Евгений Бабарыкин - Палач

Дорога просматривалась на несколько сот метров.

Из-за поворота выскочил сгусток мрака.

Руслану казалось, что он видит все как в замедленной съемке. Чертов пес вылетел из-за поворота, наклонившись вправо, как гигантский черный гоночный мотоцикл. Шлейф дыма тянулся за ним, стелясь по земле. Красная открытая пасть казалась огнедышащей печкой.

Ира обернулась и крикнула ему что-то. Он не слышал. Она разевала рот, но слова пролетали мимо, не оставляя следа в голове.

Руслан увидел, что она рванула к нему и схватила за рукав. Дернула и потащила вперед, навстречу чертовому псу. Оказывается, Руслан сам не заметил, что остановился.

В голове теперь была только одна мысль: куда она меня тащит?

Но уже накатывала волна ужаса и мрака. Все, что было в его жизни, уходило, оставляя место только одному – леденящему страху. Он превращался в прах, пепел, корм для ада. И сам понимал, что ни на что другое больше не годится. Хуже всего, что Руслан был согласен на все, лишь бы все это кончилось прямо сейчас.

Впереди, выделяясь среди окружающих его домов как небоскреб среди девятиэтажек, показался двухэтажный особняк красного кирпича, обнесенный высоким бетонным забором.

Ира тащила его к металлической кованой калитке, выкрашенной в черный цвет. Когда они добежали до нее, чертов пес был в пятидесяти метрах. Он двигался так быстро, что его не догнал бы и болид «Формулы один».

Руслан видел, что они не успевают. Ира дернула его за руку, чуть не вбросив во двор, за открытую калитку. И тут же голова взорвалась от головной боли, зато словно опять включили звук.

– …быстрее! Дверь открой!

Почти не соображая, что делает, он пробежал десять метров по вымощенной серой плиткой дорожке и запрыгнул одним прыжком на высокое крыльцо. Руслан дернул вниз массивную ручку и чуть не упал. Ручка легко провернулась на месте. Заперто. Все, конец.

Руслан обернулся и прижался спиной к двери. Ира как раз задвинула щеколду калитки и бросилась к дому. Бесполезно. Эта тварь без труда перемахнет забор…

Ира взбежала на крыльцо и замерла. По лицу Руслана она тотчас все поняла. Они в ловушке. Девушка повернулась лицом к калитке и прижалась спиной к своему спутнику. Он положил руки ей на плечи. Еще несколько секунд, и все кончится.

Чертов пес с воем вырос в забранном узорной решеткой проеме забора. Он не стал прыгать. Увидев людей, он протаранил мордой калитку. Металл заскрежетал, выгибаясь. Лапы заскребли по дороге, вырывая камни и отбрасывая назад комья земли. Наконец не выдержали кирпичные столбики, к которым крепились петли и засов. В клубах пыли, с грохотом и звоном, калитка опрокинулась на дорожку.

Демопес прыгнул прямо от забора, намереваясь одним махом преодолеть десяток метров до крыльца и разорвать две заблудшие души, дерзнувшие проникнуть в его владения.

Только усталость не давала уснуть. Монотонный дождь убаюкивал и заставлял слипаться глаза. Я несколько раз останавливался и смотрел карту. Судя по всему, до Лисинска оставалось всего ничего. Пока не дойду, привал делать не буду. Поел на ходу, открыв одну из банок со свиной тушенкой. Жаль было расходовать в первый же день такую калорийную еду, но время того стоило. Почему-то мне казалось, что я вот-вот их нагоню.

Я ошибся. А потом решил идти вперед, пока хватит сил. Когда стемнело, дождь совсем прекратился, и я прекрасно видел дорогу в свете еле пробивающейся из-за облаков луны. Ее, конечно, не было видно – она скорее чувствовалась. Но и этого света мне хватало.

Странным было то, что, кроме своры собак в начале похода и последующей встречи с демопсом, меня больше никто не тревожил. Или мне невероятно везет, или твари выслеживают другую добычу. Если это Ира, то это и плохо, и хорошо. Меня по-прежнему не оставляли сомнения в том, что я выбрал верный маршрут, а это было пусть косвенным, но подтверждением.

Ночь была на исходе, когда я встретил вторую стаю собак. Вернее, встретил разведчика. На этот раз это была обыкновенная дворняга, чем-то напомнившая мне своего старшего собрата по здешним лесам – демопса. Черная псина в красно-рыжих пятнах. Что-то с ней было не то, а я никак не мог понять, пока она не подошла ближе. Оказалось, у нее не было обоих ушей – ей как будто отгрызли их совсем недавно. Просто рваная рана, открывающая неопрятную красно-бело-желтую ушную раковину. Морда собаки была исполосована свежими шрамами – похоже, она подралась со своими собратьями. Наверное, в той же сваре и уши потеряла…

Она сидела посередине дороги и ждала меня. Метров за двадцать до нее я вытащил пистолет – не хотелось тратить на нее заряд дробовика. Тем более я надеялся, что стрелять не придется.

Собака при моем приближении попятилась на обочину, упершись в большой валун. Я перешел на противоположную сторону дороги и снял «Грач» с предохранителя, ни на секунду не сводя глаз с собаки. Она следила за мной светящимися зелеными глазами – со стороны казалось, что она травы нажралась.

При моем приближении она глухо зарычала и напряглась всем телом. Я начал обходить ее, держась все время к ней лицом. Когда миновал ее и немного расслабился, решив, что и собака не хочет ввязываться в драку, она кинулась на меня.

В два прыжка сука преодолела разделяющие нас шесть метров асфальта, а третьим взвилась в воздух, намереваясь вцепиться мне в промежность. Кто ее научил такому приему, я понятия не имею, но позволять такие вольности не в моих правилах.

Я крутанулся, ударив пса в воздухе, – тяжелый носок армейского ботинка врезался в грудь за передней лапой. Собака продолжила полет, только теперь в сторону от меня и с отчаянным визгом, захлебываясь собственной слюной и хрипя – видно, я сбил ей дыхание.

Не давая псу приземлиться, я выстрелил два раза из пистолета. Пули попали в цель – одна по касательной вырвала кусок шкуры на спине у хвоста, а вторая ударила прямо в ухо, в кровоточащую и без того рану. Мгновенно наступившая тишина больно резанула по ушам. Но тут же, не давая мне и на несколько секунд почувствовать себя победителем, в лесу раздался вой стаи собак.

Выругавшись про себя, я поспешил прочь. Судя по звуку, собаки были довольно далеко и правее от дороги, в лесу. Отозвались они на выстрелы, в этом направлении и начнут преследование. Нужно убраться отсюда как можно дальше.

Охотники рассказывали, что собаки, после того как ушли в леса, странным образом разделились на породистых и дворняг. Совсем уж мелких шавок ни в первом, ни во втором виде не осталось – борьбу за выживание никто не отменял. Скорее всего, они пошли на корм более крупным собратьям. Прошло не так много времени, и в стаях породистых чаще всего верховодили овчарки и ротвейлеры. Конечно, уже начала появляться смешанная порода, которая через какое-то время вытеснит вымирающих аристократов. На стаях дворняг это никак не отражалось, разве только новые особи рождались все крупнее и крупнее.