Юрий Валин - Эльдорадо для Кошки-2 (СИ)

Тронулись в путь нескоро. Залезать в седла было тяжко. Катрин сонно наблюдала за неистовым разгулом красок в небе. Ужасно чувствовать себя такой толстокожей и приземленной, но теперь основной задачей было не свалиться с коня. Обжорство — тяжкий грех. Почти такой же, как недоедание.

Несколько взбодрились путники под вечер. Пущенная откуда-то сверху стрела угодила в свернутый у седла плащ Блоод.

— Хамство какое, — возмутилась Катрин, озираясь. — Вот так, не говоря худого слова…

Свистнула вторая стрела. Пришлось подстегнуть коней и откровенно драпать.

— Дикий народ, дети гор — процитировала Катрин, разглядывая костяной наконечник, застрявший в плаще.

— Почему дети? — удивилась Блоод.

— Стреляют хуже, чем мы с Энгусом.

— Я барана завалил, — запротестовал парень.

— Себе подобного подловил и рад. Кстати, это не хозяин барана в нас костяшками кидался?

— В меня. Злопамятный, — Блоод гордо задрала подбородок.

— Да ладно, добрейшей души человек, ведь мог бы заставить выйти замуж за родственника покойного.

— Так бывает? — удивилась суккуб. — Целое толпа баранов? О, и я такая. Окруженная заботой.

— Не мечтай, — категорически заявил Энгус. — Бараны очень скучные. Может, кого получше отыщешь.

Ехидная Блоод только улыбнулась.

Через два дня путники наткнулись на первое жилье. Четыре войлочных шатра, временный загон для овец, дымки очагов. Мирную картину несколько портили колья с надетыми на них человеческими черепами. Впрочем, горцы встретили путешественников радушно.

Катрин пила кислый, слегка бьющий в голову напиток с поэтическим названием — гык. Перед этим они с Энгусом уничтожили целую гору снеди. Аппетит Блоод был куда скромнее, но хозяева мужского пола и так выбивались из сил, стараясь не смотреть на гостью с завязанными глазами. За слепую девицу, суккуб могла сойти только в толпе, да и то — лишь на беглый взгляд.

Глава клана поделился сведениями о дальнейшем спуске в долину. В свою очередь, Катрин рассказала о делах по ту сторону гор. Караванов с севера давно не было, и слушали гостью с большим интересом. А может быть, притворялись. Странная компания, где верховодит высокая желтоволосая девица, вряд ли вызывала особое доверие у приличных пастухов. Еще догонят где-нибудь на дороге. Стоило быть настороже.

Когда уважаемых гостей вышли провожать, выяснилось, что подозрения о свирепости горцев сильно преувеличены. Черепа на жердях оказались останками горячо любимых предков клана. Странная манера заботиться об усопших. С другой стороны, ведь помнят люди, кто из этих черепков дедушка, а кто прадедушка. И не важно, что родственники отполированы дождями и ветрами и порядком подрастеряли зубы во время бесконечных кочевий.

Польщенный интересом Катрин, старший из бородачей показал девушке еще одну родовую ценность. Темная, вытесанная из тяжелого дерева, статуя торчала на склоне и высокомерно смотрела поверх шатров на дорогу. Нижняя часть идола была заботливо обложена камнями. Доморощенный скульптор сделал все, что мог: в грубых чертах статуи явно проглядывало что-то кошачье, а кисточки на ушах так вообще удались особенно реалистично. Шею тотема окольцовывала свежая и неровно нарисованная белая полоска.

— Что это? — спросила Катрин.

— Менти всегда жила в наших горах. Великая богиня. Ее суд скор, но справедлив. Сейчас мы живем правильно, и Менти нами очень довольна. Говорят, она надела серебро. Вам, людям равнин, мы кажемся дикими и глупыми, но здесь горы. Здесь свои боги. Под покровительством Менти жили наши предки, и мы верим и гордимся ее мудростью и справедливостью.

Катрин почтительно помолчала и ответила бородачу:

— Моя жизнь — долгая дорога. Я была во многих землях и многих городах, но не встречала судьи и покровительницы, более достойной уважения, чем хозяйка ваших гор. Вы поистине счастливый народ.

Катрин преклонила колено. На камнях перед тотемом лежали кусочки сыра, окаменевшего мяса, обрезок шелковой голубой ленты. Три монеты с отчеканенным Вороном, широко распростершим общипанные крылья, заняли свое законное место среди подношений.

Гардероб всё-таки нужно чаще обновлять. Катрин все больше проникалась этой мыслью. Солнце пекло совершенно по курортному, и обнаженные плечи девушки, восседающей на крупном жеребце, привлекали внимание. Маек-безрукавок здешняя мода пока не знала, а куртку изнемогшая от жары шпионка свернула и приторочила к седлу. Голые руки не бог весть какое откровение, но каждый встречный считал своим долгом попялиться на всадницу, да еще и десять раз обернуться. Возможно, кого-то из зевак интересовала звездочка шрама на загорелой руке, но в основном мужчин интересовал образ красивой блондинки, так сказать, в общем и целом.

Пусть смотрят. По крайней мере, замаскированная Блоод не так бросалась зевакам в глаза.

Юг есть юг. Нужно приобрести тряпки полегче. Даже не верится, что всего десять дней назад путники по ночам клацали зубами от холода. Сейчас вокруг простиралась плодородная зеленая долина. Сады сменялись дикими рощами, очень похожими на сады. За зеленью прятались неширокие прямоугольники полей. Пшеница, кукуруза, фасоль и тыквы росли бурно и изобильно. О большей части культур лесная горожанка Катрин и понятия не имела. Но арбуз оценила. В таком изумительно сладком соке шпионке в последний раз удавалось измазюкаться в счастливом детстве. Тогда, правда, арбуз был ворованным, сейчас — честно купленным, но на вкус это не повлияло. Овес для лошадей, обеды и ужины в придорожных трактирах стоили смешные деньги. Серебро с Вороном здесь ценилось, излишних вопросов никто не задавал. Впереди было море. О, счастливый, созданный для туризма и шпионства, край.

В этом райском уголке обнаружились свои сложности. Во-первых, вечерами досаждали москиты. Вокруг в изобилии текли маловодные, но с обширными тростниковыми зарослями, речушки. Отыскать в рощах спасительный папоротник, чтобы хорошенько натереться, не удавалось. Вечерами Катрин и Энгусу бывало не слишком весело. Зато Блоод блаженствовала, укрываясь чисто символически — кровососущие насекомые родственницу не трогали.

Во-вторых, в границах Глорского союза существовало что-то весьма похожее на рабство. Союз объединял десяток королевств и несколько крупных городов, расположенных вдоль побережья. Любимыми развлечениями граждан приморья были рискованные торговые операции. Азартные любители купли-продажи частенько прогорали, успев втянуть в спекуляции родных и знакомых. Должникам предоставлялась счастливая возможность отработать свои финансовые неудачи. С процентами. Иной раз, на то, чтобы вернуть деньги, уходили десятки лет. О защите прав человека здесь были наслышаны явно недостаточно, и прогоревшим беднягам-бизнесменам приходилось влачить весьма жалкое существование. Неустанный труд их почему-то не облагораживал, по крайней мере, внешне. Впрочем, на Катрин, воспитанной на доходчивых примерах Освенцима и прочих лагерей добровольно-принудительного труда, вид людей в лохмотьях, понуро перетаскивающих корзины с помидорами, особого впечатления не производил. Совсем очерствеешь душой в этих скитаниях.