Екатерина Белецкая - Стоя на краю неба

– Пояснения! – потребовал Фэб.

– Зачем? – не понял Ит.

– А это к вопросу о невозможности гомосексуализма для большинства подвидов рауф, – Фэб нахмурился. – Помнишь, мы об этом говорили?

– Что говорили – помню, но…

– Все просто, – Фэб взмахом руки остановил систему и повернулся к Иту. – Микрофлора. Для рауф заброс бактерий из нижнего отдела кишечника в верхние – это смерть. Мы так устроены. Ит, ты можешь не волноваться об этом, для тебя это не смертельно, и для Рыжего – тоже. Во-первых, мы живем все-таки в гораздо более продвинутом мире, согласись, во-вторых, вы подготовленные агенты, и у вас исключена даже теоретическая возможность такого заражения, и, в-третьих…

– Мы частично люди, – продолжил за него Ит. – Так?

– Так. Поэтому ничего, кроме омерзения и боли, ты не испытал бы, окажись в подобной ситуации. Читай.

«Ди-Къера был освобожден одним из тайных сочувствующих королевскому роду, но к тому моменту он отлично сознавал, что дни его сочтены. Вернее, даже не дни, а часы. Однако он, превозмогая боль, сумел добраться до своей семьи».

– Ит, на секунду представь себе, что он чувствовал, – тихо произнес Фэб. – Трое суток ехать верхом, когда вместо паха – кровавая рана, а кишечник разлагается… Это невероятные муки. Но он это сделал.

– Зачем? – не понял Ит.

– Затем, что во время переворота были убиты все дети королевского рода. А он был «золотым». Мало того, он был достаточно образован. И… у королевских родов всегда есть свои тайны. Он знал, что делает. Дальше.

– Подожди, – попросил Ит. – Я не понял.

– Читай, читай…

«Умирающий Ди-Къера догнал свою семью. И потребовал, чтобы придворный врач, находившийся в свите, незамедлительно извлек из его тела оба «ростка жизни», содержавшие семя».

– Не забывай, он был ко всему еще и политиком, – заметил Фэб. – Он понимал, что время дорого и что если спустя год у семьи не будет наследника мужского или женского пола…

– А что получилось в итоге?

– В итоге род через полтора года вернул себе власть, – Фэб потер висок. – Гераты были свергнуты. Род, кстати, существует по сию пору.

– Вот даже как… – протянул Ит. – Постой, ты ведь…

– Дочитай, там осталось немного.

«Речь Ди-Къера, называющаяся «Стоя на краю неба», является обязательной к изучению до сих пор. Он умер, держа за руки свою возлюбленную жену и мужа, одновременно говоря с ними и руководя врачом и его помощником – те знали, что надо делать, лишь в теории. Через год все три жены родили по наследнику: мальчик, девочка, гермо».

– Я читал подробности. Это… Ит, это чудовищно. Не знаю, как он выдержал три часа такой пытки после недели предыдущих. И как можно вообще было что-то говорить, когда брюшную полость без всякого наркоза промывают соленой водой…

Ит зажмурился, скривился.

– Не совсем понимаю, – признался он.

– Суть операции сводилась к тому, чтобы максимально вымыть продукты распада, потом удалить кишечник и извлечь матку. Далее следовало отсечь оба отростка и ввести их содержимое…

– Ясно, – Ит потряс головой. – Да, он и впрямь был… продвинутым.

– Более чем. Но суть не совсем в этом. «Золотой» гермо – это высшая степень доверия, высшая степень любви, которая вообще возможна для… для нас. Ди-Къера своим поступком доказал главное – что такое гермо на самом деле. Он действительно стал мостом на краю неба, принеся такую присягу верности своей семье и роду, которую до него, пожалуй, никто не приносил.

– Для чего ты мне это рассказал? – спросил Ит.

– Для того чтобы ты понял, какой подарок ты мне сделал, – Фэб склонил голову. – Ит… Если Орбели когда-нибудь захочет ребенка, это будет… это будет мой ребенок. Твой и мой, если точнее. С гарантией. Без вариантов. Что бы ни случилось.

Ит задумчиво посмотрел на него.

– То есть ты хочешь сказать…

– Да, – просто ответил Фэб. – Ты сделал то, о чем я даже думать не мог. Я знал до этого момента, что подобное явление существует, но чтобы испытать это на практике…

– Фэб, на практике я растерялся, – Ит понурился. – Я больше боялся, что тебе… что облажаюсь, и что ты будешь смотреть на меня, как на придурка… и тебе снова придется мне врать.

– Родной, не говори так больше, – попросил Фэб.

– Хорошо. Интересно, а повторить удастся? – задумчиво произнес Ит.

– Не сегодня, – Фэб сел поудобнее. – Знаешь, я давным-давно хотел узнать. Ты ведь занимался сексом с женщинами, да?

– Ну… да, – подтвердил Ит. – Но до Орбели – только с человеческими. И ты сам знаешь – за семьдесят лет это было-то всего раз десять. Мне почему-то кажется, что впечатления на них я не произвел.

– Мне интересно, это похоже?

– Нет. – Ит задумался. – Вначале да, немного похоже. Но только вначале. А потом – вообще ничего общего. Фэб, я не думал, что это сумеет настолько вынести мне мозг в неизвестном направлении, – он тихо усмехнулся. – Ведь мы же ничего не делали…

– Ну да, – кивнул Фэб.

– Знаешь, это сильно расходится с тем, что я читал и видел, – признался Ит. – Я ведь пытался разобраться. Но это – то же самое, что в теории учиться плавать, ни разу в жизни не видев воды.

– Верно. Когда ты… то есть мы… кажется, я потерял сознание, – Фэб покачал головой. – Ощущение, словно тебя целиком сунули в кипяток. Или нет? Я не знаю, как это передать словами. Слушай, как тебе в голову пришло… это?

– Понятия не имею, – пожал плечами Ит. – Кажется, это получилось само.

– Ит, я перепугался, – сконфуженно произнес Фэб. – Больше всего – на втором «замке». С этим надо поосторожнее, – попросил он. – Попробуй в следующий раз себя все-таки проконтролировать.

Ит задумался.

– Если получится, – неуверенно произнес он. – Слушай, я вот только не могу понять. Стовер… ну, не только Стовер, а еще некоторые люди, которые… ну, которые насилуют гермо… Фэб, прости за подробность, но у людей размеры этого всего несколько другие. Они… значительно больше. Гермо не может нормально заниматься сексом с человеком. Я специально никогда не касался этой темы, потому что это… – Он замялся, подыскивая слова. – Это отвратительно. Я читал, я видел, конечно, и в курсе… про гомосексуализм, кстати, отчасти тоже… но какой же мразью надо быть, чтобы…

– Чтобы порвать все внутри живому существу только потому, что оно – рауф? – печально поинтересовался Фэб. – Вот такой мразью, как Гоуби, Стовер и им подобные. А Стовер ко всему был еще и завистливой мразью. Ощущения, как ты успел заметить, несколько отличаются… Это вполне повод, чтобы нас люто ненавидеть еще и за это. Ит, когда я работал, я несколько раз выводил из клиники гермо после таких изнасилований, – он зажмурился. – Когда наши Сэфес запретили нам работать агентами и в дипломатическом, мы с Гирой перешли в медицинский и почти сто лет работали на экстренных ситуациях. Кого только не лечили. От боевиков до местного населения. Так вот, изнасиловать, увы, вполне можно. Часть феромонового ряда вполне поддается синтезу. «Палитры» ты видел. Часть – снимается с другого рауф. Для гермо подобное изнасилование почти всегда смертельно. Нет, если помощь оказать в течение часа, ну, двух, шансы существенно повышаются, но в остальных случаях… Ведь эта система замкнута на малый круг кровообращения, понимаешь?