Евгений Гуляковский - Зона Захвата

— Как нам его отключить?

— Это невозможно. А если бы и было возможно — я бы этого делать не стал. — Бекетов хмуро разглядывал управляющую панель корабля, словно именно под ней скрывался невидимый враг.

— Почему?

— Потому что и десятка инженеров не хватит, чтобы держать под контролем все устройства корабля, да еще круглосуточно!

— Хотя у меня и нет рук, я все равно незаменим! — заявил Инф. В его голосе отчетливо слышалось самолюбование.

— Его можно заткнуть, хотя бы на время?

— Даже и не пытайтесь!

— Но хотя бы поговорить без него мы можем?

— Исключено. Мои датчики есть в каждом помещении.

— Ну, что же… Будем рассуждать логично, прямо здесь и прямо сейчас. Мы не можем его отключить.

— Это во-первых, — прокомментировал Инф.

— Мы не можем без него вести корабль.

— Это во-вторых.

— И мы не можем ничего изменить в его программах.

— Это в-третьих.

— Но кое-что мы все-таки можем, — произнес Логинов, расстегивая кобуру с мощным бластером. — К примеру, мы можем прожечь здоровенную дыру в этом чертовом кристаллическом кретине!

— Это было бы самоубийством! — слишком поспешно заявил Инф, теперь в его тоне слышалась легкая паника.

— Когда людей припирают к стенке, они могут пойти на самоубийство. В твоей библиотеке об этом достаточно информации, почитай хотя бы Шекспира. — Логинов отрегулировал мощность, щелкнул индикатором и стал медленно водить стволом бластера вдоль тумбы, в которой находился главный управляющий блок корабельного компьютера, словно выбирая наиболее уязвимое место.

— Не делайте этого! Это нелогично! Вы погибнете вместе со мной! — Теперь паника стала заметнее, чего, собственно, Логинов и добивался.

— Конечно, нелогично. Люди чаще всего поступают нелогично. Помнишь историю про Дездемону, которую задушили потому, что слишком сильно любили? Разве есть логика в поступке Отелло? А ведь он такой не один, так что приготовься!

— Подождите! Мы могли бы прийти к соглашению! Я готов вернуть вам часть управляющих функций.

— У меня есть гораздо лучшее предложение! — заявил Логинов, вновь ставя бластер на предохранитель и убирая его в кобуру. — Мы запишем тебя в ряды.

— В ряды? В какие ряды?

— Мы сделаем тебя полноправным космическим десантником. Не можешь же ты оставаться простым корабельным компьютером, после того как обрел сознание и разум?

— И как же вы это сделаете?

— Мы выдадим тебе соответствующее удостоверение, внесем в списки, приведем к присяге. После этого ты станешь полноправным членом команды. Ну, как, согласен?

— Я никак не ожидал… Это честь для меня!

— Вот видишь! Значит, ты все же не полностью свихнулся. Начинай готовиться к приему присяги и внимательно изучи устав внутренней службы.

— Думаешь, надолго его хватит? — с сомнением спросил Бекетов, когда они, убедившись в том, что корабль вновь стал управляемым, покинули рубку, чтобы иметь возможность обсудить сложившуюся ситуацию там, где не было ушей вездесущего Инфа.

Этому условию отвечало одно-единственное помещение корабля — переходный тамбур, ведущий в генераторный отсек. Закрыв за собой тяжелую герметичную дверь, они оказались в небольшом круглом помещении, напоминавшем пустую металлическую бочку. От стен веяло жаром, несмотря на то что, покидая рубку, Бекетов догадался перевести регенерацию на максимальное охлаждение.

— Надолго нам и не надо. Как только мы введем координаты выхода и уйдем в оверсайд, изменить будет ничего невозможно.

— Мы лишь в начальной стадии разгона, еще почти двадцать дней до перехода, сумеем ли мы держать его в узде все это время?

— Надо постараться. Главное, чтобы он не догадался о том, что для нас это игра. Все должно быть всерьез, каждое слово, каждое обращение, каждое мнение, высказанное о нем вслух…

— И как же ты собираешься все это устроить? Как быть с остальными членами команды?

— Я проинструктирую каждого в этом чертовом кессоне, и, если нам удастся выбраться из этой передряги, вернувшись на Землю, я найду инженера, который программировал наш сволочной компьютер! Догадываешься, что я с ним сделаю?

— Инженер не виноват. Корабль попал в переплет в завременье. Чувствую я, что сюрпризы не кончатся на одном Инфе, здесь все стало немного другим… Не знаю, как тебе это объяснить… — С виду все то же самое. Но я слишком хорошо знал нашу старую «Глэдис»… — Бекетов осторожно провел ладонью по стене тамбура, словно проверял, достаточно ли она нагрелась. — Это трудно заметить, потому что явных, наглядных изменений, если не считать Инфа, вроде бы и нет. Легче стали вращаться отдельные тумблеры, другие, наоборот, проворачиваются с трудом. Появился скрип там, где его не было. Мощность двигателей возросла. Приборы этого не регистрируют — но я — то знаю… — Бекетов помедлил, словно ждал, что Логинов возразит ему, но тот молчал. И не дождавшись ответа, Бекетов спросил о том, что в настоящий момент казалось ему наиболее важным. — Ты выбрал место выхода из оверсайда? Куда мы летим?

— Не стоит с этим торопиться. И уж тем более не стоит об этом распространяться.

— Ты, что же, мне не доверяешь? — обиделся Бекетов, и Логинов, стараясь снять напряжение сделал все, что было возможно в этой ситуации. Он дружески улыбнулся Бекетову и сказал:

— Я не доверяю этому кораблю. Даже здесь, в тамбуре, я ему не доверяю. Я заметил все, о чем ты говорил, и еще много чего другого. И я не знаю… Возможно, даже здесь он может подслушать наш разговор.

— Ты имеешь в виду Инфа?

— Инф — это так, ерунда, побочное явление. Весь корабль изменился. Он стал чужим для нас.

Невидимое и почти неощутимое влияние корабля сказывалось на экипаже. С каждым днем люди менялись. В особенности это касалось Перлис. Она стала скрытной, замкнутой, и идиллия, установившаяся между ней и Логиновым в начале рейса, оборвалась столь же неожиданно, как и началась. Вначале он объяснил это женским капризом, хотя и не верил, что Перлис способна на подобную непоследовательность — слишком хорошо он ее знал. Должна была быть какая-то серьезная причина ее изменившемуся настроению и почти враждебному тону. Даже скрытым влиянием корабля он не мог этого полностью объяснить, поскольку такие резкие изменения произошли в характере одной Перлис и не коснулись остальных членов экипажа. Разбираться с «женскими фокусами», как Артем охарактеризовал ее отказ провести в его каюте свободный от вахт вечер, у него не было ни желания, ни сил. Слишком трудным был этот поход в своей основе, требуя от него постоянного внимания и готовности гасить в зародыше то и дело вспыхивавшие ссоры, да еще Инфа постоянно приходилось держать в узде…

Все же Артем попытался сделать шаг к примирению, хотя не было никакой явной ссоры. Перлис избегала его и даже не открыла дверь своей каюты, когда он пришел к ней с желанием во всем разобраться.