Евгений Бабарыкин - Палач

Я отложил из этой кучки консервы и сахар и, не спрашивая, сунул их в шкафчик наверху.

– Ну зачем ты, Сережа! Ты же молодой еще совсем, тебе хорошо питаться…

– Дядь Борь, давай корзинку, – перебил я его. – И перестань спорить, мне и так хватает с овощами.

К каждой кучке я прибавил по тушке копченого зайца и начал укладывать в заранее приготовленные пакеты. Опустевшие рюкзаки сложил и отнес в прихожую:

– Дядь Борь, я их завтра Упырю занесу, ладно? Поздно уже, схожу лучше разнесу кое-что.

– Хорошо, Сережа, только осторожнее – полдевятого уже.

– Ага, я быстро.

Взял пять пакетов и вышел из квартиры. Первый адрес был совсем рядом – в соседнем подъезде. Я поднялся на третий этаж и тихонько постучался в обитую дерматином дверь.

– Мама! Мама! – тут же заорали звонкие детские голоса. – Иди, дядя Сережа пришел!

– А ну, тихо, оглашенные! – женский голос. – Сколько раз я вам говорила, чтобы не орали?! А вдруг соседи услышат?

Дверь открылась, и я увидел робко улыбающуюся изможденную женщину в застиранном халате. Из-за него, хватая мать за подол, мне улыбались круглые мордахи четверых детей – две девочки с тугими косичками и два вихрастых пацана. Пятый, нескладный подросток, был уже на голову выше мамы. Лика родила четверню шесть лет назад, а ее муж, Колька Сечнев, пропал три года назад – ушел за водой и не вернулся.

Я кивнул, здороваясь, и протянул женщине два пакета.

– Ой, Сережа, не знаю, как тебя и благодарить…

– Да ладно тебе, Лика, мне все равно столько не съесть… Сашка, – кивнул я подростку и протянул руку поздороваться, – послезавтра днем приди, я тебе еще зайцев дам, понял?

– Спасибо, дядь Сереж, – солидно пробасил парень, но в конце осекся-таки – дал «петуха» и покраснел.

– Ладно, все, я побежал!

Я махнул им рукой и поспешил вниз. Мне еще четыре пайка отдать нужно. Три таким же, как Лика, матерям-одиночкам, оставшимся недавно без мужей, с малышами на руках, еще один – старичкам, которые так боятся показываться из дома, что не всегда доходят забрать то, что им положено от Филина.

Остальные пять пакетов завтра разнесет дядя Боря – адресаты живут на первой линии от площади, и туда я не суюсь: не хочу доставлять людям лишние неприятности, демонстрируя факт нашего знакомства.

Пока отнес последний пакет, уже совсем стемнело. Тучи опять сократили день, нависнув черным так низко, что, кажется, рукой достать, – завтра или уже сегодня ночью дождь превратится в ливень. Я взглянул на часы – без десяти девять – и бегом, стараясь держаться поближе к стенам домов, помчался во вторую квартиру. Для того чтобы убраться и заново сервировать поднос, у меня ушло полчаса. Большую уборку я делаю по средам, сейчас, кроме как заново заправить постель, и работы-то особой нет.

Я покурил, сидя в кресле, и около десяти вышел из дома. Разминулся с патрулем охотников и замер на лестничной площадке одного из домов рядом с площадью – из него было видно дорогу, по которой должна будет пойти Ира.

Этот дом был удобен тем, что во время Первой Кары ему снесло половину стеновых панелей с противоположной от лестничной клетки стороны. Дверь квартиры на первом этаже была взломана давным-давно, и я просто заходил в нее и спрыгивал в проем стены, так что с улицы меня никто не мог увидеть. Зато на лестничной клетке остались стекла, и увидеть меня с улицы ночью было невозможно. Тут можно было даже курить.

Через полчаса я начал нервничать. В одиннадцать не выдержал, вышел из подъезда и побежал в квартиру. Иногда так бывает – Ира отлично ориентируется в городе и знает, как миновать патруль охотников. Могло случиться все, что угодно. Да банальное: охотники остановились покурить на пути Иры, и она обошла их другой дорогой. Или еще проще – решила изменить маршрут, по которому обычно добиралась до квартиры. Это я и сам ей советовал. Нечего волноваться, Ира с моих слов знает все посты и обычные маршруты патруля.

Я открыл дверь и вошел в теплоту квартиры. Она была пуста. Под ложечкой засосало. Значит, не разминулись…

Не соображая, что делаю, я выскочил на улицу и пошел к площади. Что случилось? Где она? Нарвалась-таки на патруль?

Не паниковать! Произойди это, я наверняка бы услышал – арестовать Иру без шума не получится, она прекрасно знает, чем это грозит.

Тогда что?

И куда, а главное – зачем я иду?

До площади оставался один квартал, когда из-за ближайшего проулка вышли два патрульных охотника. Да и не удивительно – я пер, как демопес, посередине улицы.

– Эй, – окликнули меня. – А ну, стой!

Я был так зол, что обратил на них внимание, только когда услышал окрик. И продолжил свой путь, как будто ничего не случилось. Даже пару шагов мимо сделал, давая им шанс вовсе не заметить меня. Но, увы, они его не использовали…

Парни настолько опешили от моей наглости, что среагировали только через секунду.

– Ах ты, говнюк! – заорал азартно один из охотников и в два прыжка догнал меня и схватил за левое плечо. – Леха, держи придур…

Договорить он не успел.

Я, повинуясь его руке, развернулся и, продолжая движение, врезал ему правой в нос. Под кулаком хрустнуло. Парень, похоже, от болевого шока потерял сознание. Он начал медленно, навзничь падать назад.

Второй охотник был более опытным бойцом. Увидев, какой оборот приняло дело, мгновенно сбросил с плеча автомат (все равно не успевал им воспользоваться) и встал в стойку.

Я продолжал играть дебила – пер на него, выпрямившись во весь рост. Это сработало. Охотник чуть присел и стремительно выпрямился, вкладывая в удар вес тела. Но я не только видел в темноте лучше него, но и двигался намного быстрее. Чуть отодвинулся в сторону и развернул левое плечо назад, пропуская кулак соперника мимо себя. Моя правая рука, согнутая в локте, оказалась на уровне его челюсти. У меня даже было время выбрать, куда ударить: в основание челюсти или в кадык. Кто его знает, что это за парень? Может быть, он отец семейства и я оставлю его детей без сиротами?

Я ударил в челюсть. И даже успел подхватить обмякшее тело, чтобы он, как напарник, не приложился затылком об асфальт. Не знаю почему, но мне этот, второй, показался намного симпатичнее. Может, из-за того, что за все время не проронил ни слова? Не люблю болтунов.

После короткого боя внутри все гудело. Я выпрямился и прислушался. Нет, все тихо. И тут мне стало стыдно, я как-то сразу успокоился. Блин, за что я их? Разве они виноваты, что попались у меня на пути именно сегодня, в такой неподходящий момент? Дяде Боре про это точно рассказывать не буду…

На автомате дошел до площади и остановился на углу, так что мне были видны окна квартиры Ириных родителей. Как и во всем доме, свет в них не горел. Тут до меня дошло, что самое простое мне просто не пришло в голову – она не смогла выйти из дома! Может, у матери бессонница. Или у отца очередная неприятная выволочка от Филина, и он весь вечер глотал валерьянку… Да мало ли что.