Уильям Форстен - Вечный союз

– Вы не умеете писать? – спросил он.

Калин, и на этот раз понявший смысл вопроса, посмотрел на консула.

– Я был простым крестьянином до того, как у нас появились янки, – сказал он. – Но они сделали меня – всех нас – свободными и равноправными людьми. Мы перестали быть скотом, идущим на пропитание Тугарам. Я учусь писать, но предпочитаю ставить вместо подписи закорючку, изображающую мышь – мое прозвище.

Эндрю быстро перевел сказанное. Он сознавал, что с точки зрения дипломатии это не лучший ответ. Рим успешно отразил атаки разрозненных остатков тугарской орды, не совершая для этого, в отличие от Руси, никакой революции. Марк, конечно, был рад победе над своим извечным врагом, но он все же принадлежал к правящему классу и вряд ли одобрял ту социальную перестройку, которая происходила у самых границ его владений. Поэтому при заключении разнообразных договоров с Римом надо было действовать очень тонко. Только что подписанный документ представлял собой договор между двумя независимыми субъектами о взаимной поддержке в борьбе против общего врага, о развитии торговли и строительстве железной дороги, пересекающей с запада на восток территорию римского государства. Предварительное соглашение по этим вопросам было достигнуто еще год назад, но сегодняшний день, когда первые рельсы должны были лечь на римскую землю, давал подходящий повод для встречи лидеров двух стран и подписания официального договора. Эндрю постоянно заверял Марка, что они отнюдь не собираются экспортировать с помощью железной дороги свою революцию, за что ратовало радикальное крыло русской Республиканской партии. Больше всего Эндрю беспокоил тот факт, что и Калин в глубине души одобряет эту идею. Марк не мог не понимать, что со временем это может стать для его государства угрозой почище тугарского нашествия.

– Если вы потеряли руку, сражаясь с Тугарами, то, без сомнения, вы равны любому другому, – произнес наконец Марк, с улыбкой глядя на Калина с высоты своего роста. Эндрю поежился, сознавая некоторую двусмысленность этой фразы.

Когда Эндрю перевел ее Калину, тот понимающе подмигнул ему и, не обижаясь на консула, опять протянул ему руку, которую тот взял своими обеими и, улыбнувшись, поднял над головой.

Легионеры, выстроившиеся позади него, издали громкий победный клич.

– Проложить рельсы! – скомандовал Калин русским железнодорожным рабочим, стоявшим наготове.

Рабочая бригада, подхватив четыре секции рельсов, лихо шлепнула их на шпалы. Застучали молотки, забивая крепежные гвозди. Первые метры римской железной дорога были проложены. К Калину подогнали тяжелые двуручные салазки, и он неловко ухватился за одну из ручек.

По сигналу одного из рабочих Марк поднялся на насыпь и подошел к тому месту, где уже был приготовлен гвоздь для забивания. Широко замахнувшись, он с такой силой ухнул по гвоздю, что тот с одного удара ушел в дерево почти по самую шляпку. Толпа рабочих одобрительно загудела. Затем и Калинка приблизился к Марку и тоже поднял молоток. Русские замерли в ожидании. Описав дугу, молоток обрушился на гвоздь и загнал его в шпалу до конца. Толпа взревела от восторга.

– Полк, мушкеты на изготовку! – скомандовал Винсент. Пять сотен мушкетов нацелились в небеса.

– Приготовиться!… Огонь!

Раздался слитный залп, сопровождаемый грохотом дюжины русских пушек и пронзительным свистком паровоза, из которого Фергюсон постарался выжать все возможное. Вся эта какофония поколебала стройные ряды римлян, попятившихся с испуганными возгласами. Марк, которому уже приходилось раньше присутствовать при демонстрации мощи русского оружия, не моргнул глазом, но лицо его было напряженным. Дабы сгладить неприятное впечатление, Эндрю сделал шаг вперед и, выхватив эффектным жестом свой револьвер из кобуры, поднял его стволом кверху и вручил консулу. Тот взял оружие, повернулся лицом к своей когорте и произвел подряд шесть выстрелов в воздух. Римские воины онемели от изумления, а затем, отбросив всякую дисциплину, ринулись к своему предводителю и окружили его. Строй Суздальцев тоже распался, смешавшись с толпой римлян. К ним присоединились и железнодорожные рабочие, не желавшие оставаться в стороне.

– Отличный удар, Калин! – воскликнул О’Дональд, протолкавшийся к нему сквозь ликующую толпу.

– Несколько недель тренировался! – ответил президент, явно довольный собой.

– Эта вакханалия, похоже, нарушит весь график работ на сегодняшний день, – посетовал Винсент, вложив саблю в ножны и подходя к тестю.

– Остынь, приятель! – заорал О’Дональд, пытаясь перекричать все усиливавшийся гвалт. – Ребятам не помешает отдохнуть денек.

– После такого отдыха они завтра руки не смогут поднять, – проворчал Винсент. – Это римское вино ничуть не лучше вашей треклятой русской водки.

– Брось прикидываться трезвенником и паинькой! – рассмеялся командующий артиллерией. – Ты же у нас заслуженный воин республики, да и сквернословишь не хуже других.

Винсент ответил ему ледяным взглядом.

– Не напрягайся, сынок, все знают, что ты сделал это не ради собственного удовольствия. А насчет ребят не бери в голову – утром они будут на рабочем месте как штык.

– Я собирался сегодня вечером в их Испанию, – буркнул Винсент. – Да, кстати, Фергюсон тут приготовил нам маленький сюрприз.

Фергюсон, студент инженерного факультета и автор множества изобретений и новшеств, благодаря которым Русь смогла выжить, приблизился к ним.

– У меня все готово, сэр, – сказал он и, улыбнувшись, подмигнул Марку. Консул со студентом отошли в сторонку и принялись с заговорщическим видом шептаться о чем-то на латыни. Марк с явной теплотой относился к молодому человеку, который, должно быть, казался римлянам каким-то магом и волшебником.

По знаку Марка один из его офицеров, заметно нервничая, вынес широкий поднос с деревянным молотком и небольшой кучкой белых кристаллов. С осторожностью положив все это на стол, за которым был подписан международный договор, офицер поспешно удалился.

– Что ты на этот раз задумал? – обратился Эндрю к Фергюсону, догадываясь, что их ждет нечто необыкновенное.

Фергюсон с хитрой улыбкой человека, собирающегося раскрыть большой секрет, подошел к столу и взял киянку:

– Смотрите сами.

Он резко ударил киянкой по куче кристаллов. Раздался оглушительный треск, и из-под киянки вырвался целый сноп искр. Ойкнув, Фергюсон отпрыгнул в сторону и стал поспешно сбивать пламя с рукава куртки.

– Взрывные запалы! – в восторге завопил О’Дональд, спеша на помощь Фергюсону. – Ну, теперь-то мы наконец установим на наших полевых орудиях фрикционные детонаторы.

– И выкинем ко всем чертям эти дурацкие замки для ударных капсюлей с наших мушкетов! – вторил ему Ганс.