Уильям Форстен - Вечный союз

Вздрогнув, он обернулся.

Она стояла на коленях позади него; прямо перед его глазами плясали ее полные обнаженные груди с набухшими темно-красными сосками.

– Матерь Божья! – пролепетал он, в то время как она живо придвинулась ближе, прижав его голову к двум белоснежным холмам.

Он почувствовал, как в нем волной поднимается возбуждение. Уже несколько месяцев он не видел Таню и почти все время находился в мучительном напряжении. На мгновение ему страстно захотелось поддаться искушению, заключить девушку в объятия и броситься вместе с ней в бассейн.

«Но я же предам ее и никогда не смогу себя простить!» – мелькнуло у него в голове.

– Я женат и люблю свою жену! – воскликнул он, отшатнувшись.

– Всем мужчинам требуется иногда утешение, – хихикнула она.

– Но не такое! – кричал он, продолжая пятиться. Девушка смотрела на него, не понимая. Она выпрямилась во весь рост, неотразимая, как Венера, выходящая из морской пены.

– Разве ты не хочешь меня? – Да, но…

Она на мгновение опустила глаза и затем снова подняла их, встретившись с ним взглядом.

– Я подумала, что, может быть, ты предпочитаешь мужчин, но теперь вижу, что я тебе не безразлична.

Тут он с ужасом осознал, что стоит перед нею совсем голый, и, выскочив из бассейна, схватил полотенце и обмотал его вокруг пояса.

– Послушай, ты мне очень нравишься. Но дело в том, что у меня на родине мужчина и женщина, поженившись, приносят клятву быть верными друг другу. А если они нарушают клятву, то это очень, очень плохо.

Она внимательно посмотрела на него:

– Это правда? – Да, правда. И я люблю свою жену. Если бы я изменил ей, это разбило бы ее сердце, и мое тоже. Меня замучила бы совесть, я не мог бы спокойно жить с этим.

Ругаться, пить и убивать он уже привык. А теперь вдобавок к этому испытывал непреодолимое желание заняться любовью с этой женщиной, послав ко всем чертям последние остатки своей нравственности. Он лихорадочно пытался вызвать в воображении образ Тани, представить себе, как она посмотрела бы на него, узнав об измене. Она доверяла ему, как никому другому во всем свете, и он не мог предать ее.

– Пожалуйста, уходи, – прошептал он. – Я сойду с ума, борясь с искушением.

Девушка кивнула и, выбравшись из бассейна, быстро натянула на себя платье. Однако Винсенту от этого не стало легче, так как платье плотно облепило ее мокрое тело.

– А знаешь, благородный господин, в том, как ты отказался от меня, было что-то ужасно хорошее. – Грациозно поклонившись, она покинула помещение.

– Господи боже мой! – простонал Винсент. Уронив полотенце на пол, он плюхнулся в бассейн, и прохладная вода помогла ему успокоиться. Но он знал, что мысли об этой красавице будут отныне преследовать его.

– Таня, Таня, как я хочу, чтобы ты была здесь! – воскликнул он. Выбравшись из воды, он насухо вытерся полотенцем и облачился в новую одежду.

Это было очень приятное ощущение. Он надел сандалии, что тоже было внове для него, и вышел из ванной комнаты. Пройдя по коридору, он повернул направо, откуда доносились притягательные ароматы каких-то яств.

Открыв дверь кухни, он вошел. Слуга глядели на него с удивлением и испугом.

– Пожалуйте сюда, благородный господин, – произнес Юлий, с гордостью указывая на накрытый стол. – Это Винсент, – объяснил он остальным.

– Ах!… Ох!… Благородный Винсент!…– послышалось вокруг.

Не обращая внимания на вызванный им ажиотаж, Винсент сел за стол и сам налил себе вина, чтобы опередить Юлия. Слуги забились в дальний угол, созерцая оттуда это необычайное зрелище и шушукаясь.

Подняв кубок, Винсент выжидательно посмотрел на Юлия. Тот повторил его жест.

– За дружбу между простыми людьми Руси и Рима! – провозгласил тост Винсент.

Юлий, широко улыбнувшись, кивнул ему, и они осушили кубки.

Винсент оглядел стол. Здесь было несколько видов запеченной рыбы и мясо, тушенное с грибами.

– Выглядят все эти блюда очень соблазнительно, – заметил он.

– Отведай их, благородный Винсент.

– Только после того, как твоя жена присоединится к нам.

Юлий глядел на него в немом изумлении.

– Ну что же ты? Зови ее скорей, и мы наконец приступим к еде.

Юлий поманил грузную женщину, нервно топтавшуюся возле плиты. Она со страхом приблизилась к столу.

– Мое имя Винсент Готорн. А твое?

– Кальпурния, благородный господин, – пробормотала она едва слышно.

– У нас на родине муж и жена едят вместе, тем более если у них гости. Пожалуйста, присядь с нами.

Бедная женщина чуть ли не тряслась, присев на краешек скамейки напротив и поминутно оглядываясь на своих товарищей.

– Доволен ли ты ванной, благородный Винсент? – спросил Юлий, улыбаясь.

– Гм… Да, в основном, – буркнул Винсент с непроницаемым выражением лица.

Юлий не смог сдержать добродушного смеха.

– Мы уже знаем, – кивнула с улыбкой Кальпурния. Винсент почувствовал, что краснеет.

– Да… Гм… Многие ваши обычаи не совпадают с нашими, – пробормотал он.

– Тем интереснее, как мне кажется, – отозвался Юлий, все так же добродушно улыбаясь. Винсент опять наполнил кубок и отпил вина, но тут позади него что-то прошелестело.

– Наша дочь Оливия, – сказал Юлий.

Винсент поднял голову, закашлялся и, чуть не подавившись, разлил вино по столу.

– …Ваша дочь?! – выдавил он из себя. Откинувшись на спинку стула, Юлий расхохотался, а девушка, улыбаясь как ни в чем не бывало, села рядом с Винсентом. Ее темные волосы были еще влажными и блестели.

– Благородный Винсент, у нас с вами и вправду многое делается по-разному, – сказал Юлий, утирая слезы. – И когда встречаешься с чем-то непривычным, то это, по-моему, даже хорошо.

«О Боже! – подумал Винсент, не в силах вымолвить ни слова. – Похоже, эта дипломатическая миссия будет для меня серьезным испытанием»

Кромвель оглядел собравшихся. Его одолевали дурные предчувствия. Планы Джубади и Музты были ему известны. Если события начнут развиваться вопреки их намерениям, эти чудища прирежут их всех не задумываясь. Впрочем, он подозревал, что они все равно прирежут их, независимо от исхода кампании. Лишь дурак может доверять этим Тугарам, меркам или как там еще они себя называют.

Единственным, на кого он мог положиться хотя бы отчасти, был Гамилькар. Им обоим нужно было выиграть время. Рано или поздно эта система должна дать сбой, и он рассчитывал этим воспользоваться. Если случится самое худшее, он всегда может убраться восвояси, прихватив с собой Джейми с его бандитами. Конечно, при этом он потеряет своих моряков с «Оганкита» и Суздальцев, не участвующих в кампании, но это уже их проблема.

Гамилькар молча смотрел на него. Все, что им надо было сказать друг другу, они уже сказали. По крайней мере в этом году мерки не тронут карфагенян – за это следовало благодарить Баалька, которому Гамилькар отдал своего младшего сына в обмен на эту временную передышку. Что будет дальше – покажет время.