Антон Кравин - Наемники смерти

– Вспле-е-еск, – донеслось будто из другого измерения.

Боль прекратилась мгновенно. Данила перевернулся на живот, уперся лбом в ладонь. Сердце колотилось так, что невозможно было сосчитать удары. Медленнее, медленнее… Вот уже и дышать легче, теперь можно попробовать подняться.

Данила сел. Голова сильно кружилась, силуэт Момента дрожал и дергался.

– Тебе плохо? – взволнованный голос Марины и прохладные ладони на лбу.

– Нормально, – Данила отстранил ее.

– У тебя кровь.

Слизнул горячее с губы – так и есть. Дополз до покатой, закругляющейся кверху стены, оперся и запрокинул голову. Марина села рядом. Перспектива была искажена, пространство казалось изогнутым, выпуклым. Данила зажмурился. Выждав пару минут, потянулся к сигаретной пачке, закурил. Когда затягивался, огонек разгорался и освещал Маринино испуганное лицо, отражался в ее глазах.

– Не волнуйся, все прошло, – сказал он.

– Ешкин кот, – прохрипел Момент. – Вот это был Всплеск, аж меня перекорячило. Теряю форму.

Судя по звукам, кого-то рвало. То есть ясно кого – Кондрата.

– Не фиг курить всякую гадость, – поучал Момента Рома. – От нее мозги сохнут.

Кажется, он, как и Марина, Всплеск почти не почувствовал.

– Народ, если кто есть-пить хочет, у меня этого добра навалом. Водка, – зазвенело стекло, будто соприкоснулись бокалы. – Вискарь, вино, текила – кому что? Консервы рыбные, мясные…

Рома присел рядом с Данилой на корточки, оглядел его и протянул руку:

– Вообще я – Роман. Но конкретно можно просто Чуб.

Данила представился. Ладонь у Романа-конкретно-Чуба была вполне человеческая – прохладная и шершавая. Потом представилась Марина.

– Эх, как я долго женщин не видел! – пожаловался Чуб и посветил на Марину фонариком. – Ты симпатичная, м-да. Ну так что, накрываю на стол?

– Мародерствуешь? Неужто в городе? – удивился Момент.

– Там сейчас неопасно. Поднимайся, не филонь.

Пошатываясь, Данила поковылял к столу. Он не доверял восставшим из мертвых и, хотя Момент бывшего напарника признал, решил не пить и по возможности не спать ночью.

За едой Роман рассказал, как он жил все это время. Мародерствуя по квартирам, он собрал пару килограммов золота, и вообще ему здесь нравится… Наконец Момент, пожаловавшись на упадок сил, лег на бок, отвернувшись от остальных, и почти сразу тихо захрапел. Вскоре его примеру последовал Кондрат – этот храпел, как старый трактор.

Данила чувствовал себя так, будто его катком переехало, вопреки желанию не спать слипались веки. Улегшись на спину и положив голову на тряпичный сверток, он засопел, притворяясь спящим. Под бок подлезла Марина, долго ворочалась и, наконец, затихла. Теплая женщина рядом – расслабляет, некстати.

Продержался Данила полчаса и решил, что если Чуб что-то замыслил, то ему пришло время действовать…

Вздохнув, Чуб забулькал водой, потом что-то съел и улегся. И, кажется, заснул тоже мгновенно. Храпел он благородно, с присвистом.

Терпеть не было никаких сил. Перед глазами ползли круги, в ушах тихо гудело. Еще несколько секунд Данила крепился, а потом сдался, согласившись на смерть во сне.

Собирались в утреннем тумане, проникшем даже в помещение. Все отсырело, Марину колотило от холода. Рома, накинув спальник поверх куртки, возился с газовой горелкой, варил кофе. Гена, раздевшись по пояс, делал зарядку. Данила подумал немного и присоединился к нему. Они отработали несколько серий ударов, согрелись.

– Кофе готов. – Чуб первую кружку вручил Марине. – Пей, красавица, осторожно, горячий.

Кондрат выполз из спальника, протер глаза и отправился на улицу. Погода, что ли, изменилась? Давление? Все – вялые, сонные, мышцы не тянутся, координация движений нарушена.

Астрахан оделся, подошел к Чубу. Хорошо горячего выпить. И что-нибудь съесть, повысить уровень сахара в крови… Марина уселась по-турецки, вперилась перед собой остановившимся взглядом. Глаз да глаз за ней, напомнил себе Данила. Она точно что-то скрывает.

– Гена, – Чуб намазал галету паштетом из банки, – вы в Глубь, так? Давай я с вами. Там много интересного, и хамелеонов больше, рюкзак набью железами. А одному туда соваться – увольте.

Момент глянул на Астрахана. Ну и что делать? С одной стороны, чужой человек им не нужен. С другой – опытный проводник, Гешин старый приятель.

На лице Момента застыла неуверенность.

– Я там все входы-выходы знаю, – настаивал Рома. – А ты в этих местах давно не был, так? Тут же определенный настрой нужен, напряжение организма, у тебя его сейчас нет. А я местные искажения нюхом чую.

Астрахан насторожился. Про способность Марины чувствовать хамелеонов и опасные искажения они Роме не говорили. Момент задумчиво покосился на Данилу.

– Ну, бро… Даже не знаю. Давно чуешь-то? Раньше такого не было, а?

– Ха, ты вблизи от Глуби полгодика покрутись – сам чуять начнешь. Ну так чего? Вместе двинем?

– Ладно, – решил Данила. – Но только до Дубны, там разойдемся.

– Ого! – Рома улыбнулся. – Секретность? Ладно, без проблем. Слушай, а твоя фамилия не Астрахан, случаем? А, я так и думал, что Астрахан. Тут старик твой недавно в Икше был, про тебя спрашивал. Вы с ним похожи.

– Отец? – севшим голосом переспросил Данила. – Тарас Петрович Астрахан по прозвищу Лукавый? Такой – с бородкой, прищуром, причмокивает, когда разговаривает?

– Ну да, он самый. Три дня назад я в Икше железы скидывал, ну, знаешь Кука? Не знаешь? Вот ему продавал. А у него сидел этот самый Лукавый, меня увидел и прилип, что банный лист: сына он ждал. Просил передать, если свидимся, что будет ждать в условленном месте в условленное время.

Данила поскреб щетину. Ну и поворот! Как отец умудрился его опередить? Однако жив старик, это радует… Жив и ждет Данилу в НИИ.

Секундочку. Если Тарас Петрович в НИИ, он сам может разобраться с «черным ящиком», о котором Марина ничего не знает. А зачем тогда они туда идут? Что-то папа, как всегда, мутит. Как он там пел? «Я за тебя беспокоюсь», ага, десять раз. Папаня всегда был законченным эгоистом. Правильно мама от него ушла, зря она только пить начала, ну да начнешь тут закладывать, полжизни с таким слизняком промучившись. Маму Данила так и не простил отцу, он вообще не собирался ничего ему прощать, списывать на возраст, вспоминать, сколько отец в него вложил.

А вот встретиться и по душам поговорить, ухватить старого хрена за шкирку и вытрясти правду – это с удовольствием.

И чем скорее, тем лучше.

* * *

Дрезина, лязгая, подпрыгивая на стыках рельс и воняя дизельным перегаром, вкатила в пригород Дубны еще до полудня. Жаркое летнее солнце растопило туман. Всю дорогу Марина глазела по сторонам, но потом ей стало не до того: менялся окружающий мир, менялась сама Марина. Все беспокоились, чуя близкое дыхание Глуби. Гена перебирал «грозу», Кондрат проверял боеприпасы, Чуб копался в рюкзаке, перекладывал добычу. Данила управлял дрезиной и сосредоточенно молчал.