Игорь Подгурский - Т-34 — амазонский рубеж

Одиночный марш-бросок по лесу с препятствиями, попадающимися на каждом шагу, измотал бравого труженика камбуза. Силы были на исходе.

Отдуваясь, как загнанный кабан, он поднял руку, чтобы перерубить очередной ствол бамбука высотой в два человеческих роста. Последние полчаса кок продвигался, а точнее, прорубался сквозь бамбуковую рощу. Зеленые побеги стояли сплошной стеной. Удирая с поляны, Густав проложил в зарослях настоящую просеку, словно здесь прошли заготовители удилищ для рыбной ловли. Подзатупившееся лезвие не успело коснуться нежно-зеленых стволов, как они сами упали ему под ноги. Оказывается, ему навстречу прорубался еще один блуждающий в джунглях. Разница была в том, что у них были прямо противоположные направления движения. У судьбы военного свое, особенное чувство юмора. Маршруты двух одиночек пересеклись в бескрайнем зеленом море леса.

Перед коком стоял мужчина, с ног до головы облепленный засохшим илом и тиной. Из-под воротника свисала мочалка подсохших водорослей. Один глаз был наспех замотан грязной повязкой с кружевной оборкой. На импровизированный бинт пошел рукав рубашки. Сквозь шелковую ткань проступило неопрятное бурое пятно.

Враг! Сейчас для кока все были враги.

— И-и-и-и! — визгливо заголосил моряк и, широко замахнувшись, рубанул наотмашь кухонным ножом.

Это ему хотелось верить, что рубанул.

Незнакомец, с которым его столкнула судьба нос к носу, с брезгливой ленцой поймал лезвие кухонного тесака одним из пропилов своего проверенного шпаголома. Клинок в очередной раз не подвел хозяина. Полоска стали, предназначенная для нарезки продуктов, сломалась, жалобно тренькнув на прощание. Кок обиженно заморгал, глядя на потертую рукоять, зажатую в кулаке. Автомат остался на поляне. Никакого оружия у моряка с собой больше не было.

Обезоружив противника, фехтовальщик не собирался останавливаться на достигнутом. Следовало закрепить успех и закончить поединок. Неуловимо переместившись в сторону, он подставил коку подножку и ударом предплечья в грудь сбил подводника с ног.

Моряк лежал на земле и боялся глубоко вдохнуть. Осторожно скосив глаза, кок увидел зазубренное лезвие у своего горла. Можно было и не смотреть. Острый кончик клинка больно колол в шею. Из-под него потекла тоненькая, теплая струйка крови, заливаясь за воротник.

— Кто ты? Назовись! — потребовал незнакомец. От него остро пахло тухлой рыбой, соляркой и… морем.

— Режь, давай! Не тяни! — просипел подводник. — И так все обрыдло. Когда ж закончится этот ад на земле?!

— Кто ты? — настаивал любознательный незнакомец. Он надавил клинком чуть сильнее. Струйка крови побежала веселее.

— Кок! — Подводник не придумал ничего лучше, чем назвать свою флотскую должность. Он закрыл глаза, и, похоже, открывать их больше не собирался. Слишком много впечатлений выпало на его долю за сегодняшний день.

— Кок — это хорошо, — раздался голос сверху.

Густав почувствовал, что шею перестало колоть.

Незнакомец убрал шпаголом в ножны и сказал, глядя сверху вниз на поверженного соперника:

— Ты, никак, помирать собрался? Разлегся тут, как на пляже! Думаешь, сегодня у смерти нет дел поважнее? Запомни на будущее: среди коков много долгожителей, клянусь святой устрицей. Пойдешь по моему следу, как раз к реке и выйдешь.

Моряк благоразумно отмалчивался. Вступать в диалог и открывать глаза не собирался.

— Сдох, что ли?! Какой-то ты хлипкий для кока!

Удар ногой по ребрам заставил труженика камбуза открыть глаза. Над ним нависал незнакомец, брезгливо отряхивающий с себя речную флору. Он оторвал второй рукав от своей рубашки, выдрав его из-под отворота одежды. В нескольких местах подсохшая грязь отваливалась пластами с ткани камзола, обнажая затейливый узор золотого позумента. Когда-то белый лоскут ткани упал коку на грудь.

— На, перевяжи шею.

Подводник не верил своему счастью. Жив. Все еще жив.

Незнакомец не собирался его убивать. Похоже, он собрался уходить. Перед тем как уйти, он обронил на прощание:

— Команду получше корми. Не жалей солонины, кок! А то морячки у тебя все какие-то заморенные. — Неожиданный совет, учитывая место встречи.

«Не джунгли, а проходной двор, — грустно подумал кок, зажимая рану на шее обрывком чужой одежды. — Сам бы попробовал что-нибудь изысканное приготовить из консервов, а рецепт записал бы».

Налетевший порыв ветра донес до кока обрывок песни: «…я не старый баркас, а фрегат с парусами йо-хо-й!»

«Голос хороший, а вот со слухом беда», — мельком отметил кок, с кряхтением поднимаясь с земли…

Танк, покачиваясь на земляных буграх, выполз из-под полога джунглей, на опушке немного замедлил ход, принял влево и помчался по открытой местности, поднимая короткий хвост пыли. Опушка леса осталась позади. Показалась и начала уплывать назад густая пальмовая роща. И вот из-за нее-то и раздался первый выстрел. Перелет! Оставляя за собой дымный инверсионный след, противотанковая ракета пролетела над башней и надсадно ухнула, разорвавшись среди деревьев. Второй выстрел не заставил себя долго ждать. Невидимый враг, скрытый густой зеленью, по-видимому, внес поправку в прицел. Неизвестные противотанкисты из засады целили «тридцатьчетверке» в уязвимые места: в борт или в корму.

Удар! Есть попадание! Сноп огня блеснул сбоку башни, пахнуло перекаленным железом. Танк содрогнулся и остановился. Башня развернулась в ту сторону, откуда велся огонь. Орудие выстрелило осколочным снарядом. Танк быстро развернулся, словно человек, пожелавший увидеть, кто это его ударил в спину.

«Тридцатьчетверка» быстро пошла задним ходом и очень скоро кормой вломилась в лес, под надежную защиту джунглей. Враг затаился и больше не стрелял, чтобы не засветить свою огневую позицию.

Скоротечный бой не испугал близнецов. Испугала наступившая тишина. Затаился русский танк или ушел? Отчего ему убраться, зачем? Русские, наверное, спрятались и ждут. Поэтому все и затихло — только легкий звон в ушах. Снаряд разорвался в опасной близости от расчета «панцершрека». Нет, эти просто так не уйдут.

Братья почти интуитивно знали, а не только чувствовали, что это тишина перед атакой. Их сердца бились так часто, как и сердца тех танкистов, которые тоже готовились идти в бой.

Из джунглей на просеку снова выехал русский танк. Большая приземистая машина с цифрой «сто» на башне замерла на миг. Длинное жерло орудия, будто хобот исполинского чудовища, поворачивалось из стороны в сторону, вынюхивая врага. В этот момент по «тридцатьчетверке» точно вдарили из гранатомета. Ракета, выпущенная из «панцершрека», попала в танк.

Машину сильно тряхнуло. Ракета броню не пробила, но перебитая гусеница, простучав траками по ведущему катку, сползла на землю.