Ол Гот - Остров

- Рон, помоги!

Мертвец смерил ее внимательным взглядом и вышел к алтарю. Подняв перед собой руки, твердо сказал «звероголовым»:

- Моя! – Знакомый, ставший спокойным и уверенным голос, гулко раскатился под сводами пещеры.

«Козлоногие» уже освободили девушку от оков и она, не раздумывая, бросилась к нему.

Теперь она уже сама смотрела в его лицо и с удивлением видела, что лицо изменилось. Исчезли клочья кожи, свисавшие с черепа, а сам череп покрылся пергаментом, пусть тронутой тлением, но все же кожи. Костяшки пальцев уже были не такими ледяными, а главное она уже не сомневалась, что перед ней ее брошенный любовник и она сама, повинуясь не осознанному порыву, прильнула к холодному пергаменту этих губ.

Рон отстранился и с тихой благодарностью прошептал.

- Не я спасаю тебя. Это ты спасаешь нас.

Очнулась от сна Речел также как и прошлым утром. Опять пережитая угроза ужаснула, но и появилась слабая надежда на помощь давнего любовника.

Возвращение Тесс с матерью и детьми, казалось, прервало цепь кошмарных сновидений. Дик опять был рядом, был внимателен и ласков с возлюбленной, был нежно покорен в своих ожиданиях, но Речел уже ясно понимала, что, ни о каких любовных отношениях с лейтенантом не могло идти и речи. И все же она не могла забыть о той помощи, которую ей оказал этот молодой человек. Человек, который теперь был близок ей как никто другой. Человек, дружба с которым была ей дорога.

Беда была в том, что она понимала, что этой дружбе должен был прейти конец, как только она сообщит ему о разрыве любовных отношений. Дик такого разрыва не заслужил, а у нее не было другого выхода и она малодушно оттягивало, то, что и так становилась понятно юноше. Его возлюбленная неожиданно охладела к нему и не только близость, но даже попытку вполне невинного поцелуя решительно отвергала.

Решимости ей прибавил ужас очередной ночи. Опять зловещее подземелье, смрадный чад багрового пламени и дикий хоровод козлоногих тварей. На алтаре кричали от муки женщины, а прислужники звероголовых пытались ее схватить и приковать к проклятым столбам. Мешал им в этом Рон, еще мертвенно бледный, но уже вернувший плоть и силу. Только два длинный стальных клинка в его руках не позволяли им схватить свою добычу. Речел слышала тяжелое дыхание Рона и понимала, что он теряет силы. Не зная, как ему помочь, она бросилась и прижалась всем телом к нему.

Последнее, что она запомнила, это были волосатые лапы вырывавшие оружие из его рук и умаляющий стон.

- Помоги мне…

На следующий день она все сказала Дику. Точнее только то, что могла. Если бы она сказала все, даже Дик решил бы что она сошла с ума.

В общем, она сказала, что ей напомнили о человеке, которого она любила и, который любил ее.

- Я поняла, что быть твоей любовницей, это предать его. Я уже однажды его предала, и повторить это еще раз не могу. Он мне этого не простит, а главное я сама не прощу себе, – Речел не смогла сдержать слез. - Дик. Прости меня. Тебе нужна другая женщина. Если любовница? То Тесс явно заскучала. Если жена? Найди молоденькую девчонку, которая будет тебя слушаться и нарожает тебе кучу детей. На серьезные отношения с моими подругами не надейся. Дело не в тебе. Дело в нас.

Дик нервно мял пилотку и все больше мрачнел. Исход разговора ему уже был понятен.

- Я верна памяти давно ушедшего. Они верны делу, которому служат их близкие. Я хотела бы быть твоим другом, верным другом, но большего я тебе не дам, никогда. И поэтому уходи не рви свою душу надеждой.

Насупившийся Дик выскочил из комнаты, а вечером прощаясь с девушками, только подтвердил, что принял произошедший разрыв, произнеся фразу, которую двойняшки может быть до конца не оценили:

- Речел ты права. Верность надо хранить несмотря ни на что. Я благодарен тебе за то, что ты для меня сделала. Постарайся быть счастливой...

Речел надеялась, что теперь кошмары оставят ее, но призраки пришли той же ночью. Ее опять тащили, приковывали и, наконец, черный жезл «Быка» показал на нее. Она все время ждала появления своего спасителя. Но надежда таяла с каждым мгновением и практически пропала, когда ее приковали к алтарю и «Бык» вознес над ней свой жезл.

Удар клинка разрубил жезл пополам, и острие уперлось в шею чудовища.

- Не смей! Она моя. – Дикий хохот был ответом.

- Твоя? Так и возьми ее! Чего же ты ждешь? Я или ты значения не имеет. Главное пусть свершиться предначертанное. - «Бык» бросил на пол обломки жезла и встал в строй «звероголовых» уже окруживших алтарь полукругом.

Направленные на Рона жезлы «звероголовых» таили угрозу, да и их «козлоногие» прислужники по другую сторону алтаря явно только ждали команды, чтобы наброситься и растерзать их. Сталь, зажатая в руке Рона, была слабой надеждой. Спасительная мысль была настолько очевидной, что Речел закричала из всех сил.

- Рон! Возьми меня.

Её крик как будто разогнал чудовищ. Упавший мрак поглотил их и стал еще сильней, когда один за другим погасли факелы. Бледный багровый свет исходил только от раскаленных углей жаровен.

Мертвенно бледное лицо склонилось над ней. Было страшно, но ледяные руки боли не причиняли, старались ласкать. Сопротивляться не было сил, и чем покорнее становилась она, тем теплее и нежнее становились руки Рона. Насилия не было. Она сама приняла его.

Утром она пробудилась в своей постели больной и разбитой. Прямых следов произошедшего она не находила, однако память тела была настолько живой и острой, что она по-настоящему испугалась, когда поняла, что где-то глубоко внутри себя желает продолжения ночных свиданий.

Кошмары не прошли бесследно. Речел на глазах теряла силы и это, наконец, поняли Лиза и Тесса. Речел пришлось рассказать о своих кошмарах, и сестры протянули ей руку помощи. Двойняшки делом подтвердили, что стали настоящими подругами.

До своего появления на острове, у Речел никогда не было даже подобия близких отношений с крестницами Георга. По сценарию они были соперницами. Впрочем, и в жизни их разделяла пропасть меду теми слоями общества, к которым они принадлежали. Даже на Багамах, когда в их постелях часто спали одни и те же мужчины, отношения оставались не намного ближе. Речел была для сестер де Гре чужой. Женщиной, которой доверили роль в их общем спектакле, который они разыгрывали под руководством всемогущего режиссера.

Несколько более близкие отношения сложились скорее с их матерью. Но и Бет де Гре только выполняла свои обязанности, исполняя волю Теодоракиса – позаботится об одном из персонажей его очередной «постановки». Речел прекрасно понимала, что точно также аристократка вела бы себя с любой другой девушкой, заботу о которой бы ей поручили.