Грег Бир - Гало: Криптум

"Глубокое уважение" грозно отобразилась на наших мониторах. Я впервые увидел судно класса "Крепость", во время торжественной церемонии еще в ранней юности, в комплексе туманности Ориона. Крупнейшее из одиночных военных кораблей Предтеч, "Крепость" была пятьдесят километров в длину, с огромным полушарием на переднем конце. Средний уровень, был оснащен множеством платформ и пусковых консолей, также здесь находились артиллерийские установки. Нижний уровень, был в виде длинного шипованного хвоста. В самом широком месте, его размер достигал десяти километров и мог нести сотни тысяч Воинов, а также около миллиона автономные вооруженных дронов для поддержки в бою военных кораблей.
Я не сразу понял, что это был доступ не к моей собственной памяти, а к воспоминаниям Дидакта.
Чакос с ужасом посмотрел на "Глубокое уважение":
― Мы здесь, чтобы посетить наших старых союзников, не так ли? ― сказал он. ― Вы наказали их, также как нас?
― Не совсем. Они заключили сделку, ― сказал я. ― Давайте поговорим об этом позже.
Дидакт поднял руку, как бы в предупреждение:
― Мы входим в зону карантина, ― сказал он. ― Если есть скрытые ловушки, мы обнаружим их достаточно скоро.
Анцилла судна появился на подиуме между нами:
― Контроль судна передается командиру, ― сказала она. ― В прохождении щита, все показания датчиков ограничиваются, остается только визуальное сканирование. Мы будем более чем наполовину слепы.
Когда мы приблизились, а затем начали маневрировать, чтобы занять позицию для швартовки в док, становилось все более и более очевидно, что "Глубокое уважение" видело и лучшие дни. Поверхность была в язвах от столкновений метеоритов. Без ремонта остались все повреждения полученные в боях. Это выглядело даже хуже, чем оспины звездной пыли на старых "Боевых Сфинксах".
Пандусы и бухты были в основном пустые. Очевидно, Предтечи вывели "Крепость" на эту дальнюю орбиту, в надежде забыть о ней, забыть о старой войне, об этом мире, о Сан'Шум в целом. Капитуляция была подписана. И без гордости за победу, а может и от стыда, "Крепость" была оставлена в этом проклятом месте.
Тем не менее, старая военная платформа оставалась впечатляющей, хотя бы своим размером. По сравнению с "Крепостью", наш корабль был пушинкой застрявшей на рукаве гиганта.
Анцилла пришвартовала наше судно к одному из открытых доков станции. И через несколько минут после этого, мы шли по холодной палубе Крепости. Чтобы не расстраивать Кофирмье, мы оставили людей на корабле.
Пространство, по которому мы шли, было почти лишено атмосферы, и в тени фиолетовых переборок, палуба была покрыта тонким, хрустящим инеем из водяного льда. Всюду со свистящим звуком, из корпуса вырывались пульсирующие фонтаны паров и газов внутренней атмосферы станции.
― Да, Долг не в почтении у Кофирмье, ― сказал Дидакт. ― Воин не должен позволять ржаветь своему оружию.
С высокого сводчатого потолка спустился лифт и открылся, чтобы впустить нас.
Послышался треск, плохо воспроизводимого голоса, наполняя эхом хранилище:
― Проходите, старый друг! Все нарушения Домена ждут Вашего осмотра.
Дидакт посмотрел на меня, как только дверь лифта закрылась.
― Хорошо… первое испытание на вашу голову, Строитель первой формы.
― Я как кинжал, ― короткий, но глубоко разящий, ― ответил я.
Это его поразило:
― Вы начинаете говорить как Воин, ― сказал он. ― Но вы все равно выглядите как Строитель. Ваша сила… как идет прогресс?
― Большие, ― сказал я, осматривая свои руки. ― Но боль почти прошла.
― Кофирмье когда-то командовал легионами… Эя, я задаюсь вопросом, почему он не избрал Криптум, вместо всего этого.
― Он хотел, исполнить Долг, ― сказал я.
― Я исполнил Долг своим уходом, чтобы не спровоцировать конфликт, ― проворчал Дидакт.
― Он продолжает говорить о Домене. Имеется в виду, что это была его единственная связь с Предтечами?
― Может быть,… но не надо доверять отражению в разбитом зеркале…
Мы добрались до среднего уровня в пределах полусферы. Уровень был слишком запутанным, к тому же половина люков и мостов не работали. Сплошные стены и лабиринты каналов, пересекаемых вентиляцией. Здесь атмосфера была еще слишком тонкая, и не безопасная без брони. Твердый свет рабочих мостиков и рамп был слабым и непостоянным. Такая тяжелая ситуация в крепости, видимо, была на протяжении многих веков.
― Будьте рядом, ― сказал Дидакт.
Впереди, большая, неуклюжая фигура, одетая во что-то вроде брони вошла в тусклый луч света. Это должно быть Кофирмье, подумал я, но Дидакт не выразил радости.
― С прибытием на борт "Глубокого уважения"! ― проговорила фигура. Он подошел ближе, и я наконец-то рассмотрел его… Кофирмье.
― Для нас большая честь посетить ваш славный корабль! ― сказал Дидакт. ― Многие сослуживцы помнят о вас.
― Многие… ― сказал Кофирмье. ― Грамэриан с вами? Стратэгус?
― Нет, не в этот раз, ― сказал Дидакт. ― Как я уже сказал, мы прилетели по поручению Биоинженеров и моей жены…
― Я упоминал, она была здесь, не так давно, ― сказал Кофирмье. ― Если вы спросите меня, чем она занималась, скажу, что не знаю. У нее была печать Совета, так что я ничего не спрашивал. Я не вмешиваюсь в политику.
― Эя, ― сказал Дидакт. ― Мы не имеем печати Совета.
― Я так и думал. Вы ставите меня в трудное положение. Сначала вы женитесь на Биоскульпторе, а потом в открытую выступаете против Строителей… Это заставляет меня задаться вопросом… наверняка, вы хотите заслужить мой патент мутации? ― Кофирмье шагнул вперед и сдавил Дидакта в объятиях.
Дидакт взглянул на меня смущенным взглядом.
Иней кружил и падал на их седые головы, пока, наконец, Кофирмье не отпустил Дидакта из объятий.
Старый Прометеец повернулся ко мне. Никогда прежде я не видел Предтечи уродливее, чем Кофирмье. Его кожа, что я мог разглядеть сквозь изношенную броню, была пестро-серая, пятнистая с нездоровыми бледными венами. Лицо было покрыто голубовато-белой щетиной. Во рту, я разглядел два сплошных ряда черных зубов, с намеком бледного языка между ними.
― Мой старый друг, развлеките меня. Расскажите мне снова, те истории, в которые мы так нелепо влипали, победы, которые мы бурно праздновали. Я одинок здесь, и время тянется невыносимо долго…

"Глубокое уважение" казалось большим деревом, проеденным насквозь, ужасным блуждающим термитом. Чем глубже мы продвигались в Крепость, тем более сильными казались разрушения и распад. Я задавался вопросом, за последнюю тысячу лет проводил ли Кофирмье хоть какой-то ремонт и обслуживание станции. Истощение ресурсов судна и извращение оригинального дизайна "Глубокого уважения", вот, что мы видели на своем пути.
Наконец мы пришли в отсек, где было достаточно тепло, а атмосфера имела достаточное количество кислорода. Шипение пополнения запасов кислорода, было как вздох; наши анциллы начали пополнять резервы брони.
Командный центр Кофирмье был увешан рваной драпировкой, и она скрывала все элементы управления. В арках и между штор, стояли десятки скульптур из камня и металла, некоторые довольно большие, и все выполненные с изяществом и умением.
Как командный центр, это место было не более функциональным, чем пустой склеп. Очевидно, что Крепость стала призраком былого могущества.
Кофирмье пригласил нас сесть. Со скрипом и стонами, на палубе появились два стула, размером, подходящим для Прометейцев, плюс маленький бугорок, который наверняка предназначался для меня.
Из широкого шкафа на половину скрытого за драпировкой, Кофирмье достал пару старинных бутылок:
― Лучшее, что я могут предложить, ― сказал он и налил три стакана зеленоватой жидкости. Он сел и предложил один бокал Дидакту и один мне. Ни один из бокалов не были чистыми.
― Мы помним ушедших! ― сказал он тост, поднимая свой стакан.
Жидкость внутри бокала пахла сладким и кисло-острым.
― Сан'Шум всегда преуспевали в искусстве опьянения. Это из моих лучших запасов.
Дидакт посмотрел на свой стакан, и к ужасу Кофирмье выпил его залпом.
― Это редкий напиток, ― упрекнул он.
― Вы позволяете Сан'Шум путешествовать между мирами? ― спросил Дидакт, возвращая бокал в пыльный лоток.
― Они находятся в границах карантина, ― сказал Кофирмье. ― Нет причин, чтобы блокировать их передвижения.
― Во многих отношениях, они были хуже, чем люди, ― сказал Дидакт.
― Вас ввели в заблуждение, и у них нет к нам претензий.
― Не будем спорить, сейчас это не главное, ― сказал Дидакт. ― Сколько лет вы не имели контакта с другими Воинами?
― Живыми? Века, ― сказал Кофирмье. ― Последние Воины… ― Он остановился, и посмотрел вокруг затуманенными глазами. ― Многие наши коллеги прилетели сюда, вы это знаете. Изгнанный с меньшим достоинством, чем Совет позволил вам. Когда вы исчезли, они остались и боролись, прошли через многие политические баталии.
― Где они сейчас?
― Некоторые ушли в Криптумы. Остальные… Совет доставляет нам Дюрансы.
― "Глубокое уважение" стало кладбищем? ― спросил Дидакт, побледнев.
― Вместилищем Мантии. Мемориалом. Это разрешено для нашего класса, после изгнания из Совета. А Сан'Шум прилетают сюда для ремонта, как правило, дисплеев, и я им благодарен. У меня нет ни персонала, ни сил, чтобы сделать работу самому.
― Наши враги заботятся о наших мертвых? ― Дидакт встал, и казалось, искал что-то подобрать и бросить в Кофирмье.
― Война давно закончилась, ― сказал Кофирмье со слабой попыткой сохранить достоинство. ― Мы победили наших врагов… И все же, вы выбрали изгнание, а не спор с Советом. И опираясь на Лайбрериан скрывшую вас, и без сомнения обеспечив ваше возвращение… Я вас не обвиняю, мой друг.
Кофирмье неловкой походкой подошел к ближайшей скульптуре. Темно-зеленая статуя, неопределенной формы с узором, напоминающим листву. Его рука плавно гладила резную поверхность:
― Посол Сан'Шум оставляет это как форму уважения к завоевателям. Он прибывает в странном передвижном стуле… Я считаю, что они сейчас требуют от своих лидеров, чтобы они были калеками. Я также считаю, они держат меня в некоторой зависимости. Сан'Шум уже не такие, как раньше.
― Декаденты и искатели чувственного удовлетворения, вы это имели в виду? Умные мошенники?
― В самом деле, когда-то они поклонялись молодости и красоте. Но не сейчас. Старейшины ввели новые правила и законы, и молодежь служить им разменной монетой. Есть много законов о продолжении рода… Они ввели избирательную демографию, и поэтому не перерастают своих планет, как когда-то.
― Кто руководит ими сейчас?
― Там было много имен, много титулов. Много убийств. Я запутался, во всей этой каше, обоих миров.
― Узнайте, ― сказал Дидакт. ― Скажите им, Старший Прометеец хочет задать им вопросы о Чарум Хакор, и о том, кто был заключен там, в тюрьму.
Теперь пришла очередь Кофирмье, поменяться в лице. Он медленно опустил стакан:
― Вневременной Разум?
― Мастер-Билдер закончил постройку страшного оружия. Оно было проверено около Чарум Хакор, ― сказал Дидакт. ― Никто, кажется, не предвидел разрушение структур Прекурсоров… но арена была нарушена, и пленник оказался на свободе.
― Невозможно, ― сказал Кофирмье. ― Невозможно, ― повторил он. ― Если клетка пуста, где заключенный, где его искать? Ведь мы никогда не понимали, кто это был.
Дидакт понимал, он говорил с ним.
Но эта часть воспоминаний Дидакта была для меня не совсем ясна. Слишком опасно для первой формы? Или он не достаточно верил мне?
― Вот почему это очень важно. Мы ставим под сомнение действия Сан'Шум, они под подозрением.
― Я не буду вам препятствовать. Однако, ваш корабль вооружен до зубов. Оружие должно находиться у меня.
― Без проблем, все, кроме моих "Боевых Сфинксов". Они больше не являются оружием и служат мне, как память.
― Эя, я понимаю.
― У нас также есть два человека.
― Это запрещено.
― Да, конечно, но они необходимы для нашей миссии.
Кофирмье посмотрел на Дидакта. Показалось, что силы вновь возвращаются к нему.
― Если Совет формально не отнял ваше звание, вы мой командир. Люди, на вашей ответственности… Однако оружие придется оставить.
Чтобы урегулировать этот вопрос Кофирмье вновь наполнил стаканы. Взаимопонимание между двумя старыми Воинами было достигнуто. Они выпили, и на этот раз Дидакт осушил свой стакан уже не залпом.
― Лайбрериан… как она объясняла свою миссию?
― Она выбирала отдельных представителей Сан'Шум, а потом увезла их. Я понимаю то, что она делает сейчас по всей галактике. Может быть, она собирает виды, как я собираю скульптуры?
― Куда она их забрала?
― На инсталляцию 00, под названием "Ковчег". Она была в сопровождении этих новых, представителей безопасности Строителей… разве вы, не говорили с ней?
Повисло неловкое молчание.
― Нет? ― спросил Кофирмье. ― Конечно, нет… это было бы слишком просто, не так ли?