Алексей Волков - Пластуны Его Величества

Охрана каравана была не меньше, чем у Джавада. Предлог был тот же – защита от крокусов, и потому никаких особых нареканий у сенатора подобное вызвать не могло. Так, были выдвинуты кое-какие аргументы, но они были разбиты в пыль, и больше к этому вопросу решили пока не возвращаться.

Основная часть армии шла в поход пешком. Лишь своего рода отборная гвардия Джавада, да некоторые из присоединившихся племен имели собственных лошадей. Остальные передвигались на своих двоих, а припасы вслед везли на все тех же неприхотливых ишаках. Верблюдов, как уже давно выяснили казаки, на планете не было.

Восход солнца был встречен молитвами. Большинство горцев привычно возносили хвалы пророку Селиму, равно как и просьбы ему помочь в святом деле, а несколько в сторонке перед походным аналоем застыл отец Александр.

Казаки во главе с Буйволовым находились в охранении торгового каравана, однако место каждого из них было занято новообращенными местными жителями. Главным образом – аминами и хитчами, однако рядом с ними стояли и представители иных племен. И пусть положенные песнопения звучали пока не очень дружно, и многие путались в словах, главное ведь не жесткий канон, а та искренность, с которыми молящиеся обращаются к Богу.

Даже Миша Вознесенский крестился на сей раз вполне искренне, и рядом с ним молились еще двое прирожденных атеиста – дядя Жора с племянником.

Иногда самый неверующий человек нуждается в поддержке свыше. Тем более – накануне решающегося часа.

– Миром Господу помолимся, – перекатывался над степью могучий бас Александра и нестройный хор вторил ему:

– Господи помилуй!

Местные никаких священнослужителей не знали. Каждый из них клал поклоны и что-то шептал сам по себе, в соответствии с какими-то усвоенными обрядами. Они начали раньше, и закончили в массе своей тоже раньше, и теперь освободившиеся от общения с пророком люди с интересом смотрели на адептов иной религии. Не знающим церкви всегда странно, что есть специальные люди, занятые исключительно службой и всеми связанными с душами делами, а общность и красивая сложность воззваний к божеству производила впечатление и поневоле заставляла задуматься: не правы ли пришельцы, учителя и помощники? Может, легендарный Селим, выведший поверившие ему народы в здешние горы всего лишь выполнял волю иного Бога, и вот теперь настала пора вернуться к прежней вере?

Может, дело бы обстояло иначе, однако священные книги, как верно когда-то отметил отец Александр, отнюдь не христианские, были утеряны, и религия на Зеграбе базировалась не на каких-либо хрестоматийных текстах, а исключительно на преданиях и человеческой памяти. Как ни крути, довольно капризной штуке, многое способной забыть, а оставшееся – исказить. И аборигены это прекрасно понимали. По крайней мере, те из них, кто вообще способен был понимать. Люди-то бывают разные, и некоторые из них вообще не способны на мыслительные усилия.

Наконец, молебен закончился. Все, начиная с полковника, приложились к кресту, и Кречетов вернул фуражку на голову:

– С Богом!

По всем расчетам торговый караван уже должен был со вчерашнего дня находиться в Порте-От, однако судьба порою умудряется впутаться в самые выверенные расчеты. Оставалось молиться, чтобы они оказались верными, и Буйволов выполнил возложенное на него точно и в срок. В противном случае игра грозила обернуться таким проигрышем, что о нем не хотелось и думать.

Ритуал встречи был согласован заранее. Сенатор с компанией считали, будто дикари обязаны быть падкими к внешним проявлениям уважения, и решили выторговать себе дополнительные очки в грядущих переговорах.

Еще за пару километров до города, там, где эскорт Джавада въехал на дорогу с каким-то твердым покрытием, в качестве первых встречающих застыл автомобиль. Солидный, вытянутый, с открытым верхом, блестящий, как монета на припекающем солнышке. Чуть в сторонке застыла четверка мотоциклов с наряженными в парадную форму полицейскими.

Официальных встречающих оказалось трое – шоферов и охрану в расчет можно было не брать. Зато из троих – двое оказались знакомыми, да еще как!

– Первый референт сенатора Элизабет Роуз, – выступил вперед переводчик, указывая на девушку.

Элизабет на сей раз выглядела чинно. В брючном костюме, собранная, деловитая, недоступная и неприступная, ничем не напоминающая встреченную на дороге путешественницу. Не сразу и узнаешь при встрече.

– Третий референт сенатора Айзек Селтаун.

Челюсть гвардейца невольно отвисла от удивления, хотя удивляться он не привык.

Та, которую он называл Лизой и Лизонькой, лишь смерила его высокомерным взором, словно не узнала, и не было между ними никогда и ничего.

Дипломатический протокол, етить его!

Да, ошибся немного Бестужев, не сумел понять, кто в компании главный. Не привык, чтобы в опасных ситуациях верховодство принадлежало женщине, да и старались все вести себя одинаково. Да что уж теперь!

– Мэр города Порт-Прин Пол Лингстон.

Названный третьим мужчина был полным, чтобы не сказать – жирным. Особенно, по меркам горцев, где нормой была худоба. Зато и смотрели на него аборигены с невольным уважением. Раз такой крупный, то наверняка богатый. Настолько, что сам может вообще ничего не делать, и даже в мелочах полагаться исключительно на слуг.

Совсем уж торжественного въезда не получилось. Хоть и муштровали Кречетов с Бестужевым горцев всю дорогу, воинами те были, а вот солдатами, увы, нет. Не очень им давалась армейская премудрость, хотя, простодушные аборигены старались вовсю.

Если пара сотен конных во главе с Джавадом ехали строем по три, а следом в ногу еще как-то вышагивал сводный отряд, даже равнение порою держал, то все равно общее впечатление портила разномастная одежда и обувь, различное оружие, да и далеко им было до четкости и слаженности настоящей пехоты, ох, как далеко! И совсем портило впечатление бесконечная вереница людей, ведущих за собой ишаков с поклажей.

Вдобавок ко всему, идущие и едущие непрерывно смотрели по сторонам, порою указывали соседям то на одно, то на другое. Им были в новинку стекла в окнах домов, отсутствие в центре заборов, твердое покрытие улиц и тротуаров, даже ширина проезжей части, особенно, по сравнению с теснотой Барата, который практически для всех являлся мерилом города. А уж высота некоторых домов вообще казалась сказкой. На окраинах-то были одно– и двуэтажные коттеджи, но дальше наступил черед трех, четырех и даже пяти этажей, некоторые же здания, явно скрывавшие в недрах деловые конторы, еще были сделаны почти целиком из стекла, или же казались таковыми.

А уж как одеты горожане! Ни тебе халатов, ни головных уборов. Все в штанах, некоторые в длинных, а многие – до колен, а то и вообще значительно выше, мужчины, как на подбор, без бород… Срамота одна, хоть плюй!