Евгений Гуляковский - Зона Захвата

А если они выберут Арутею? Сторожевые корабли могут их уничтожить еще до подхода к планете, сразу же после выхода из оверсайда. Но если точка выхода будет намечена достаточно далеко от планеты — этого можно избежать. Ну и что потом? Что они будут делать на этой хорошо охраняемой чужой планете?

То же, что и всегда. Добывать информацию. Делать то, зачем их посылали на Таиру — бороться с захватом в самом его сердце. «Но каким образом им попасть на Арутею? Как провести корабль сквозь кольцо защитных спутников и сторожевиков? — спросил он себя и сразу же ответил. — Планета большая. Одна маленькая космическая яхта имеет достаточно шансов незаметно проскользнуть сквозь оборонительные сети, расставленные на большие корабли. Оказавшись на планете, мы постараемся раствориться, стать невидимыми и незаметными, спрятать корабль, если удастся, и затем… Да что это я, — оборвал себя Артем, — обстановка подскажет, как поступать. Главное — уже не оставалось сомнений в том, какое решение следует принимать».

Бекетов, видимо, задремал в своем кресле, полностью положившись на автопилота, но, услышав шаги Логинова, встрепенулся.

— Ты что-то рано, командир… Еще почти час до начала разгона.

Логинов ждал, что Бекетов продолжит, ведь со своего пульта, благодаря биологическим датчикам, установленным в каждом помещении, он мог видеть перемещение всех членов экипажа по кораблю и знал, что Перлис до сих пор в его каюте — Он, конечно, не ожидал от своего старого друга какой-нибудь бестактной шутки, но хоть какой-то намек вполне мог проскользнуть. Однако старый капитан молчал.

— Не спится. У меня всегда бессонница перед стартом. А ты ничего не заметил?

— Не заметил, что?

Логинов не собирался ни на что намекать, он лишь хотел проверить свои последние ощущения чужого взгляда, приковавшего его к месту около корабельных часов.

— Я имею в виду биологические датчики, ты не заметил ничего постороннего на корабле, ничего странного?

— Вот что я тебе скажу, командир, мы с тобой старые друзья, и я рад за тебя. Рад, что эта девочка наконец решилась все поставить на свои места.

Логинов почувствовал, что краснеет. Получилось так, будто он сам напросился на этот разговор. Но он имел в виду совсем другое.

— Я не об этом. Я хочу спросить, не замечал ли ты на корабле перемещение какого-нибудь чужого биологического объекта?

— Чужого объекта? На борту нет никого, кроме членов нашего экипажа. Хотя если говорить честно…

Бекетов надолго замолчал, словно никак не мог решиться продолжить свою мысль, и Логинов терпеливо ждал, опасаясь намеками и разъяснениями повлиять на те едва уловимые ощущения неведомого, которые есть у каждого человека. И которыми мы так не любим делиться даже с друзьями, боясь показаться нелепыми или смешными.

— Иногда мне кажется, что в компьютер нашего корабля вселился какой-то бес.

Логинов, ожидавший совсем другого признания, даже слегка растерялся.

— При чем здесь компьютер?

— При том, что иногда мне кажется — его реакции изменились. Он теперь вроде бы обдумывает каждую полученную от меня команду. Иногда даже слегка корректирует полученные прямые приказы, настолько незначительно, что поймать его на прямом самовольстве мне так и не удалось.

Логинов хмыкнул и удовлетворенно кивнул. Значит, Абасов выполнил его просьбу и ни словом не упомянул о явлении Инфа. Незачем было усугублять и без того сложную обстановку.

— Может быть, вирус?

— Вирус в закрытой системе, с раз и навсегда отлитой в кристалле памятью и набором команд? По-моему, это полная ерунда.

— Тогда что же?

— Я не знаю. Мне не известно ни одного фактора, который мог бы изменить систему, подобную управляющему блоку нашего корабля. Такие блоки никогда не ремонтируют. Если случается какое-то механическое повреждение, их отливают заново, целиком.

Бекетов замолчал, потирая гладко выбритый подбородок, и Логинов почему-то подумал, что, не будь на корабле Перлис, все бы они перестали следить за собой с подобной тщательностью. Слишком хорошо он знал, как это бывает в дальних рейсах с небольшой мужской командой.

— Разве что очень мощное магнитное излучение, в миллионы гаусс, соответствующим образом промодулированное, могло бы повлиять на управляющий блок…

— Больше ты ничего не заметил? Никаких странностей?

— Остальное на грани помех. Знаешь, человек тоже не совершенная система, у него бывают сбои, так же, как у биологических датчиков.

— Расскажи-ка об этом подробнее.

Бекетов повернулся к нему в своем вертящемся кресле пилота и смотрел теперь прямо в глаза словно проверял, насколько серьезен Логинов, и убедившись, что тому совсем не до шуток, продолжил:

— Что-то такое иногда появляется в коридорах между нашими каютами. Излучение то появляется, то исчезает, и оно настолько слабое, что вполне может сойти за помеху. Автоматика отказывается регистрировать этого странного гостя. Поэтому официально мне тебе доложить нечего.

— Не забывай о том, где находился наш корабль до своего возвращения в наш мир. Сейчас любое субъективное наблюдение может для нас оказаться необычайно ценным. Человеческий мозг оказывается зачастую намного точнее любых приборов.

— Что ты будешь делать с моими наблюдениями? Будь у тебя их хоть целый воз, разве можешь ты что-нибудь изменить?!

Бекетов говорил слишком резко, Логинову никогда не приходилось видеть его таким взвинченным. Кажется, мания преследования поразила не его одного.

— Помни о том, что это могут быть вполне реальные вещи, а не твое воспаленное воображение. Мы встречались с ракшасом и знаем, на что способно это существо. Кроме того, незадолго до старта мне пришлось встретиться с арктурианином и обменяться с ним кое-какой информацией.

— Обменяться?

— Ну да — это было что-то вроде обмена. Я рассказал ему о том, как нам удалось разделаться с ракшасом, а он в виде ответной любезности объяснил мне, каким образом ракшасам удалось напасть на Землю. Так вот, во время этой встречи мне пришлось убедиться в том, что арктуриане способны создавать объекты, или существа, — называй их, как хочешь, так сказать, «слабо материальные».

— Это еще что такое?

— Уже не голограмма, но еще и не полноценный материальный объект. Что-то среднее, концентрация какой-то энергии, локализованной внутри четко обозначенного образа.

— Если они умеют делать такие вещи — нам придется несладко, особенно если ты уже решил лететь на Арутею.

— Ничего я еще не решил. Скорее всего, мы полетим на Землю. Во всяком случае, еще есть время подумать.

Одно Артем знал совершенно определенно — говорить о своем решении он не будет и не станет его обсуждать. Он всегда так делал, когда приходилось принимать по-настоящему трудные решения. Полет на Арутею может оказаться последним, и лишь на нем одном должна лежать ответственность за все последствия. «Если они, конечно, будут — эти самые последствия», — с горечью подумал Логинов, понимая, что обратного пути нет. Не мог он прилететь на разрушенную, раздавленную Землю, не мог доложить о том, что их миссия закончилась провалом.