Al1618 - Тени Прерии. Свои среди чужих

Но, в тоже время, Роса, а так, кажется, называли данную самочку, не проявляла никакого беспокойства, более того, даже изначально присутствовавшее в языке тела волнение исчезло. Так что по окончанию осмотра она вернула пищащий комок с явным облегчением. После чего задумчиво ухватила себя за ухо.

— Что с ним? — Хранитель тоже слегка успокоился, но вопрос надо было прояснить до конца.

— Да все хорошо. — Ответила Росинка, продолжая откручивать собственное ухо.

— Вот только не знаю, что сказать… Ты его шлепни, наверно.

— Как?! — Мысль о причинении боли беспомощной Личинке не укладывалась в голове, на шее инстинктивно зашевелись сложенные «боевые» конечности.

— А вот так!

Росинка ухватила свободную от Зяблика конечность и с разгона приложила ее к своей… словом, к тому месту, где у всех прочих живых существ расположено основание хвоста.

Исследователь — Центральной: «Она на полном серьезе показывает дозу воздействия».

— Или ущипни. Вот так. — И ухватив кисть, продемонстрировала — два ближайших когтя боковыми поверхностями захватили серебристую шкурку и сжали.

— Но как можно…

— Можно. И даже до маленькой гематомки. Делай что говорят, хуже не будет.

Все еще колеблясь, но строго следуя указанной силе и месту воздействия, Хранитель совершил требуемое. В тот же момент тоскливую руладу как отрезало, челюсти захлопнулись, а глаза наоборот — распахнулись. Увидев «маму», малыш тут же потянулся к ней всеми четырьмя лапками, гримасками выражая радость и что-то лепеча на своем языке.

— Ну вот, и солнышко взошло.

Росинка тоже улыбаясь протянула палец, чтобы нажать на носик, но успела в последний миг его отдернуть от клацнувших челюстей, изменив при этом траекторию и ткнуть в пузико, чем привела Зяблика в совершеннейший восторг и еле успела отдернуть лапу от мелькнувших в воздухе крохотных ручек с выпущенными коготками.

— Какой живчик, Уси — пуси. Да? — и выслушав ответный смешок, Росинка добавила:

— Растет наш Зяблик, уже скоро ползать будет. Да? — вызвав, взрыв ответного веселья.

Видимо, изумление все же преодолело видовой барьер, потому как окинув взглядом замершего в полном недоумении Хранителя, она пояснила:

— Дети не всегда в состоянии успокоиться самостоятельно. Нервная система у них не сбалансирована, он уже и забыл, почему плакать начал, уже и прошло все, надо было просто отвлечь. Пусть и болью — это только полезно.

Потом было много подобных открытий. Например, что ребенка лучше всего укачивать на животе, чтобы он слышал биение сердца. Хранитель с его аж четырьмя тарахтелками и возможностью управлять их биением находился вне конкуренции. Правда, в отличие от обычной «мамочки», он не был теплым, но грелка прекрасно решила эту проблему. К тому же как всем прочим ему не надо было перекладывать уснувшего младенца в корзинку после того, как заснет. Риска неловко повернувшись во сне придавить ребенка для него не существовало, потому как в отличие от «мягкотелых», он «во сне» не ворочался, а оцепеневал.

Боялся, правда, что Личинка свалится, поза в которой приходилось «спать» больше всего походила на положенную набок букву «U», так что лететь до пола было прилично. Но его успокоили — спящего младенца без ножниц не оторвешь, так крепко он держится, вцепившись в «шерсть», этот рефлекс остался еще со времен жизни на деревьях.

Так что благодаря такому сну про проблемы с животиком удалось забыть. Зато хватало других.

Первым сюрпризом оказалась длительность перелета. Для нее, выросшей в недрах Улья, по сути, и являвшего собой космический корабль, перемещавшийся по орбите вокруг центра масс их двойной звездной системы, и в голову не пришло поинтересоваться временем перелета. А как оказалось — следовало.

Дело в том, что идя сюда на форсаже, а потом еще и прерывая прыжок и срочно возвращаясь, «Ностарта» надорвалась. И теперь оставалось только ковылять в нужную сторону, с самой малой скоростью. Что гарантировало прибытие в порт назначения аж через девять средних циклов.

Но с другой стороны — а куда спешить? Ребенок окружен заботой и вниманием, растет. Ни быстрее ни медленнее сей процесс не станет от того где это будет происходить. А прибудут к месту назначения они как раз к тому моменту, когда ему для развития понадобятся игры с другими Личинками. А пока — ему вполне хватало всеобщей любви, она даже распространилась на Хранителя, чего он совершенно не ожидал, и игр и общения со взрослыми.

А поскольку Зяблик был на корабле единственным и неповторимым, то недостатка во внимании и в желающих побыть рядом — он не испытывал, от чего развитие шло по мнению корабельного врача даже опережающими темпами. Правда, «с рук», а на самом деле он уже научился свободно перемешаться по телу своей мамы, и больше всего ему нравилось качаться на хвосте, он, при общении с особями своего вида, не слазил, а то и норовил куснуть при неосторожном приближении. Но такое поведение как раз было нормой для молодняка идалту, и только радовало окружающих. Зато «общался» и перенимал поведение и язык весьма активно.

Так что последние опасения, что из него вырастет «фермик только в шерсти», отпали сами собой. Да и Хранитель старался сделать все, чтобы такого не произошло. Уже и Арбитр об «утери расовой идентификации» стонать перестал — во-первых, под давлением Хранителя и приказа Матери, признав, что интересы клана имеют приоритет над опасностью для конкретного индивида, а во-вторых — о чем уже спорить, если «Центральная» на другом языке практически думает? Всё, как говорят на какой-то из планет — «пароход ушел».

Но, тем не менее, решение одних проблем в четком соответствии с вселенскими законами порождало новые. Это если не считать того, что «решение» зачастую и было этими самыми «новыми проблемами», которые просто отодвигали старые в угол — «ввиду малозначимости».

Вот, к примеру, выяснив в итоге срок их путешествия, Хранитель, подключив часть Исследователя, кинулся налаживать взаимопонимание с экипажем, ругая себя на двенадцати ему известных языках за упущенные возможности. Впрочем, экипаж на его неуклюжие попытки отреагировал радостно. Первоначальная настороженность и неприятие успели сойти на нет, а свежий человек (а не человек тем более!!) это ж такая отдушина в монотонном течении вахтенной жизни.

Хранитель тоже наслаждался беседами, когда ему удавалось выкроить время для общения, запараллелив это с основной деятельностью — кормлением или игрой. Попробовал даже доказать, что вполне способен выполнять какие-то работы, поскольку имеет двойной набор свободных конечностей и может управлять ими независимо, но наткнулся на совершенно дремучее табу, по которой кормящей мамаше не позволительно доверять ничего кроме ребенка.