Александр Голодный - Будущего нет

Жена Сергея, что называется, расцвела. Большеглазая, стройная, симпатичная, она стала неотразимо привлекательна той красотой, что приносит женщине счастливая семейная жизнь.

Но заигрывать с вежливой, приятной в общении девушкой, мужчины опасались: слава рукопашника-«Механика» уже вышла за пределы спортзала и отдельских тренировок. В маленьких городках все и все друг про друга знают.

В отдел Александрова пришел молодой лейтенант, серьезно занимающийся каратэ, и на физподготовке у них сразу нашлись общие темы, да такие, что на спарринги стали прибывать зрители.

Зрелище мало чем уступало зарубежным боевикам с Брюсом Ли, которые крутили на первых пришедших в часть видеомагнитофонах. Резиновый макет ножа против хлестких ударов, а потом попытки в движении поймать на мушку тоже непредсказуемо перемещающегося противника.

С легкой руки Александрова за летехой закрепилось звучное прозвище «Сенсей». Добродушный, веселый парень не возражал совершенно.

«Сенсей против Механика! Самые зрелищные учебные бои! Можете делать ставки, господа офицеры».

Боронтов сдержал слово, повоздействовав на начальника отдела. Железнодорожных командировок для Сергея за год оказалось всего две, на двадцать и пятнадцать суток, Алена перенесла их нормально, хотя и скучала по мужу. Во многом пережить разлуку юной женщине помогала понравившаяся работа.

Только немножко поворчала, что муж забрал с собой радио. Хорошая музыка от финской «Мафии» и ей пришлась очень по вкусу.

Перевелся к новому месту службы Саня Кадомцев, и Александров стал отвечать за хранилище секретных частей и оборудования.

Четыре раза за год лейтенант сходил в техническое обслуживание, занимаясь той самой главной работой, к которой готовился пять лет.

Внешне выполнение боевой задачи было напрочь лишено романтизма. Спокойно, обстоятельно номера расчета проводят операции со сложным электронно-механическим агрегатом, многократно проверяя выполняемые действия и фиксируя каждый шаг, осуществляют плановые замены, контролируют срабатывание узлов пультами и автоматизированными комплексами, заполняют результатами журналы и формуляры.

Действие происходит в просторном, чистом, ярко освещенном зале, за удобными стойками, даже с мягкими табуретками.

Совершенно мирная инженерная идиллия.

Но Сергей никогда не забывал, что эти совершенные, идеально изготовленные высокотехнологичные изделия являются ядерными боеприпасами, самым мощным оружием на Земле. В любой момент их можно обрушить на врага, назвав испепеляющую ярость ядерных и термоядерных грибов скромным словом «применение». И каждое действие лейтенанта Александрова, как и его товарищей, нацелено на одно: обеспечить гарантированное, стопроцентное срабатывание, не оставляющее агрессору ни малейшего шанса.

В этом и состоит суть технического обслуживания, то, из-за чего оно является выполнением боевой задачи.

На занятиях по огневой подготовке, «проставившись» офицеру-равовцу, несколько раз удалось немного пострелять с близкой дистанции, в движении. Результат обнадежил и заставил даже немного загордиться. Единственная всплывшая ошибка: надо целиться не в голову, а в грудь или середину корпуса – пуля уходит немного выше воображаемой точки попадания.

Несмотря на семейное счастье, спокойную, размеренную жизнь, Сергей продолжал готовиться к Будущему.

Словно не давая расслабиться, сон с бомбардировкой повторялся дважды, прозрачно намекая – еще ничего не закончилось.

Каждый раз парень просыпался в ужасе и отчаянии, пугая криком жену. Любимая целовала, утешала, гладила по лицу нежной ладошкой, стирая гримасу боли. И спрашивала.

Но произнести ей страшное слово «война» Александров пока не мог. Приходилось обманывать милую, вспоминая и рассказывая тот сон, который навсегда исчез вместе с изменением реальности и уничтожением Пети.

А войны, фактически, уже шли.

Все так же истекал кровью Нагорный Карабах, летом восемьдесят девятого полыхнула массовыми волнениями Ферганская долина, в июне прошли стычки в казахском Новом Узене, в июле схлестнулись грузины и абхазы, очень неспокойно обстояли дела в Южной Осетии, а сейчас, в девяностом, межнациональные конфликты добрались до киргизского Оша. Что-то мутное, но опасное, произошло в феврале в Душанбе.

Возглавляемая генсеком-предателем, Советская империя все больше кренилась на борт, приближаясь к краху.

Это становилось очень заметно при взгляде на магазинные полки. Запомнившееся по войсковой стажировке пятого курса изобилие исчезло напрочь. На все мало-мальски необходимые продукты введены талоны.

Твердо зная, куда катится страна, помня о предстоящих трех годах относительно спокойной жизни, Сергей, как мог, создавал запасы. И еще они помогали Инге.

Если все так плохо было в снабжавшейся по московской норме воинской части, то можно представить себе, как жил далекий уральский город.

Конечно, тетушка в письмах отказывалась, говорила, что без проблем отоваривает талоны, что ей хватает… но супруги все равно каждый месяц отправляли посылки.

Конечно, тетушка в письмах отказывалась, говорила, что без проблем отоваривает талоны, что ей хватает… но супруги все равно каждый месяц отправляли посылки.

В строгом соответствии с графиком отпусков и «честном» распределении отдыхающих по месяцам, молодые люди первого ноября покинули часть и отправились в аэропорт. Разумеется, отпуск они запланировали провести у тетушки.

На первый взгляд ничего не изменилось в уральском городе, как и в покинутой уже больше года назад квартире. В глаза только бросилось, что заметно постарела Инга.

Она старалась держаться все так же бодро, с искренней радостью встретила своих родственников, немедленно загорелась идеей сшить какое-то особое модное платье племяннице… но Сергей почти физически почувствовал, что ей жить осталось не так уж и долго.

Зима, нелюбимое время года тетушки. Эта еще вряд ли. Следующая? Или через одну?

Дальше он даже не пытался заглядывать, был уверен – бесполезно. Она просто не дожила до девяносто третьего года. То есть, не доживет.

В жизни пожилой женщины произошло еще одно серьезное событие – она вышла на пенсию. Это сразу сказалось на ассортименте приобретаемых продуктов. Конечно, в собесе тоже выдавали талоны, но ни в какое сравнение с заводскими они не шли. В общем, хорошо, что молодые люди не забывали отправлять посылки.

Утреннее посещение магазинов подтвердило самые худшие предвидения Александрова: очереди стали намного больше, а продуктов намного меньше. После обеда можно было в продовольственный не ходить – на полках оставались лишь консервные банки с морской капустой. Очень похоже, что и они скоро исчезнут. Разумеется, имелся продуктовый рынок. Но цены на нем соответствовали разве что заполярным окладам офицера, а та же баночка кофе стоила совершенно безумные деньги.