смотрел на Катю. И напряженно думал: сдаст она хохлушек или не сдаст?

Та, поначалу, прятала от меня глаза, но потом подняла их и посмотрела с каким-то неясным вызовом.

А я ей взял и подмигнул задорно.

Господи, как мало надо человеку для счастья. Вся аж просияла, как восходящее солнышко, что майским утром разгоняет утренний туман от речки над заливным лугом.

Я искренне улыбнулся в ответ.

Как это приятно делать человека счастливым, хотя бы на пару секунд.

- А когда мы отказались, то они нас похватали и в машину затолкали, - добавила Оксана.

- Потом привезли в какой-то подвал, отобрали деньги, документы и избили, - заплакала Ярина, утирая глаза рукой, попутно счищая ею тональный крем с синяка, - Ничего не объяснили, и, сразу бить. По лицууууу...

- А что они от вас хотели? - спросила Бисянка.

- А мы знаем? Мы по ихнему ни бельмеса, - оправдывалась Оксана, - Спросят криком, гыг-гыр-гыр, потом ещё что-то крикнут, и по морде кулаком. А за что!? - она перешла на повышенные визгливые тона, - Потом в подвале сидели, запертые, без сортира. С парашным ведром вонючим. Долго. Потом военные пришли и освободили нас. Вот и всё.

- Ещё вояки переписали нас, вместе со всеми, кого оттуда вынули, - добавила Урыльник, - Сказали, что новые айдишки нам выдадут, взамен утраченных. А мы им новые фамилии сказали. Здесь же это можно?

- И как вас теперь называть? - спросила Буля тоном уполномоченного КГБ по району.