Владимир Контровский - Забытое грядущее

И штампы не могли не понимать, как им повезло — они продолжают жить, пусть даже примитивное существование биоробота является лишь жалким подобием настоящей жизни. Да, им повезло, а вот сотням других, оставшимся под распадающимися конструкциями Базы — нет. И солдаты стояли неподвижно, с бледными бескровными лицами и с пустыми глазами, в которых, казалось, ещё отражался яростный блеск пожравшего Базу — со всем её содержимым — магического огня.

«Ощущения непривычные, но не более, — думал Хок, — кажется, адаптировался. Когда воспринимаешь окружающее искалеченным, лишённым сути сознанием штампа, самое неприятное — холод. Да, именно холод — ауры солдат монотонны, в отличие от многоцветных отблесков Душ Уцелевших. Так вот как это выглядит изнутри… Терпеть можно, причём без особого труда — ведь можно же идти босиком по липкой грязи. Удовольствия мало, но идти — идёшь. Особенно если знаешь, зачем тебе это нужно. Старший был прав — это не самое сложное… Как он говорил?».

Такого мы ещё никогда не делали. О результате говорить пока рано, однако, похоже, получилось. Эрудиты и умудрённые ведуньи превзошли сами себя — никто ещё не забирался так глубоко в чары перевоплощений. И ты удивительно хорошо совпал — заклятья легли на тебя точно, как по мерке. Не уверен, что во всём племени ещё кто-нибудь подошёл бы столь же удачно — ведь тебе предстоит перекидываться неоднократно, а заложенная в тебя волшба ко всему прочему должна быть неявной. Иначе…

«Что значит «иначе», я и сам прекрасно понимаю. Хозяева детектируют магию — стоит им заметить неладное, и подозрительный экземпляр будет мгновенно уничтожен. Штампом больше, штампом меньше — какая разница?».

Пленного, которого ты взял, мырастащили по слоям, — Хок не стал уточнять, что под этим подразумевалось. — Многое уже было известно, но кое-что оставалось неясным. Зато теперь… В обличии штампа тебе будет неуютно — как, скажем, в неудобной грубой одежде, — но к этому ты быстро привыкнешь. Главное — держи разум на замке. И помни: поведение солдата подчинено некоему простому набору стереотипов, и этот набор мы заложили в твоё сознание. Не пытайся выходить за рамки! Учитывая твой бешеный характер, — несмотря на предельную серьёзность разговора, Отец-Воевода еле заметно улыбнулся, — тебя стоило бы сделать элом: они куда более свободны в своих поступках. Но это, к сожалению…

«Я ещё спросил его: «Почему?»…».

Элы индивидуальны, и собственно Хозяев ненамного больше, чем нас, Уцелевших. Все их персональные данные — полная идентификация, в том числе и ментальная, — учтены машинами Города. Даже если бы ты доставил офицера живым, мы вряд ли рискнули бы подделывать тебя под него — это очень сложно, и очень высок риск провала. Вернувшегося с того света командира боевого аппарата неминуемо станут тщательно проверять — что да как. Малейшая нестыковка — и всё, конец!

«А солдаты-штампы, — спросил я тогда, — разве они не учитываются? Да, их больше, чем элов, много больше, но не миллионы!»

Верно. У каждого вышедшего из Инкубатора имеется свой признак — серийный номер, если употреблять незнакомые тебе технические понятия. Поэтому копировать штампа тоже нельзя — он уже включен в список боевых потерь. Мы только взяли у пленного необходимые сведения, которые позволят тебе войти в роль — так, чтобы это выглядело естественно. А реальный прототип — или донора, который отдаст тебе свою оболочку, — придётся добывать. Штурм Базы за Развалинами нужен не только потому, что эта База угрожает нам — в бою ты получишь возможность пересесть, и ты должен суметь это сделать. А как — об этом тебе скажет Мать-Ведунья.

«Древние Настоящие Разумные зачастую считали женщину средоточием коварства, и когда я выслушал Старшую, мне показалось, что они были недалеки от истины. А коварство, соединённое с магической мудростью… Если бы бродячие миражи знали, что несёт им похожий на них!».

…Пребывание в фантомной ипостаси было для Хока гораздо более мучительным — все обычные его чувства отказали, а колдовать стало попросту больно. То ли магия умудрённых оказалась недостаточно отточенной, то ли длительное бестелесное состояние само по себе малоприятно, мягко говоря, для живого и дышащего. Выход из тела при медитации — это одно, а точная имитация структуры призрака — совсем другое. При этом орту предстояло не созерцать и воспринимать, а действовать — и действовать очень активно, используя свою собственную магию.

Слава Внешним, кое-какой опыт у него уже был — пригодились навыки обратимого развоплощения, применённого Хоком при захвате летателя, — да и мастерство сплетавших сложнейшие чары магинь сказалось. Несоответствия (если оно имело место) не заметили не только воины-орты — они и не приглядывались, — но и сами призрачные жители Развалин.

Поначалу псевдофантому никак не удавалось докричаться до Бестелесных — и неудивительно, магам племени гор известно немногое о населяющих иные измерения и о законах Тонких Миров, — но, в конце концов, получилось. Хок даже не пытался разобраться в хлынувшем на него сгустке отчаяния, боли, ненависти и прочих негативных чувств и их оттенков — бесполезно. Призраки давно сгоревших в Адском Пламени Настоящих Разумных вмешались в битву на стороне ортов, а то, что один из фантомов (а может, и не один?) умер конечной смертью — так не стало ли это для него благом? Кто знает…

Против ожиданий, сам захват штампа не вызвал никаких затруднений. Вытеснять Душу не потребовалось (она отсутствовала), а разрегулированное ментальной атакой сознание солдата не сопротивлялось. Взять под контроль биологическую машину оказалось не более сложным делом, чем подчинить своей воле компьютер, на котором заранее стёрты полностью все защитные программы. Хок куда больше опасался попасть под шальное заклятье кого-нибудь из своих, пока бежал к раскрывшемуся в борту «крота» люку, однако обошлось.

За несколько очень долгих секунд орт успел многое узнать и понять, и самое главное — он успел освоиться. И когда лежавший в командирском кресле боевого аппарата офицер пришёл в себя, обвёл рубку ещё мутным взглядом и отстранил «штампа» от управления, Хок дисциплинированно отошёл в сторону в ожидании приказов — как и положено. Но до этого он предусмотрительно вывел из строя систему управления огнём — не хватало ещё, чтобы эл сдуру начал палить из всех стволов. «Крот» как на ладони у десятков атакующих ортов, и они сожгут механического червя вмиг — стоит тому сделать хотя бы один выстрел.

К счастью, командир машины и сам это сообразил: он не стал вмешиваться в неравный и безнадёжный бой, который вела последняя из трёх прорвавшихся в центр позиций противника землероек. Рационализм Хозяев известен: шансов спасти попавший под плотную магию боевой аппарат практически нет, а потеря двух кротов вдвое тяжелее, чем потеря одного из них. Всё логично — и механический червь, подобрав с десяток уцелевших солдат, торопливо ушёл под землю.