Юрий Валин - Война дезертиров. Мечи против пушек

Очевидно, утешением должно было послужить массивное серебро сервировки да наличие третьей сотрапезницы. Кроме гиганта духа и столпа веры, за столом сидела молодая особа странноватого вида. «Леди Гиата», — бегло представил ее Наместник. Леди казалась катастрофически юной и катастрофически изнуренной. Худощавая от природы, в полумонашеско-полуприютском темном платье, соплячка производила впечатление существа сугубо потустороннего. Лихорадочный взгляд, полосы нервного румянца на бумажных щеках, тонкие пальцы, с трудом удерживающие тяжелую ложку. «Этак и до туберкулеза докатишься», — с сочувствием подумала Катрин. Что здесь делает это субтильное создание? На любовницу не похожа. Это если вообще допустить странную мысль, что у религиозного мыслителя способны возникнуть вульгарные реакции вроде эрекции. Хотя на ляжки ведь смотрел…

Время от времени Наместник отвлекался от хлебания каши и изрекал что-нибудь гениальное. Катрин при всем желании не могла постичь глубину мысли, так как боролась с размазней на тарелке. Хлеб кончился, пальцем подправлять неудобно… Зато леди Гиата каждый раз кидала панический взгляд на титана мысли и еще больше сутулилась. Что за мышь безумная? Экий странный коктейль ужаса и преклонения. А девочка непростая, на вороте бумажно шуршащего платья лежало массивное, прямо-таки королевское ожерелье. Крупные рубины резко контрастировали с чопорным дешевым одеянием и загнанным видом девчонки.

Пытка кашей кончилась. Наместник промокнул рот салфеткой:

— Еще раз напоминаю — время. Помните, дорогу осилит идущий. Мисс Катрин, охрана у вас есть, место для работы отведено. Постарайтесь писать разборчиво. Мисс Гиата уже знает, что ей делать.

Девушка-галка безмолвно склонила голову и принялась собирать тарелки из-под каши. Увлекательные у нее обязанности.

Катрин выскочила в коридор вслед за Наместником. Здесь уже торчали четверо «крестоносных». Властитель кивнул головой:

— Ваша охрана. Успехов. Я жду от вас многого. Через тернии, лишь через тернии. Переодеться вы сможете завтра. Обратили внимание? Исключительно современная ткань. Новая городская фабрика. Основа — бумага. Сопутствующее производство. Книга и мысль человечья и ткань человечья, — Наместник соизволил бегло улыбнуться. — Скромно, гигиенично. Не терплю роскошь. Ничто так не развращает. Бумаги нам нужно много. Люди должны понять. И поймут!

Последнюю угрозу он произнес, уже уносясь по коридору Охрана в темпе рысила следом. Да, Наместник передвигался со скоростью и неотвратимостью кары господней. Слишком широко шагает, — обязательно штаны порвет. Хотя они у него и не из бумаги.

Катрин сумрачно посмотрела на свой почетный конвой:

— Кого ждем? Работать надо. Время течет сквозь пальцы подобно дурному холодцу.

Мучимая видением большого такого куска холодца с горчичкой, новоявленная чиновница двинулась творить прогресс.

Комнатка чуть привольней двуспальной могилки. В окошко лишь ладонь пролезет, — можно прощально помахать свободе. Столик, свеча, бумага. Койка уже знакомых по гостинице стандартов. Похоже, они здесь заодно и мебельную фабрику открыли. Самым примечательным предметом в кабинете была чернильница. Внушительных таких размеров сосуд, можно вместо ночной вазы использовать. Попросить сразу запасную, что ли?

Шпионке здесь не нравилось. Абсолютно. Чушь какая-то. Свихнувшийся миссионер-прогрессор. Как только его на Базе проверяли? Теперь вот развлекается, мессия.

Утешало наличие обоих ножей. Божий избранник, вероятно, счел подобные мелочи несущественными. А зря, мог бы уже сейчас духом, отделенным от плоти, воспарить.

Катрин ненавидела сидеть взаперти. Нащупала нож в рукаве, для пробы пнула дверь. Та с легкостью распахнулась. Охрана мечи не выхватила, только выжидательно подтянулась. Вышколенные парни, даже не садятся. Правда, и присесть в пустом узком коридоре не на что.

— Удобства здесь где? — строго спросила Катрин.

Воины смотрели непонимающе.

— От греха чревоугодия где очиститься можно? — еще строже осведомилась девушка.

— Молельня рядом с караулкой, — ляпнул один.

Второй оказался догадливее:

— В конце коридора, вниз и направо.

Катрин многозначительно подняла палец и сказала первому дураку:

— Моя молитва в трудах моих. И дело мое сугубо важно, посему не сметь мешать воле светлейшей непостижимой.

Уйти можно. Удастся ли уйти далеко — вопрос. Впрочем, сей вопрос возникал так регулярно, что девушка уже свыклась. Но вот что будет с Ингерн и мужчинами? Беднягам сейчас еще неуютней, чем Катрин. Придется потерпеть и им, и вам, милостивая леди.

Катрин уселась на неудобный стул и притянула к себе стопку не слишком ровно нарезанной бумаги. А не поработать ли нам с документами?

Работалось хорошо, Катрин даже удивилась. Стоило приноровиться к неудобному брызгающему перу, и строчки принялись сами собой ложиться на желтоватую бумагу. Краткое студенческо-педогагическое прошлое всплыло в один миг. Удивительно, какая галиматья умудряется застрять в башке. Шпионка увлеченно пачкала листы. О логике и оригинальности проектов заботиться не приходилось. Главное — объем. Катрин накарябала несколько схем. Пусть удавится, теоретик висельного прогресса. Девушка отвлеклась только на принесенный ужин. Да и что там было? Символическая горстка фасоли.

Утро началось неожиданно. Стукнула дверь. Катрин оторвала голову от твердой, как камень, подушки. Стучать, входя к даме, богоизбранный считал излишним. Действительно, пред Светлым все равны, чего уж там.

— Могу я встать и одеться?

— Конечно, я вас жду. Вон ваше платье, — Наместник воспитанно повернулся полубоком.

Ладно, если любопытствует, пусть наслаждается. Катрин переживала и большие унижения. Но не прощала и куда меньшие.

Спала она в одной рубашке и теперь, резко отбросив тонкое одеяло, оказалась на ногах. Наместник разглядывал кривовато начертанную схему введения дошкольного образования, но и оценить длину ног новообретенной соратницы успел.

Катрин повернулась спиной и быстренько натянула брюки.

— Платье, мисс Катрин, — запротестовал строитель нового светлого мира.

Девушка развернулась к нему:

— Платье — непременнейше, мой наместник. Но если я натяну его на голое тело, будет ли это прилично? В конце концов, я все еще отягощена условностями цивилизованного мира.

Больше всего материал платья напоминал туалетную бумагу цвета сажи. И шуршало это чудо революционных технологий, точно как в клозете. Катрин с опаской напялила на себя игрушечный наряд, — ткань так и грозила разойтись под пальцами.

— Пока вы оправдываете мои надежды, — Наместник перебирал исписанные листы. — Работоспособность, достойная похвалы. Но не тратьте так много времени на сон. Я это просмотрю, — Наместник потряс пачкой испорченной бумаги. — Вы многое успели. Но почему такое внимание именно детскому воспитанию? Меня в наименьшей степени волнуют дети. Они механически воспримут идеалы родителей и обратятся к Светлому. Но! Старшее поколение — для нас остается проблемой. Старики упрямы. Даже самые решительные воспитательные меры не приводят к стопроцентному результату. Согласитесь, хромая горбатая старуха на показательной экзекуции выглядит нелепо, а в асфиксии [31] Асфиксия — удушье, обусловленное кислородным голоданием и избытком углекислого газа в крови и тканях, напр, при сдавливании дыхательных путей извне. просто комично. Что вы об этом думаете? Тем не менее именно в стариках кроются корни язычества и неверия. Весьма проблемное направление, мисс Катрин. Весьма. Я озабочен. Что вы думаете о работных домах? Хочу знать ваше мнение.