Дарья Зарубина - Свеча Хрофта

Но ошибся. Об этом твердил инстинкт, а Отец Дружин привык доверять своим инстинктам. Он не стал будить Рунгерд. Каждая минута сна возвращала девушке силы и утраченную уверенность. Им предстоял бой. При хорошем раскладе. А при плохом — бойня, где загонщики и забойщики в сотни раз превосходят числом свою добычу. И повести своих людей в битву должен был не самодовольный полуэльф Велунд, не расчетливый колдун Дирк и даже не отчаянный головорез Рихвин, а именно Рунгерд. Это было ее Боргильдово поле. Но Отец Дружин не собирался сидеть сложа руки и ждать появления противника, чье присутствие уже чувствовалось в воздухе, чьи шаги отзывались мелкой рябью в ткани Мироздания. Он вышел из хижины, в которой оставил спящую девушку, вывел из стойла Слейпнира и двинулся туда, где отдыхали в одном из уцелевших домов воины. Худощавый мальчик, что был ранен в правый бок, стоял на часах, точнее — едва держался на ногах, прислонившись к стене дома и из последних сил борясь со сном. Левой рукой юноша держался за копье, которое едва ли успел бы пустить в ход даже в том случае, если бы враг принялся звать его издали и дал время прийти в себя и сообразить, что к чему. Мальчишка уже давно уснул бы под стеной, но как только он, мертвой хваткой держась левой рукой за древко копья, начинал заваливаться на правый бок, рана напоминала о себе, и юноша со стоном открывал глаза, обводя мутным взором темный, полный теней лес.

Хрофт вынул из руки парня копье, отчего тот встрепенулся снова и попытался выпрямиться и разлепить веки. Хрофт встряхнул мальчишку и одним движением забросил на спину Слейпнира.

— Я не могу оставить пост, — слабо запротестовал юный «летун». — Это будет… неправильно.

— Неправильно было оставить тебя здесь без смены, — буркнул Хрофт, сам вдевая ноги мальчишки в стремена. — Тебя ведь не было с госпожой в Кольчужной горе?

Юноша отрицательно мотнул головой. Уже даже не пытаясь расправить плечи, он медленно клонился к шее коня.

— Вот и славно. Значит, Балин, скорее всего, не убьет тебя. Скажешь ему, что Отец Дружин просит их о помощи. Запомнил? Отец Дружин просит о помощи, — громко и отчетливо, как ребенку, проговорил Хрофт.

— Отец Дружин… — начал парнишка, ткнулся носом в лошадиную шею и уснул.

— Эх, воитель — страх небесный, — покачал головой Хрофт, набросил на паренька плащ и завязал полы вокруг шеи Слейпнира, хотя и сомневался, что, вздумай парнишка упасть, это удержало бы его от падения. — В Кольчужную гору, к Балину, — шепнул Отец Дружин в белое ухо коня, и тот нетерпеливо притопнул, показывая, что не слишком доволен тем, какой ему нынче достался седок. — И парня не потеряй, — невесело усмехнулся хозяин. Конь послушно склонил голову. Хрофт хлопнул восьминогого посланца по крепкой лоснящейся шее, и Слейпнир осторожно двинулся шагом, словно прислушиваясь, не пытается ли выскользнуть из седла мальчишка, потом перешел на ровную рысь. Юноша покачнулся, крепко обнял, не просыпаясь, шею коня. Слейпнир сорвался в галоп и тотчас исчез в чуть светлеющем небе.

— Куда ты отослал Эймунда, Отец Дружин? — в спину Хрофту уперся тяжелый, ревнивый взгляд Велунда. — Где Рунгерд?

— Она пока еще спит, — ответил Хрофт, делая вид, будто не замечает вызова, что прозвучал в словах полукровки. — Она жива и здорова. И я хочу, чтобы так было впредь. Поэтому и прошу тебя об одном одолжении. Не мне — ей.

Хрофт снял свой нагрудник из шкуры снежной змеи, нагрудник, что выдерживал прикосновение исторгающего жезла и защищал от большинства боевых заклинаний, и протянул Велунду.

— Ты хороший мастер, — проговорил он, — и, думается мне, такому умельцу, как ты, не нужно много времени, чтобы подогнать нагрудник для нее. Когда закончишь, разбуди, а пока пусть отдохнет.

Опасный вопрос так и не слетел с губ полукровки. Он смерил Отца Дружин недоверчивым и обжигающим взглядом, но пальцы мастера сами собой ощупывали удивительный, невиданный материал, уже выбирая способ выполнить просьбу Владыки Асгарда.

Теперь предстояло разбудить остальных и приготовиться к бою. Тревожное чувство надвигающейся опасности все громче напоминало о себе. Враг был уже рядом.

Рассвет еще не начал брезжить над зубчатой кромкой леса, когда появились они. Это не могло быть воинство Духа, потому что волшебница едва ли опустилась бы до некромантии. У нее достаточно для этого сил, однако потерявшая тело и имя едва ли выбрала бы для последней атаки таких неумелых и жалких слуг.

Толпы мертвецов. Почти все — из давно погребенных. Большей частью — бродячие скелеты. Выбеленные временем кости были хорошо видны в предрассветной мгле лесной чащи. Глазницы светились призрачным зеленоватым огнем, а челюсти ходили из стороны в сторону, словно поднятые из могил несчастные в своих мечтах — если, конечно, способен мечтать давно разложившийся мертвец — уже пережевывали человеческое мясо. Они протягивали руки туда, где светился тающий в небе осколок луны. Воины и маги приготовились к атаке на мертвое воинство, но Хрофт жестом остановил их, давая понять, что сейчас не время работать мечом.

Поднятые из могил вспыхивали ярким сиреневым светом, когда зачарованная мертвая кость натыкалась на защитное заклятье Хрофта. Но среди нелепых, едва передвигающих ноги скелетов были и другие — свежие мертвецы, завершившие путь живых совсем недавно. Разлагающееся темное мясо еще держалось на их костях. Они один за другим пересекали черту чар. Магическое пламя набрасывалось на гниющие тела, в воздухе разносился резкий и пряный запах жареного мяса. Желудки нескольких воинов отозвались на этот запах голодным урчанием, и кого-то за спиной Хрофта тотчас вырвало. Мертвецы, обратившиеся в движущиеся факелы, приближались к лагерю. Альвы подняли луки. Но стрелы лишь отрывали куски паленого мяса, не в силах остановить неторопливого наступления мертвых легионов. Занялся огнем крайний дом.

Скелеты выгорали быстро, не успевая сделать за границей защитного круга и десятка шагов. Мертвецов словно гнала вперед еще не до конца покинувшая истлевающую оболочку жажда жизни. Рихвин не выдержал, бросился вперед и снес голову первому. Это оказалось удивительно легко. Прогоревший хребет мертвеца переломился от одного удара меча. Воины обнажили клинки, на которых мелькнул отблеск занимающегося пожара. Хрофт почти чувствовал, как рвется в бой его Золотой меч. Но твердо знал: если он, Древний Бог, вставший в ряд с Новыми Богами, упокоит хоть одного из разбуженных мертвецов, их души достанутся тому, кто поднял из могил пожираемые тлением тела несчастных. Достанутся Хаосу. Поэтому Хрофт оставил мертвецов смертным, а сам парой несложных заклинаний потушил загоревшийся дом. Но тотчас заполыхало в другом конце лагеря, на севере. Потянуло дымом со стороны реки. Мертвецы наступали повсюду, словно неведомый магнит тянул их к горстке живых. Может, это был запах свежей крови. А может, зов заклятья, что заставило давно отживших свое покинуть последний приют.