Юрий Валин - Война дезертиров. Мечи против пушек

Торжество между тем тянулось с удручающей монотонностью. Корона многословно благодарила верных подданных за самозабвенную преданность в тяжкую годину испытаний. Верных титулованных подданных набежала уйма. И где они все кровь проливали? Первый лорд зачитывал краткое описание геройских подвигов. Иногда Катрин даже улавливала, о чем идет речь, но чаще славное деяние очередного героя оставалось скрыто туманом неопределенности. Не менее сложно было понять и реальную ценность награды. Сниженные пошлины, освобождение от налогов, право первоочередной аренды, приглашение на королевскую службу чьих-то внучатых племянников… Кому-то даровался земельный надел, лес или луг. Иногда дело ограничивалось смутным, но многозначительным обещанием. Это понятно, в неспокойном городе Кэкстоне освободилось немало ответственных должностей. И освободится еще больше, когда туда прибудет с ревизией и следствием король.

Пока король никуда не собирался. Улыбался благодарным лордам. Сам говорил редко и, по-видимому, людям, которые действительно заслужили похвалы. Странно, как его величество умудрялся помнить не только все эти рожи, но и кто что натворил в смутное время. Уникальная память. Или королю хитро подсказывают?

Тяжко чувствовать себя дурой. Сотрапезники живо реагировали на каждое награждение. То и дело по столам прокатывался сдержанный гул. Можно представить, как активно итоги будут обсуждаться вдали от пристального королевского ока.

М-да. Король… Звать — Рутр. У них здесь всех королей так зовут. Нынешний монарх идет под номером IX. Впрочем, по нумерку его все равно не обзывают. «Мой король» — просто, понятно, демократично.

И, между прочим, «ихний» король на гостью совершенно не смотрит. Это, конечно, к лучшему, но несколько обидно. Тщеславие-то шпионское уже крылышками затрепетало-захлопало. В конце концов, платье новое, макияж, волосы мылись лишний раз. Намеков-то сколько было. А глянул мельком, как на то блюдо с репой. Впрочем, репа здесь очень даже недурна. А эти мелкие луковички, непонятным образом маринованные, еще лучше…

Опять жрать потянуло? Вон со стола уже потихоньку мясное убирают. И пиво кончается. Поставили скромно, как для несовершеннолетних.

Что бурчать? То на нас король не смотрит, то пива недоливают. Вот блюдо с остатками угря вознеслось и исчезло. А ведь можно было впихнуть в себя еще кусочек. Правда, вместо рыбы возникли медовые коврижки и овсяные бисквиты. Ну и как их всухомятку в горло пихать?

Стало что-то слишком тихо. Катрин прислушалась.

— …оказала неоценимую помощь королевской армии. Несомненно, штурм Старого моста останется славной страницей истории Третьей сотни. Мы столкнулись с чудовищным коварством врага…

Что-то знакомое.

На гостью без улыбки смотрел король. И вся остальная свора тоже вытаращилась.

— …достойную восхищения доблесть, и это несмотря на свой юный возраст и несравненное женское очарование. Под столь милым обликом скрывается бесстрашие, равное…

Чей милый облик?

— …Медвежья долина, со всеми землями и угодьями, включая долину Чемеричной скалы… замок «Две лапы», речные броды…

Это что, свой «медвежий угол» даруют?!

На нее смотрели сотни лиц. Улыбался лорд Маэл, одобрительно кивал главный шпион. Еще несколько знакомых лиц. Остальные… Пренебрежение, понимающие пошловатые ухмылки, презрение, туповатое удивление, осторожное удивление, брезгливое удивление… Разное удивление.

Катрин ощутила некое, по правде говоря, достаточно ощутимое неудобство под столом. Ее пихала Блоод. Хорошо еще, нога подруги была обута в мягкий башмачок.

Ну да. Нужно ответить.

Катрин поднялась, ощущая себя под огнем десятка пулеметов.

— Я просто не в силах выразить свою благодарность, мой король. И не мечтала, что наши скромные заслуга будут оценены столь высоко. При захвате моста Третья сотня лорда Маэла проявила истинное мужество. Скорблю о воинах исполнивших свой долг и павших в той атаке. Мы, руководствуясь неоценимым опытом уважаемого лорда Фиша, постарались сполна отомстить коварным заговорщикам. К несчастью, капля честно пролитой крови стоит целых водопадов той дряни, что течет в жилах мерзавцев, возомнивших себя тонкими интриганами. Пусть подобное не повторится. Мы никогда не льем кровь зря. Но если кто-то или что-то вновь начнет строить мерзкие планы… Что ж, кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет. Надеюсь, в будущем ни у кого не возникнет искушения проверить сию истину, ниспосланную нам мудрейшими предками. Или нам придется заслужить еще какую-нибудь небольшую долину. Шутка. Благодарю за внимание. Как говорят в наших краях, давайте жить дружно.

Катрин плюхнулась на место. Что наплела? Ой, ужас какой!

Теперь уже никто не улыбался. Все смотрели на короля, ожидая реакции. Весьма печально убеждаться, как далеко здешнее общество от традиций истинной демократии и свободного волеизъявления.

Щас, дадут тебе демократию и все права человека. Не унесешь…

Рядом напряглась Блоод.

Король склонил голову к плечу, задумчиво посмотрел на свой кубок:

— Несколько неожиданное выражение благодарности. Леди Катрин прибыла к нам издалека и видит то, что ускользает от наших взглядов. Мы должны помнить, сколь велик мир. Жить дружно — доступная уму любого простолюдина и в то же время поистине глубокая, философская идея. Хотя и кажущаяся несколько наивной. Мы должны поблагодарить молодую леди. Действительно, ничто так не экономит деньги, как долгий и твердый мир. Тем более что празднование побед довольно разорительное занятие. Не так ли, лорд Драй?

— Истинная правда, мой король. — Сенешаль скорбно поправил свой обшитый траурным кружевом воротничок. — Победа — весьма и весьма дорогостоящая составляющая войны. Разом предъявляются все счета.

— Ну, проиграть в целях экономии именно эту войну нам уже вряд ли удастся. — Король усмехнулся. — Не будем забывать, в честь чего мы здесь собрались. Веселее, господа, прошу вас…

Мгновенно все изменилось. Смех, голоса, звон посуды зазвучали громче. Катрин осознала, что пиршество далеко от завершения. На столах появлялись новые блюда и бокалы.

К Катрин наклонилась Блоод:

— Ты для кого? Говорила?

— Для мирового сообщества, — обозлилась Катрин. — А то для кого же?

— Да? А про кровь?

— Про кровь исключительно для тебя, пиявка растолстевшая.

— Я худею. Ты меня истощаешь, — страдальчески прошептала Блоод. Глаза ее под вуалью насмешливо засияли. — Но спасибо, о, жестокая.

— Поиздевайся еще. Ну, напорола я глупостей, что я, политик какой? Простят как-нибудь.

— Не глупости. Никто не понял. Будут думать. Каждое твое слово.

— Ты о чем?

— О твоей мудрости.