Владимир Контровский - Забытое грядущее

Муэт болела несколько недель, и состояние бессилия было мучительным для молодой магини — она впервые столкнулась с хворью, перед которой спасовали её чары. А когда Муэт оправилась и даже намеревалась позвать к себе Хока, её неожиданно навестила Старшая.

На этот раз Мать-Ведунья была строга и холодна. И лаконична — как всегда.

— Слушай меня внимательно. Твоё чрево отторгло семя Хока. Бывает. Но орта должна быть матерью. Отца для твоего будущего ребёнка выберешь сама — мужей у тебя много. И не тяни с этим — время бесценно.

— Но я ещё очень плохо себя чувствую… — пролепетала ошеломлённая Муэт, и в ответ услышала резкое:

— Я долго терпела твои выходки, девчонка, потому что… потому что терпела! Я знаю многое, Муэт, и поэтому не зли меня! Я даже знаю, что ты — несмотря на всё твоё плохое самочувствие! — намерена сегодня же затащить к себе в постель своего первого мужа, так?

«А ведь она действительно всё знает… И про подделку, и даже про верёвку! Придётся подчиниться…»

— Придётся, цветок, — Старшая и не думала скрывать, что прочла мысли Муэт. — Так будет лучше — для всех.

— Да, Мать-Ведунья, я сделаю, как ты повелеваешь. Но вылазка — я же должна завтра идти на берег Реки! А если этой ночью во мне зародится плод…

— Хорошо, — ответила Старшая, подумав секунду, не более. — Ты пойдёшь к Рубежу. Но потом…

— Да, Мать-Ведунья.

«…Утром Река очень красива».

Муэт поймала себя на этой мысли, когда они вышли на поверхность, и солнечные лучи коснулись кожи лица, а лёгкий ветерок чуть шевельнул ей волосы. Не самая подходящая мысль здесь и сейчас, но ведь Рубеж действительно красив!

«А ведь это не вода! Как же я сразу не догадалась! Это чужие мысли — моё сознание наделило их звучанием. Где-то рядом притаилось владеющее магией существо, и оно очень внимательно наблюдает за мной. А я слышу, о чём оно думает, точнее, как оно думает …».

Сферическую стену разрезала тонкая полоска света. Образовался округлый проём, в котором возник неясный силуэт. Заливавшая шар-ячейку тьма поблекла, утратила густоту и втянулась в стены. И внутрь камеры шагнул… Нет, не штамп, и даже не Хозяин-эл.

Перед Муэт стояла женщина. И выглядела она точь-в-точь как любая орта народа гор.

— Этот был славный Мир, ростки. Настоящие Разумные умели и знали очень многое, и казалось даже, что придёт час, когда последняя тайна покорно раскроется перед ними…

Катакомбы обширны. Столетиями орты с муравьиным упорством вгрызались в недра, прокладывая всё новые и новые туннели и галереи и сооружая залы и пещеры. Они уходили всё глубже, подальше от находившейся во власти Проклятья поверхности, принадлежащей Хозяевам-элам. Без чародейства вряд ли такой титанический труд оказался бы по силам немногочисленному племени, быстро утратившему почти все знания предков, — не говоря уже о том, что без магии Уцелевшие вообще не выжили бы.

В Катакомбах всему есть место. Здесь и подземные ручейки и речушки, и оранжереи, и фермы, и жилые гроты, и целые залы. Кроме ортов, в Катакомбах обосновались спасшиеся и разительно переменившиеся животные. Они живут своей жизнью, пересекающейся с жизнью племени — на них охотятся, их приручают. Катакомбы — это крепость со сложнейшей магической оборонительной системой и с выходами на поверхность — Вратами. Только здесь, в Катакомбах, орты сумели зацепиться, и упорно держатся — всех прочих Уцелевших в Западном полушарии штампы истребили ещё в первые годы после Войны.

И здесь, в Катакомбах, орты растят и учат детей. Ростки — это надежда народа гор, надежда на то, что всё ещё может измениться к лучшему. И потому детские расположены в самых защищённых уголках подземелий, прикрытых сторожевыми и защитными заклятьями. Семья у ортов — это цветок и её мужья, а ростки — это достояние всего племени. И старики-ветераны, которые уже не в силах биться со штампами, учат подрастающих — у воинов-ортов и у плодоносящих цветов времени на это нет. Умудрённые ведуньи заняты целительством — болезни преследуют племя — и воспитанием девочек-бутонов, а обучение ростков — забота мужчин-менторов.

— Они строили огромные города, прокладывали дороги, и даже тянулись уже к искрам далёких звёзд. Они писали книги и картины, музыку и стихи, и умели ценить красоту. По океану плыли большие белые корабли, а в небе неслись крылатые машины. Мир был чудесен: шумели густые зелёные леса, пели птицы, а тучные поля приносили Настоящим обильный урожай. И они любили, и называли девушек прекрасными…

Ростки слушают — слушают так, как умеют слушать одни только дети. Старый орт чувствует их всех — ему кажется даже, что юные ауры ростков пахнут ароматом давно исчезнувших с лица больного Мира цветов. Старый орт только потому не ушёл ещё в Бездну, что он каждый день общается с будущим, видит глаза этого будущего и помогает этому будущему стать настоящим.

Ростки зовут его Призраком — орт-ветеран передвигается почти бесшумно, а эти маленькие шершуны запомнили его рассказы о миражах-гуляках, что встречаются иногда в руинах мёртвых городов. Старый орт не обижается — ведь детёныши всех разумных во все времена давали прозвища учителям. Пусть их… Всё равно ростки не могут обращаться к взрослым ортам по именам — он для них «ментор». Зато ментор с особым именем, в отличие от всех прочих учителей.

— Настоящие расселились по всему миру, по всем континентам, по большим и малым островам. Они брали сокровища недр и делали из них то, что им требовалось; они быстро перемещались с одного конца планеты на другой и умели общаться на расстоянии.

— Они владели магией?

Ростки могут задавать вопросы ментору по ходу рассказа — так им легче понять и запомнить услышанное. Да и сам урок истории — это скорее не урок, а неспешная беседа старшего с младшими.

— Нет, росток. Раньше в этом Мире магии не было — почти. У Настоящих была наука и техника .

Какие колючие и неживые слова-термины…

— Техника — это то, чем владеют Хозяева, да, ментор?

Смышлёный росток… Призрак уже давно приметил этого мальчишку. Ему всего-то семь вёсен, а кое-какие заклятия вяжет так, как не получается и у многих ростков вдвое старше его. Сильный маг будет… Ментор понял это, когда стал свидетелем обычной детской игры — давным-давно он и сам играл в такую.

Ростки вылавливали прозрачных бабочек — это такие бесцветные живые лоскутки, что стайками поднимаются откуда-то из глубин по весне. Прозрачники безобидны, и ловить их нетрудно — они летают медленно. И их можно раскрасить и водить за собой на невидимой колдовской нити — богатство красок зависит только от магического умения счастливого обладателя живой игрушки. И удержать их на привязи удаётся ровно столько, на сколько хватит силёнок у маленького чародея — потом прозрачник потускнеет и улетит. Так вот этот вот росток таскал тогда за собой бабочку чуть ли не целый день!