Дмитрий Самохин - Меняла Душ

— Черный мальчишка? Ты знаешь, сколько в Питере людей с такими приметами?

— Догадываюсь. Только меня интересует именно этот мальчик. И почему он за нами наблюдает?

— Ты уверен, что он наблюдает за нами, а не просто прогуливается по парку? — спросил Елисеев.

— Насколько я понимаю, сейчас день и мальчик должен находиться в школе.

— Занятия отменили, вот он и пришел погулять. А может, у него тут с девочкой свидание, а мы ему глаза мозолим?

— Кажется, он направляется к нам, — доложил Ярослав. — Нет. Остановился…

— Давай займемся непосредственно тем, зачем мы сюда пришли, — предложил Елисеев, но Яровцев не обратил на его слова внимания.

На глазах у Жнеца Ярослав побледнел. У него задергался левый глаз, а волосы встали, точно наэлектризованные.

— Да что ты там такое углядел?! — воскликнул Жнец, оборачиваясь.

То, что увидел Станислав Елисеев, потрясло его до помрачения рассудка. Чуть в стороне от них на газоне стояли два высоких человека в черных рыцарских доспехах, тускло блестящих в лучах осеннего солнца. Длинные плащи развевались за их спинами. Туловища венчали мертвые птичьи головы, а руки скорее походили на костлявые лапы с длинными пальцами в кожаных перчатках с металлическими вставками.

— Что это за хрень?! — чувствуя, как у него подгибаются ноги, прошептал Жнец.

За всю жизнь киллера он не видел подобного отталкивающего и пугающего зрелища.

От этих двух фигур веяло нечеловеческой силой и мощью.

— Кажется, нам это не предвещает ничего хорошего, — поделился впечатлением Ярослав. — Пора сматывать удочки!

— А мальчишка? — кивнул на стоящего неподалеку от птицеголовых чернокожего Жнец.

— Да, мальчика не бросишь. Надо как-то вызволять его, — тяжко вздохнув, произнес Яровцев.

Он даже и помыслить не мог, как это сделать.

Но птицеголовые избавили его от тяжелого решения. Они тронулись с места. Ярослав увидел, что они не идут по земле, а парят над ней. В их руках появились обыкновенные земные автоматы, которые затряслись в приступе, посылая свинец в сторону Жнеца и Яровцева. Оба тут же рухнули на дорожку лицом вниз, спасаясь от смерти.

А в следующую секунду ближайший птицеголовый ударил…

Патрик не верил своим глазам. Это нереально! Это не могло быть, но случилось. Два чудища появились в парке явно не с целью завязать контакт с родом человеческим. Они материализовались прямо из воздуха и несколько секунд не двигались, лишь крутили головами по сторонам, ориентируясь на месте. В их руках появились обыкновенные земные автоматы, которые залили свинцом пространство вокруг перекрестка. Мужики, стоящие на нем, рухнули на землю.

Патрик подумал, что их, наверное, убили. Он также решил, что надо бежать, но ничего сделать не успел.

Птицеголовый метнулся в сторону и оказался возле Патрика. Его рука удлинилась, преобразовываясь в стальное жало, которое вонзилось в грудь Брюкнера.

Патрик захлебнулся от боли. Слезы брызнули из глаз.

Птицеголовый выдернул жало, и мальчик увидел, как из его груди толчком выплеснулась яркая горячая кровь.

Он умирал.

Пошатнувшись, Патрик еще некоторое время стоял на ногах, а потом упал лицом в земляную кашу.

Птицеголовые повели головами и переключились на поднявшихся с земли Жнеца и Яровцева. А перед глазами Патрика Брюкнера качалось прекрасное лицо неземной девушки-мечты, обнявшей изящными руками голые коленки. В ее глазах светились спокойствие и счастье. И Патрик утонул в них.

— Какого хрена?! Что здесь происходит? Кто они? — проорал в ухо Ярослава Жнец.

Яровцев болезненно поморщился и отмахнулся от Елисеева.

Он сам не мог ничего понять.

Ярослав мог поспорить на собственную жизнь, что, когда они вышли на перекресток, в парке никого не было, за исключением чернокожего мальчика, который сидел в походном кресле на лужайке. А потом появились птицеголовые. Но как — Ярослав не увидел.

Жнец наклонился и снова проорал ему прямо в ухо:

— Они появились из воздуха!

— Прекрати орать! — крикнул в ответ Ярослав.

На холодной земле лежать было неудобно, но компаньоны не осмеливались поднять голову, боясь словить случайную пулю, которые в обилии порхали вокруг. Внезапно стрельба прекратилась. Жнец приподнялся и вскрикнул:

— Мальчонку, суки, убили!

— Что? — не понял Ярослав.

— Они его проткнули!

«Другого случая не будет», — решил Яровцев. Его руки метнулись к плечевой сбруе и вырвали из кобур пистолеты. Он вскочил на ноги, моментально сориентировался в пространстве и открыл огонь по птицеголовым. Они не ожидали отпора, но пули Ярослава, бьющие точно в цель, не производили должного эффекта. От груди, рук, ног и голов пришельцев пули отскакивали, словно птицеголовые носили на себе танковую броню.

Ярослав рухнул на аллею, израсходовав патроны обоих пистолетов.

— Они заговоренные! От них пули отскакивают! — крикнул он Жнецу.

— Надо линять отсюда, — поделился мыслью Елисеев.

— Дельное предложение…

Выщелкнув обоймы, Ярослав перезарядил пистолеты, приподнялся и тут же обнаружил, что птицеголовые, потеряв интерес к чернокожему мальчишке, направляются к ним. Не прекращая стрельбы, они неумолимо приближались словно смертоносный вихрь.

Поймав паузу между тарахтеньем автоматов и перезарядкой, Яровцев вскочил на ноги и с двух рук стал стрелять, отступая с каждым выстрелом на несколько шагов. Жнец разгадал намерение Ярослава, и, вскочив на ноги, бегом бросился к ближайшим деревьям. Укрывшись за ними, он распахнул полупальто и вытащил длинноствольный «Питон» сорок пятого калибра. Сняв пистолет с предохранителя, Жнец шагнул из-за дерева и обрушил огненный шквал на приближающиеся неуязвимые фигуры. Огневой поддержкой он дал Ярославу короткую передышку, в которой тот нуждался. Пистолеты сухо щелкнули в пустоту, продемонстрировав пустые обоймы, но Яровцев уже нырнул за дерево и перезарядил оружие.

— Мы так долго не продержимся! — прокричал он.

— Они заговоренные! Их пули не берут! — донеслось ему в ответ.

Яровцев сменил на огневом рубеже Жнеца, который взял тайм-аут.

Станислав, автоматически перезаряжая пистолет, осматривался по сторонам, пытаясь найти выход из сложившегося положения. Противостоять в одиночку боевым машинам, которыми были птицеголовые, представлялось самоубийством. Покинуть поле боя, сверкая пятками, претило. Елисеев не сомневался, что, даже если они изберут этот путь, птицеголовые найдут их незамедлительно. Черные фигуры, неумолимо приближавшиеся к их укрытию, будто следовали на запах жертвы. Елисеев не видел выхода, но сдаваться, складывать лапки крестиком и погибать он не собирался.