Виталий Горелкин - Рождение Темного

Смех мага усилился и он что-то закричал на неизвестном языке. Тень на потолке на секунду замерла и начала опускаться вниз. Внезапно с левой руки Вадима, указующей точно в центр зловещей фигуры, вырвалась огромная молния. От невыносимо яркой вспышки друзья на мгновение ослепли. Когда они проморгались, то с облегчением увидели, что Вадим пытается самостоятельно слезть с алтаря. На самом же камне багровым пламенем горели загадочные письмена.

- Ну и как тебе ощущать себя единственным жрецом? - я ткнул локтем в бок Хардена.

- Да нормально. Он вообще-то не любит вмешиваться в жизнь людей, - бывший послушник не принял шутки и ответил серьезно. - С дарами приказал разбираться самому. А ты как?

- А мне ничего не досталось, - без какой-либо зависти ответил я. - Кроме обещания вернуть домой.

- Это хорошо, - ответил новый темный жрец Эрии. - Нет ничего лучше дома.

- Ага, - согласился я после недолгого молчания. - Только сначала Он попросил узнать, кто ему подкинул на алтарь этот нож. Лови!

Я кинул Хардену широкий, без единого скола обсидиановый клинок. Тот испуганно поймал его и укоризненно произнес:

- Осторожно, он, наверное, очень хрупкий! Как ты можешь так небрежно с ним обращаться!

- Да, очень, хрупкий, - решил я подшутить. - Буду беречь его как зеницу ока.

А что еще остается делать, если мне прямо приказали его хранить? Харден, почувствовав, что я что-то не договариваю, внимательно посмотрел на меня и стал аккуратно укутывать нож в старую куртку. Похоже, один дар уже раскрыл себя - с недавних пор новоявленный жрец перестал ощущать холод. Сам я еле сдерживался, чтобы не уйти с промозглого стылого ветра. Мы были готовы отплыть с острова в любой момент, но погода заставила нас подождать. На море была сильная волна и Снурри, единственный из нас имевший опыт морского путешествия, посоветовал не торопиться.

- Как ты думаешь, а что будет, если мы это положим на алтарь кому-нибудь из Светлых? - спросил я, с напускной осторожностью забирая артефакт.

Ничего с ножом не случится. Вчера вечером я специально подсунул его Ровену, не узнавшему клинок в темноте. Он машинально взял у меня артефакт и начал колоть дрова, только щепки летели. Жаль, идея была хорошей. Не нравиться мне этот нож, ох как не нравиться! Был бы уверен в своей безнаказанности, то выкинул его подальше. Или 'случайно' потерял.

- Не знаю, - на лице Хардена появилась мечтательная улыбка. - Но я не прочь это попробовать! Представляю удивление главного жреца кого-то из светлых, когда тварь отрежет его от бога!

Рядом с храмом северянин и Ровен соорудили небольшой шалаш, с той стороны сейчас по воздуху плыли потрясающие ароматы жареного мяса. Ровен опять приготовил что-то вкусненькое. Кормили меня на убой, и я не отказывался, стремясь как можно быстрее отойти от последствий магического истощения.

Бедный Ровен, мне так и не удалось убедить, что в произошедшем нет его вины. Когда я очнулся в храме, то с трудом смог разжать сведенный судорогой кулак. К моему удивлению в нем вместо слитка ночного серебра лежал маленький невзрачный осколок куврита. Оказалось, что когда мы расчищали пещеру, то Ровен случайно выковырнул его из одного узора и не успел об этом рассказать. Видимо, он хотел сделать нам сюрприз, и позже объявить о своей находке. Или нет. Но теперь это не так уж и важно. Когда мы очутились на этом забытом острове, Харден всем объяснил, что причина моего недомогания кроется в магическом перенапряжении. Он был прав - столько энергии я пропустил через себя! Хорошо еще, что не сгорел. Послушник тогда предположил, что если бы куврит был вставлен в центр каждого найденного в пещере рисунка, то для активации портала от меня не потребовалось таких значительных усилий. Не знаю, что творилось после этого в голове у Ровена, но он решил, что если я умру, то в этом будет виноват только он. В качестве прощального дара старик вложил в мою руку камень стихий. После я пытался убедить Ровена, что если бы этого не произошло, то неизвестная тварь смогла сожрать меня, но он с легкой улыбкой выслушивал утешающие слова, а потом снова старался подсунуть мне кусочек повкуснее.

Начался мелкий дождик. Харден поспешил скрыться под навесом, а я некоторое время смотрел ему в спину. Улыбка постепенно сползала с моего лица. Я прикусил нижнюю губу и задумался над некоторыми вопросами, не дающими в последние дни насладиться свободой. Откуда этот божок узнал, что маг, восстановивший его связь с Эрией, родом из другого мира? Ведь вслед за чудовищем из кинжала он тоже решил, что я потерял память. И кто такие эти 'младшие'? Именно таким словом забытый бог именовал меня в течение короткого разговора.

Ладно, придется отложить поиск ответов на эти вопросы в сторону и временно действовать в новом направлении - искать осквернившее древний алтарь существо. И все ради довольно сомнительного вознаграждения. А этим неизвестным осквернителем мог быть сильный маг или верховный жрец какого-нибудь храма. И ведь никуда не улизнешь с этого опасного квеста, уже сейчас частенько ощущаю, как через Хардена на меня иногда посматривает сам Великий змей.

Главу Южного Торгбена разбудили среди ночи громким стуком в дверь.

- Кого там демоны носят, - сердито пробормотал Глоин, кутаясь в теплый халат. За окном завывала метель, верный признак в этих местах, что наступившая зима будет долгой и лютой. День назад выпал первый снег, сразу на поллоктя засыпав улицы Южного Торгбена. Ночью в такую погоду, подумал гном, его могут побеспокоить, только если в городе случилось что-то очень важное. Неужели вернулась комиссия Совета? Нет, те настроены были решительно и непогода их не остановит. Стук неожиданно прекратился, за дверью послышался лязг железа и приглушенные вскрики, после чего в нее заколотили с новой силой. Глоин в ярости вскочил с кресла: кто позволил стучать ногами в покои старейшины! Они бы еще таран притащили. К раздражению от прерванного сна примешивалось плохое самочувствие. Столько вина, сколько ему пришлось пропустить вместе со столичными снобами за последнюю седьмицу, он не пил даже во время службы в гвардии.

Проводив накануне поутру комиссию, Глоин дал себе зарок год не пить. Весь день старейшину так и тянуло к кубку с вином, лучшему средству снять тяжелые симптомы похмелья, но гном постоянно себя одергивал - такое простое лечение могло плавно перерасти в запой. Глоин резко распахнул дверь и с удивлением увидел Давина.

- Вставай, дружище, - произнес осунувшийся небритый друм, опуская ногу, поднятую для очередного удара по двери в покои старейшины. - У меня такие новости, ты даже представить себе не можешь!