Дмитрий Казаков - Сын зари

— Меня отпустили.

— Кто?

Реплики звучали для Кирилла дважды: сначала внутри головы, всплывая из памяти, и только затем проникали в уши. Они оба играли давно написанные роли, говорили то, что должны, и если один не мог от этого уклониться, то второй не хотел, его вполне устраивал сценарий.

Но мерзкий привкус, ощущение, что Кирилл мошенничает, оставалось.

— Начальник службы безопасности коммуны, ввссссыыы. — В голосе Стаса прозвучала ненависть. — Его там называют Василичем, широколицый такой, седоватый, волосы короткие…

— И зачем он это сделал?

— Ему не нравится то, что творит Дериев. Он предлагает Сыну зари союз.

— Интересно… А ты, случаем, не лжешь? — Кирилл изобразил на лице сомнение.

Еще бы — в такое сразу поверит только глупец.

— Готов поклясться чем угодно, самим Несотворенным Отцом, и Сыном Его! — фанатично воскликнул Стас.

Кирилл подумал, что имеет дело с редчайшим видом предателя — с тем, кто готов отдать своего духовного наставника в руки врагов не из-за личной выгоды или славы, а ради собственных убеждений, ради того, чтобы истинная вера восторжествовала, стала еще сильнее.

Вряд ли лысый врет. Скорее всего, Василич и вправду его отпустил, сказав все, что нужно на тот случай, если проклятый Сын зари и вправду обладает умением отличать правду ото лжи. В то, что их главный враг в самом деле способен заглядывать в будущее, ни майор, ни его подручные поверить были не в состоянии.

— Не стоит, — сказал Кирилл. — Но информация твоя слишком важна, чтобы я выслушивал ее в одиночку. Кроме того, она касается дел мирских, а для них у меня есть надежные помощники.

Через пятнадцать минут они уже были в штаб-квартире, и Серега с Арсеном внимательно слушали Стаса.

— Василич замыслил бунт против майора и все такое? — Бывший десантник хмыкнул. — Не верю я в это. Он слишком осторожен и сам на первый план вылезать не любит, так что на брехню похоже.

— Ловушка? — спросил Арсен. — Предательство?

— Моя верность посланнику известна всем, всссыыы! — прохрипел Стас.

— Да тебя, толстый, никто не подозревает. — Серега лениво махнул рукой. — Исполнителя, пешку, никто в свои планы посвящать не будет.

— Это может быть шансом быстро разобраться с Дериевым и его кодлой, — сказал Арсен. — Внутренняя рознь разрушит коммуну куда быстрее, чем наши усилия. И потерь будет меньше.

Они оба посмотрели на Кирилла. Что бы кто ни говорил, решать ему.

— Василич властолюбив, и часть бойцов коммуны, в случае чего, наверняка пойдет за ним, а не за Дериевым, — сказал Кирилл, изображая задумчивость. — Он предлагает переговоры в развалинах «Этажей» на Белинке трое на трое, чтобы договориться обо всем. Можно рискнуть. А при личной встрече я точно выясню, лжет он или говорит искренне. Сегодня ночью мы тебя отпустим, и ты спокойно доберешься до места рандеву. К утру вернешься.

В глазах Стаса сверкнуло торжество. Он попытался его скрыть, опустив голову.

Серега и Арсен ничего не заметили, но Кирилл ждал от предателя именно этой реакции и поэтому уловил ее.

— Когда он хочет? Завтра на закате? — продолжил он. — Хорошо, я согласен.

— Всё к вящему торжеству дела света, вссссыыы, — проговорил Стас, и в голосе его прозвучала настоящая мука. Предавать нелегко, даже если ты полностью убежден в том, что делаешь благое дело.

Кирилл улыбнулся, стараясь, чтобы улыбка не превратилась в оскал.

В будущем, которое он выбрал, на самом деле был риск: существовала вероятность, что он потерпит поражение и угодит в руки майора. В таком случае Сына зари ждет расстрел, когда-то давно пережитый в «воспоминаниях».

Получивший инструкции Арсен увел Стаса.

— Не нравится мне всё. И тип этот тоже, — заявил Серега, почесывая подбородок.

— Он предатель, — сказал Кирилл.

— Что? — Глаза бывшего десантника округлились, он стал напоминать очень большого ребенка, увидевшего хитрый фокус.

— Он собирается отдать меня в руки Дериева.

— Так нужно немедленно его шлепнуть! — Серега сжал огромные кулаки.

— Ни в коем случае, — покачал головой Кирилл. — Майор приказал разведать «Этажи» довольно давно. Сегодня ночью они спрячут в одном из складов продуктового магазина группу захвата, причем сделают это так, что мы завтра обнаружить засаду не сможем.

— Почему? — Серега нахмурился.

— Потому что так надо, — терпеливо проговорил Кирилл. — В ней будет сам Дериев. Он не удержится и явится насладиться триумфом, посмотреть, как меня будут брать в плен и расстреливать. Мы выманим его из укрытия и сделаем так, чтобы его поражение и смерть стали наглядным уроком. Понимаешь?

— Ну как бы да… А что для этого нужно сделать?

В том, что касалось общих замыслов, Серега чувствовал себя не особо уверенно и всегда торопился перейти к конкретике.

— Организовать нашу собственную засаду там, где ее не заметят люди майора, и сделать это не позднее, чем сегодня вечером, пока они еще не знают, согласимся мы на встречу или нет.

— Я сам пойду, — сказал Серега. По физиономии его было видно, как соскучился бывший десантник по настоящему делу. — И, если не возражаешь, возьму кого-нибудь из твоих федайкинов, они все парни умелые и опытные.

В результате, к вечеру Кирилл остался под присмотром одного Степана, а «начальник штаба» исчез в неизвестном почти для всех направлении. Его место занял невозмутимый Арсен и принялся командовать с таким видом, словно дела всегда так и обстояли, и ничего странного не происходит.

Вечерняя беседа прошла как обычно. Стас опять жадно слушал посланника, сидя в первых рядах.

Ночью Кирилл вновь увидел кошмар: с жутким грохотом раскалывающуюся на куски, падающую с неба луну. Он проснулся в холодном поту, с бешено колотящимся сердцем и обнаружил, что Дина тоже не спит — сидит рядом и глядит на мужа расширенными от страха глазами.

— Что с тобой? — спросила она. — Ты кричал и не хотел просыпаться. Я молилась… Это Демиург и архонты, они вредят тебе?

Кирилл хотел сказать «а я откуда знаю?», но вовремя прикусил язык. Сын зари не может пребывать в неведении относительно того, что с ним происходит.

— Да, — сказал он, — это духовная брань, и она тяжка.

Дина подвинулась ближе, положила голову мужа себе на колени и начала гладить его по лбу, по вискам, медленно и ласково, так что сердце его перестало бешено колотиться, а остатки страха рассеялись в сумраке их спальни.

— Так лучше, лучше? — прошептала она.

— Да.

— А мне вот с каждым днем хуже и хуже. — В голосе Дины прозвучала досада. — Многие видят тебя чаще, чем я, и слышат от тебя больше слов. Уходишь утром, возвращаешься вечером, и тебе уже не до меня… Жена я тебе, или только служанка? Или вообще никто?