Андрей Посняков - Отряд

- Прошу вас, господа, - обернувшись, учтиво пригласил прево.

- Что ж… - Жан-Поль обернулся и ободряюще подмигнул друзьям. - Зайдем.

Войдя в дом, прево кивнул хозяину - длинному сутулому мужику в черном камзоле и белых полотняных чулках - и незамедлительно уселся в предложенное кресло.

- Господин прево… - вбежав в комнату, неожиданно заголосила юница в изодранной рубашке, однако судейский чиновник осадил ее строгим взглядом:

- Подожди пока во дворе, Мари-Анж.

- Но, господин…

- Я сказал - подожди! Да не вздумай опять голосить.

Девчонка, видать не на шутку испугавшись старичка, проворно выбежала прочь.

- Понадобишься - позовем, - сварливо прокричал ей вослед прево и, повернувшись к приглашенным, пояснил: - Это Мари-Анж, потерпевшая.

- Потерпевшая?!

- Увы, господа… Да вы не стойте, присаживайтесь на скамью… Может быть, стаканчик вина?

- Охотно, но чуть позже. В чем именно обвиняется наш друг?

- В изнасиловании, господа, в изнасиловании!

- Что-о?!

Иван дернулся к шпаге, а Прохор, с угрозой сжав кулаки, шагнул к судейскому…

- Хочу вас предупредить, господа, что всего в трех лье отсюда находится сам господин губернатор с военным отрядом, - ядовито-насмешливо произнес старичок. - Не советую вам нарушать законы! Особенно вам, сударь. - Он посмотрел на Ивана, а затем перевел взгляд на Прохора. - И вам. Судя по выговору, вы ведь из Лангедока? А у нас здесь, на севере, не любят чужаков. Очень не любят. Так что не советую хвататься за шпаги и сжимать кулаки - потом горя не оберетесь. Думаете, зря угрожаю? А гляньте-ка в окно!

За окном из-за церкви показался небольшой отряд солдат - в кирасах и железных шлемах-морионах, с мушкетами и алебардами в руках.

- Это солдаты господина де Намюра, капитана ордонансной роты, - охотно пояснил кюре. - Остановятся на ночлег в нашей деревне.

- Ах, значит, так? - Жан-Поль закусил губу. - Вы, значит, посмели обвинить нашего друга, молодого дворянина, черт знает в чем? А не боитесь апелляции в Генеральные штаты?

- Апелляция - есть неотъемлемое право обвиняемого, - желчно проскрипел прево. - А чем выше суд, тем больше мороки. Сами знаете, дела иногда могут длиться годами. Даже в бальяже - уже не те сроки, что у нас.

- Что такое бальяж? - дернув Ивана за рукав, шепотом поинтересовался Прохор.

Юноша обернулся:

- Судебный округ. Включает несколько превотств.

- Да и наш бальи, господин Аршамбо, - невозмутимо продолжал старичок, - любит расследовать дела со всей тщательностью, вовсе не считаясь со временем. Так что лучше уж договариваться с нами…

- Как же с вами - если это не ваша подследственность?! - Иван показал все свое знакомство с законами Франции. - Насколько я знаю, изнасилование, в чем вы, я думаю, без достаточных оснований обвиняете нашего друга, есть не что иное, как самый прямой «королевский случай», сиречь - тяжкое, особой опасности преступление, вовсе не подвластное решениям суда превотства, да даже и бальяжа.

- Ого! - усмехнулся прево. - Вижу, вы разбираетесь в праве! Тогда должны знать и наказания. Ваш друг дворянин?

- Вне всяких сомнений!

- Тогда его ожидает солидный штраф и конфискация имущества. Как вы думаете, где штраф будет большим - у нас или в королевском суде? А, догадываетесь?! То-то… Ну, так что? - Судейский красноречиво пошевелил пальцами. - Будем договариваться или как?

- Что ж, - вмешался в беседу Жан-Поль. - Попробуем договориться. Но для начала хотелось бы выслушать потерпевшую и свидетелей.

- А вот в этом я охотно пойду вам навстречу, сударь! Эй, парни… - Прево высунулся в окно. - Давайте сюда потерпевшую.

В дом снова вошла давешняя растрепанная девчонка - светленькая, курносая, с заплаканными голубыми глазками. Этакая «мадемуазель невинность».

- Ну, Мари-Анж, - улыбнулся прево. - Рассказывай, как все было. Да сперва поклянись на Библии, что не будешь врать.

- А чего мне врать-то? Да разве ж я когда врала? Да никогда! Сами ведь знаете, господин прево, что такой честной девушки, как я, и нет-то нигде во всей округе аж до самого Лизье, а в Лизье, не знаю, может, и есть такие, а может, и нету, а…

- Помолчи ты, Мари-Анж! - заругался судейский. - Говори по существу дела… Отец Далазье, дайте ей Библию, пусть поклянется.

- Клянусь… - Положив руки на Священное Писание, девчонка затараторила слова клятвы. - Ну, слушайте, как дело было. Правда, я все это уже рассказывала и господину прево, и господину кюре, и всем другим господам, и…

- Мари-Анж!!!

- Ой, молчу, молчу… То есть говорю, как вы изволили выразиться, господин прево, по существу дела. С самого утра сегодня сидела я себе дома… Потом слышу - стучит кто-то в заднюю дверь, и уж так настойчиво барабанит, так настойчиво, господин прево, что ведь пришлось пойти посмотреть - кто.

- Так. И кто же?

- Это был молодой парень, господин прево. Совсем молодой, темноволосый, в желтом таком камзоле. Попросил меня продать ему окорока, а потом - ни с того ни с сего - как набросится на меня, как набросится - едва вырвалась! Если бы не господин кюре… И не вы, господин прево, он, наверное, меня бы убил - до того оказался страстный. Слава святому Клеру, вы вовремя появились, небось, услышали, как я кричала. Вон и сорочка вся на мне разорвана…

Девчонка распахнула рубаху.

- Цыц, Мари-Анж! - тут же шуганул ее судейский. - Не бесстыдствуй. Пойди-ка лучше домой, переоденься - а разорванную сорочку принесешь нам в качестве вещественного доказательства.

- Да какие тут еще нужны доказательства? Ежели он налетел, схватил, завалил на ложе…

- Цыц! Иди, говорю, переоденься. Да, насильник таки успел совершить свое черное дело?

- А как же, господин прево? Как же ему было не успеть, когда вы там по двору тащились, прошу прощения, словно беременные улитки - нога за ногу, сопля за щеку…

- Ты уймешься наконец, Мари-Анж?! Иди живо, переодевайся. Да позови там, во дворе, свидетелей.

- Кого-кого позвать, господин прево?

- Сви… Мишеля с Кловисом.

- Ах, этих…

Мари-Анж наконец ушла, а вместо нее появились свидетели - простоватые деревенские парни, похоже вообще не обладающие способностью к связной и членораздельной речи, в большей степени полагаясь на глаголы и междометия.

- Ну, мы это… шли на покос… или с покоса… Да, это, с покоса. Коса сломалась, так мы и… И вот слышим - верещит кто-то, будто подсвинка режут. Так ведь рано еще резать-то! Заглянули, а там - Мари-Анж верещит. Лежит на кровати, заголившись, а рядом какой-то хлыщ.

- Тот самый, что сейчас сидит в амбаре?

- Точно тот самый, господин прево.

- Что ж, дошла очередь и до него. Идите, парни. Скажите, чтобы привели.

Войдя, Митька хмуро обвел глазами помещение, вздохнул, но, увидев своих, несколько воспрянул духом.

- Ваше имя и общественное положение, месье? - осведомился прево.