Алекс Орлов - Секретный удар

Гэри на ощупь нашел пистолет и, подловив удобный момент, выстрелил еще раз.

Остальное – итальером – довершил Байферс, вложив в этот последний удар все силы, после чего повалился на пол, тараща в темноту свои ненастоящие глаза.

Неожиданно совсем рядом послышались всхлипы, и из ближайшей ниши выглянула доктор Навински. Свет от валявшегося в стороне люксера падал на ее роскошные волосы и кровавый рубец на правой щеке.

– Мисс Навински! – обрадованно воскликнул Гэри и подхватил на лету майора медицинской службы, которая покачнулась и упала бы, если б не он.

– Мелани, – тихо сказала она.

– Мелани?

– Да, – слабо произнесла доктор Навински, – это мое имя.

Без сомнения, это было признанием заслуг Гэри, и он счастливо заулыбался.

– Как ты это делаешь, Гэри? – хрипло спросил Байферс, поднимаясь с пола.

– Что именно?

– Как ты обнаружил этого парня в момент, когда он уже в нас целился? У тебя что, датчики движения вшиты? Рад видеть вас живой, мэм…

– Спасибо, что пришли мне на выручку, Байферс. Если бы не вы и, э… рядовой Апач… Что там в пещере? Уцелел ли кто-нибудь из наших?

– Неизвестно, мэм. Но нам нужно уходить отсюда. Не знаю, кто разделал ваших преследователей, но против него у нас нет никаких шансов… Вы не заметили, кто или что это было?

– Н-нет, – замотала головой Мелани… – Т-только этот ужасный хруст… И все…

Плайпорт была одной из представительских планет монархической династии Империи. Этот статус она окончательно получила несколько сот лет назад, и тогда же все население, не участвующее непосредственно в государственной деятельности, было перевезено на другие планеты. Остались только те, кто был нужен дворцу и кто считался полезным для реализации очередной акции династии – присоединения к своим владениям Архонских Миров.

Сами архоны называли себя по-разному: Гавань Гектора, циторианцы, страна Абана-Курц, однако запоминать это было сложно, и потому им дали общее название – Архонские Миры.

В последнее время, когда в войне с архонами наметились крупные успехи, значение Плайпорта возросло. Император Хаокин Известный появлялся здесь все чаще, чтобы лично выслушивать доклады об очередных победах своих генерал-лордов. Что скрывать – это было приятно.

– Перед Вами, Мой Император, Золотая Дорога, а планета Куггель – ключ к этой дороге! – громко объявил лорд Стромберг, указывая на большой стол с мастерски выполненными моделями планет и целых звездных систем. Лорд совершил целых пять «прыжков» на флагмане «Академик Первухин», спеша поскорее добраться до Плайпорта.

Вообще-то «прыжки» переносились пассажирами больших судов довольно легко, однако в возрасте Стромберга пять «прыжков» подряд без должного отдыха действовали на самочувствие просто угнетающе.

– Я благодарен вам, лорд Стромберг, за то, что вы сдержали свое обещание, – довольно сказал Император и, поднявшись с трона, подал руку гвардейскому полковнику, который помог монарху спуститься со специального возвышения.

Император Хаокин был вовсе не немощен, однако опасался предсказания придворного эрмофена – человека, путешествовавшего по иным мирам за счет одних лишь умственных усилий.

После таких путешествий эрмофен говорил не очень внятно, однако много раз описывал картину падения Императора со ступенек.

– Итак, это и есть Золотая Дорога? – спросил Хаокин, любуясь почти правильными рядами планет, которые в реальности тянулись на миллиарды и триллионы космических миль. Все они, если верить дальней разведке, были населены и имели немалые богатства, а стало быть, требовали покровительства цивилизованной Империи.

Долгое время приграничные миры архонов были настолько крепки, что имперские экспедиции растворялись в их пространствах без следа, однако война все расставила по местам, и теперь Император знал о Золотой Дороге достаточно, чтобы двинуться по ней.

«И будет Империя от Синей до Белой звезды», – так было сказано в древнем пророчестве, и Хаокин надеялся его исполнить.

– Да, впечатляет, – согласился Император, потрогав несколько следовавших за Куггелем планет и тщательно вытерев пальцы шелковым платком. – Впечат-ляет. Еще бы нам двигаться побыстрее, а то ведь с этой Конфедерацией мы возимся долгих двадцать лет.

Хаокин повернулся, и по длинным шеренгам чиновников пробежали волны, словно по забитой саргассами морской гавани.

Здесь было много тех, от кого зависела скорость продвижения империи к новым колониям, и потому волнение передавалось от одного к другому.

– В чем проблема, лорд Морвин? – спросил Император, обращаясь к высокому тучному господину, затянутому в тесный, расшитый драгоценностями мундир.

Лорд Морвин курировал комитеты по новейшим системам вооружения и, как он сам часто любил повторять, «кормил науку из своих рук».

– Э-э… Ваше Императорское Величество, архоны, несмотря на свою общую непросвещенность, весьма искусны в отдельных ремеслах. Они успешно совмещают в своих солдатах гибкость живого человеческого ума и технологии имплантаций. Пока что их солдаты быстрее, чем наши…

– С чем же это связано? Неужели нельзя наших солдат сделать сильнее, защищеннее, в конце концов?

– Э-э… Ваше Императорское Величество, наши ученые пока не в состоянии преодолеть барьер потери личности.

– Какой такой барьер? Почему я не знаю?

– Об этом лучше расскажет Председатель трех Академий – Дориан.

– Один перекладывает на другого, – поморщился Император. – Что ж, многомудрый Дориан, объясните мне, что такого неразрешимого в этом барьере?

– О Мой Император, речь идет о предельной возможности насыщения человеческого тела полезными дополнениями. Мы могли бы улучшить наших клонов, добавляя им чуть ли не бесчисленные технические возможности, однако на каком-то этапе они перестают себя контролировать и начинают выполнять совершенно непонятные команды.

– Чьи же они выполняют команды?

– Мне неловко произносить, Ваше Императорское Величество, я человек заслуженный, серьезный ученый, магистр эфталогии и критик энтропии…

– Покороче, многомудрый Дориан, ваши заслуги широко известны.

– Да-да, прошу прощения, Ваше Императорское Величество. Одним словом, испытуемые жаловались на некие голоса.

– Голоса? Какие голоса?

– Они утверждают, что слышат голоса, которые приветствуют их приход, потом начинают смеяться, и после этого наступает фаза внешнего контроля. Испытуемые совершают те или иные действия, а позже не могут вспомнить, что и почему они делали.

– А что делают эти ваши испытуемые? Что велят им голоса?

– Они, прошу прощения, гадят на пол, Ваше Императорское Величество…